Записки русского генерала - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Ермолов cтр.№ 81

После лестной должности, неожиданно и не по чину мне назначенной, когда в неблагоприятном положении дел наших государю неблагоугодно было предложить ее никому другому, мне дано приказание, и оставался долг повиновения!

Теперь новая должность моя объемлет часть обширную, но есть недостатки в ней, требующие скорого исправления, при средствах, деятельною кампаниею истощенных, в отдалении от удобнейших способов снабжения всеми потребностями. Более прежнего известный государю, я признался чистосердечно, что меня устрашают трудности и неотвратимые препятствия, чтобы поставить себя в готовность к скорейшему исполнению требований.

До сего времени в каждой из армий были отдельные начальники артиллерии и у каждого свой взгляд на порядок управления делами. Теперь подчиняются они общему над ними начальнику. Государь, благосклонно выслушавши меня, изволил утвердить мое назначение.

В облегчение возложенных мною затруднений и ускоряя распоряжения Артиллерийского департамента, государь приказал мне, составляя ведомости о всех необходимо надобных предметах, доставлять их графу Аракчееву, который для немедленного удовлетворения требований будет объявлять волю его инспектору всей артиллерии барону Меллеру-Закомельскому.

Мера эта тем необходимее была, что на укомплектование назначенной за границу артиллерии взято большое число офицеров, нижних чинов и лошадей. Оставлены в Вильне и поблизости шестьсот орудий и готовые кадры для сформирования пятидесяти конных и пеших рот, которые, по мере приведения в надлежащий состав, должны следовать за армиею. Ротам, не участвовавшим в действиях, предписано прийти в Вильну.

Государь прибыл в местечко Мереч; в то же время и фельдмаршал.

Первый день 1813 года ознаменован выступлением за границу всех наших армий.

* * *

Итак, в течение семи месяцев, потерявши не менее восьми губерний, впавших во власть неприятеля, лишившись древней столицы, обращенной в пепел, имея в сердце своем более пятисот тысяч враждебных полчищ, Россия восторжествовала! Император примером непоколебимой твердости оживил в каждом надежду спасения Отечества.

Никто не пощадил пожертвований, призваны в пособие все средства, все возможные усилия. Исполненные самоотвержения, двинулись храбрые ополчения России; ударил час освобождения, и Бог, поборник правых, низложил горделивые замыслы врагов, и уже нет их на земле любезного Отечества нашего!

Изложив известные мне происшествия в продолжение Отечественной войны и в преследовании до границ наших спасающегося бегством неприятеля, прекращаю я описание.

По окончании войны с французами, 1814 года, государь пред отъездом своим из Парижа в Англию приказал мне отправиться в Краков к назначенной мне новой команде. По обстоятельствам тогдашнего времени со стороны Австрии можно было ожидать некоторых несогласий, и потому нужны были на границе войска, и вскорости.

Порученные мне состояли из большей части резервной армии, формировавшейся в герцогстве Варшавском, и в составе своем названы сильным авангардом. Нельзя было войскам сим дать наименование корпуса, ибо многие из генералов старее меня имели только дивизии; итак, под именем сильного авангарда, без обиды другим, могло под начальством моим быть с лишком девяносто тысяч человек.

1814

В течение 1814 года составился в Вене конгресс, известный несогласиями собравшихся государей, но бегство Наполеона с острова Эльбы положило конец этим распрям, а быстрое появление его в Париже и удаление оттуда королевской фамилии воззвало к единодушному против Наполеона ополчению.

1815

Во время пребывания императора в Вене дано было армии нашей повеление выступить, и я с войсками, в Кракове бывшими, вышел за границу в апреле месяце 1815 года. Резервные войска, которыми я начальствовал прежде, переменены были составленным временно 6-м корпусом из двух пехотных, одной гусарской дивизий и нескольких казачьих полков.

В сем втором нашем во Францию походе мы не имели случая сразиться с неприятелем, ибо англичане и пруссаки кончили действия совершенным рассеянием французской армии, и Наполеон, лично ею начальствовавший, предал себя власти английского правительства.

Войска наши вступили однако же во Францию, и государь отправился в Париж.

Прибывши на Рейн, вместо 6-го корпуса, с которым я пришел, дан был гренадерский корпус, и часть оного последовала в Париж для содержания при государе караула, ибо гвардии при армии не находилось.

В Париже имел я случай испросить увольнение в отпуск по болезни на шесть месяцев.

Дошедши с гренадерским корпусом на возвратном пути до Царства Польского, я поехал в Варшаву, где уже государь находился, и я был свидетелем восхищения облагодетельствованного им народа, приявшего от него и политическое бытие, и конституцию.

1816

В самом начале 1816 года был я в Орле у престарелых родителей моих, среди малого моего семейства, вел жизнь самую спокойную, не хотел разлучиться с нею, намерение имея не возвращаться к корпусу, а потому и просил продолжения отпуска, дабы ехать к минеральным водам на Кавказ. Но вместо того получил приказание прибыть в Петербург.

Из частных известий знал уже, что я назначаюсь начальником в Грузию. Исчезла мысль о спокойной жизни, ибо всегда желал я чрезвычайно сего назначения, и тогда даже, как по чину не мог иметь на то права.

По приезде в Петербург, государь, постоянно мне благотворящий, объяснил мне, что он не решился бы определить меня в Грузию, если бы не были свидетельствующие, что я того желаю, ибо сам он не мог думать, чтобы назначение сие могло согласоваться с моим намерением.

Объяснением сим государь истолковал мне, какого он о Грузии мнения. Сего достаточно было, чтобы на месте моем устрашить многих, но я решился поверить себя моему счастию.

Не с равным удовольствием принял я назначение меня послом в Персию. Меня устрашали дела, по роду своему совершенно мне незнакомые. Я наслышался о хитрости и коварных свойствах персиян, и отчаивался исполнить с успехом поручение государя.

Ничто так не оскорбляет самолюбия, как быть обманутым, а я никак не надеялся избежать того.

Приняв наставления, сделав нужные приготовления к посольству, я выехал в начале августа месяца из Петербурга в Москву, где пробыл несколько дней, ибо государь, будучи там, приказал при себе находиться.

В Москве заметил я, что несколько странно смотрели на человека, появившегося в звании главноуправляющего Грузиею, и сверх того чрезвычайного и полномочного посла.