Десять десятилетий - читать онлайн книгу. Автор: Борис Ефимов cтр.№ 76

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Десять десятилетий | Автор книги - Борис Ефимов

Cтраница 76
читать онлайн книги бесплатно

А кто такой Карл Радек? На этот вопрос я предвижу два возможных ответа:

— Не знаю. Не помню.

— Что-то слышал. Но стоит ли вспоминать?

На мой взгляд, если мы хотим знать свое прошлое, если нам не безразлична наша история, то мы должны знать и вспоминать людей, оставивших в этой истории свой след. Знать и помнить о людях не только «хороших и разных», но и о просто разных. Даже если они были не совсем хорошие.

Был ли Карл Радек хорошим человеком? Не знаю. Но то, что это был человек незаурядный, заметный, любопытный, одаренный — в этом у меня нет сомнения. В моем представлении Карл Радек — это типичная фигура деятеля международного авантюрного толка, приверженца космополитизма, воспринимаемого часто, как интернационализм. Я убежден, что Радек не верил ни в Бога, ни в черта, ни в Маркса, ни в мировую революцию, ни в светлое коммунистическое будущее. И думаю, что он примкнул к международному революционному движению только потому, что оно давало ему широкий простор для его врожденных качеств бунтаря, искателя острых ситуаций и авантюр.

Он появляется, скажем, в Баку на съезде народов Востока, где темпераментно призывает к борьбе против английского капитализма. Он появляется в Берлине, где агитирует против правительства Веймарской республики и, как ни странно, энергично поддерживает нарождающееся национал-социалистическое движение, возглавляемое Гитлером. В Женеве, на конференции по разоружению, он выступает, как один из руководителей советской делегации, довольно бесцеремонно оттесняя главу делегации Максима Литвинова. Еще до того он становится генеральным секретарем Третьего Коммунистического Интернационала — этого сложнейшего конгломерата десятков коммунистических партий мира. Он в изобилии пишет книги, статьи, выступает с докладами.

Но настают сложные времена. И Радек совершает первый крупный просчет: он примыкает к Троцкому в его конфронтации против Сталина. И будучи мастером острого, меткого слова, каламбура, язвительной шутки, направляет в последнего стрелы своего остроумия. Его остроты ходят из уст в уста. Например, такой анекдот: Сталин спрашивает у Радека: «Как же мне избавиться от клопов?» Радек отвечает: «А вы организуйте из них колхоз — они сами разбегутся». Или: «Со Сталиным трудно спорить — я ему цитату, а он мне — ссылку». Генерального секретаря партии он именует не иначе, как «усач», «тифлис», «кобочка». Достается и Ворошилову, который на каком-то собрании назвал Радека прихвостнем Троцкого. Радек ответил эпиграммой:

Эх, Клим, пустая голова!
Мысли в кучу свалены.
Лучше быть хвостом у Льва,
Чем ж…ю у Сталина.

Но скоро Карл Бернгардович почуял, что в борьбе побеждает Сталин, и мгновенно перестроился. Помню, как на одном из заседаний редколлегии «Известий» Радек в своем выступлении уже уважительно именует Сталина «руководитель партии». Еще не «Вождь и Учитель», но уже близко к этому. А вышедшая к пятидесятилетию Сталина книга Радека полна пылких славословий, как, например, «Великий Архитектор социализма» и других не менее красочных. Тем не менее он уже не обладает прежним размахом деятельности и ему приходится довольствоваться гораздо более скромным положением члена редколлегии и политического обозревателя газеты «Известия». Я часто встречался с ним в редакции. Ко мне он относился, в общем, благосклонно, иногда похваливал мои карикатуры, но однажды я вызвал его неудовольствие. Как-то, на обсуждении вышедшего номера, дернуло меня сделать замечание по поводу его международного обзора.

— Карл Бернгардович, — сказал я. — В вашем обзоре упоминается «Данцигский коридор». А при чем тут Данциг? Не правильнее ли сказать «Польский коридор»? Ведь это польская территория, отделяющая Восточную Пруссию от остальной Германии.

Радек посмотрел на меня иронически.

— Данцигский коридор — это общепринятый международный термин. Теперь придется всех оповестить, что этот термин не устраивает нашего карикатуриста Бориса Ефимова.

Все рассмеялись, а я, сконфуженный, прикусил язык.

Веселый циник и острослов, автор каламбуров и анекдотов, в том числе и тех, которых он не сочинял, Радек был широко популярен. Помню, я видел, как на одном из празднеств на Красной площади он поднимался на трибуну для гостей, держа за руку маленькую дочку, и кругом слышалось:

— Смотрите, смотрите! Карл Радек идет. Карл Радек!

Возможно, что и Сталина забавляли шутки и остроты Радека, но не в характере Хозяина было забывать и прощать колкости по своему адресу. В этом отношении «запоминающее устройство» в его мозгу работало безукоризненно, и, когда начались репрессии тридцатых годов, Радеку припомнили его близость к Троцкому.

Арест. Тюрьма. Следствие. И открытый показательный процесс, на котором Радек, как я уже упоминал, является одной из центральных фигур, одновременно обвиняемым и свидетелем обвинения, показания которого «топят» всех остальных обвиняемых.

Радек остается Радеком и на скамье подсудимых. Присутствовавшие на процессе иностранные корреспонденты в своих сообщениях неизменно цитировали его меткие и остроумные высказывания. Вот, например, как он описывает подробности допросов, которым подвергался во время следствия.

— Вопреки всяким россказням, не следователь меня пытал на допросах, а я пытал следователя. И я его совершенно замучил своими объяснениями и рассуждениями, пока не согласился признать свою контрреволюционную, изменническую деятельность, свои преступления перед партией и народом.

Разве нельзя предположить, думается мне, что такая способность сохранять чувство юмора, способность шутить в столь нешуточной ситуации могли понравиться даже отнюдь не мягкосердечному Хозяину? И, возможно, этим Радек избежал смертного приговора, но отнюдь, как показало будущее, не спас свою жизнь.

Лион Фейхтвангер, присутствовавший на этом процессе, рассказывая о нем в книге «Москва 1937», делится своим наблюдением: при оглашении приговора перечислялись фамилии подсудимых с прибавлением роковых слов: «Приговорить к расстрелу… Приговорить к расстрелу… К расстрелу… расстрелу». И вдруг прозвучало:

— Радека Карла Бернгардовича — к десяти годам тюремного заключения…

По свидетельству Фейхтвангера, Радек пожал плечами и, оглянувшись на соседей по скамье подсудимых, «удивленно» развел руками. Этим он как бы говорил: «Странно. Сам не понимаю, в чем дело…»

Мне рассказывала Мария Остен, в качестве переводчицы сопровождавшая Фейхтвангера, что, когда осужденных выводили из зала, Радек обернулся к публике и, увидев Фейхтвангера, помахал ему рукой, что было одновременно и приветственным и прощальным жестом. То было, как она выразилась по-немецки, «винке-винке», что соответствует примерно русскому «пока-пока».

…Как-то Радек увидел мой дружеский шарж на него, напечатанный в газете «Красная звезда». И, смеясь, сказал мне со своим легким польским акцентом:

— О, я у вас совсем не так страшный.

— Я и не думал изображать вас страшным, Карл Бернгардович, — ответил я.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию