Иван Ефремов - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Еремина, Николай Смирнов cтр.№ 160

Это «потом» никак не наступит по отношению к героям Ивана Антоновича в нашем мире. Постоянны упрёки к его персонажам в самомнении, бездушности из-за отсутствия иронии, любовных и ранговых интриг. То, что автор открыто прописал такую реакцию и объяснил её корни, никоим образом не помогает понять себя таким людям, но просто игнорируется. Страсть современного человека заклеймить всё непохожее на него самого как ненатуральное и вредное немногим лучше культурной ограниченности Древнего мира или Средневековья. При этом происходит чёткий отбор Стрелы Аримана — отбрасывается всё, что структурирует человеческую индивидуальность, выстраивает её на пути к знанию и красоте.

Однозначность и панорамность картин ноосферного коммунизма, показанных тормансианам, исключали обман и потрясли даже олигархов. В мире Ефремова почти за семь тысяч лет до этого фараон Хафра со столь же смешанными чувствами слушал повествование Баурджеда. Но кольцо времени должно быть разомкнуто. Мир к пятому тысячелетию изменился. Искусственность величия владык и смехотворность их претензий совершенно непроизвольно, но с предельной ясностью высветились перед каждым. Помните притчу о том, как холодный Ветер не смог сорвать одежду с путника, а только заставил его ожесточённо кутаться, а Солнце обогрело человека и тот раскрылся сам? Так ветер жёстких начальных условий Фай Родис заставил владык торопливо изобретать средства нейтрализации неожиданной угрозы, но солнце увиденной земной жизни проникло в самые глубины их естества…

Трое землян попали в беду. Жестокий инфернальный выбор проверил на прочность искренность их устремлений и одновременно поставил их в зависимое положение от Чойо Чагаса. Который, конечно, не преминул им воспользоваться. Проницательная Родис почуяла неладное, но владыка сумел усыпить её бдительность.

Уже много позже, когда Чагас узнал о нарушении его запрета на показ земной жизни простым людям, произошёл ещё один знаменательный разговор. В нём Фай заявляет жёстко: «Когда в Великом Кольце обнаруживают государство, закрывающее своим людям путь к знанию, то такое государство разрушают. Это единственный случай, дающий право на прямое вмешательство в дела чужой планеты». Позиция олигархии Торманса целиком подпадает под этот случай, и её представителям дико слушать странные речи космических гостей:

«— Нет выше радости для человека, чем отдавать и помогать, поймите же!

Она держала перед лицом сцепленные в порыве руки и замерла в полушаге от Чойо Чагаса, наклоняясь вперёд, как воспитательница или мать тупого ребёнка».

Диктатор изо всех сил пытается раскачать невозмутимость гостьи, раз за разом одерживающей над ним победы в психологических поединках. Всякий раз его удар либо проваливается в пустоту, либо натыкается на стену высшего самообладания. Даже имея право первого хода (молчаливо предполагалось, что темы бесед выбирает он сам), Чойо Чагас вынужден кружить, как хищный зверь, в поисках уязвимой точки. Но эти попытки всё более раскрывают его самого…

Родис не играет с владыкой, у неё иные цели. Она неуязвима, потому что ей нечего таить, любую мысль она бесстрашно доводит до логического завершения. Она неуязвима, потому что цельно проживает все чувства, и особенно — сострадание к людям и желание им помогать. Наиболее открытого и чуткого — Таэля — такая цельность покоряет полностью, но… «сияющие, как у всех землян, сказочные зелёные очи жительницы Земли под внешней ласковостью таили непоколебимую отвагу и бдительность, стояли на страже её внутреннего мира». Фай пытается рассказать инженеру основы гендерной этики Земли: «Любовь у нас только в совместном пути. Иначе это лишь физическая страсть, которая реализуется и проходит, исполнив своё назначение. Периоды её бывают не часто, потому что требуют такого подъёма чувств и напряжения сил, что для неравного партнёра представляют смертельную опасность».

Но явление такой женщины поразило не только Таэля. Сам Чойо Чагас постепенно попадал под её обаяние и ничего не мог с этим поделать. Но, пытаясь остаться хозяином положения, совершал типическую для Торманса ошибку. «Не думаю, что эта холодная, весёлая и самонадеянная дочь Земли будет столь же хорошей любовницей, как моя Эр Во-Биа…» На самом деле физическая любовь такой женщины, как Родис, убила бы его ожогом нестерпимого наслаждения. Угадывать змеящиеся извивы желаний господина, льстить и ублажать его самолюбие — в этом неизменный рефрен патриархального взаимодействия мужчины и женщины. Сотворчество равных, дающее высшее наслаждение в эросе, недостижимо для искривлённой страсти к стяжательству. Но тот факт, что, несмотря ни на что, владыка очаровывается гостьей, доказывает, что речь идёт не просто о разных типах гендерного взаимодействия, но о тяге всякого человеческого существа к подлинно прекрасному. Особенно когда речь идёт об эросе.

Чойо Чагас околдован не только внешностью Фай. Энергия бесстрашной чистоты её такта и обаяния мало-помалу проникла в тщательно скрываемые трещины его неизбежно ущербного внутреннего мира. В результате парадоксального взаимодействия этих энергий он придумал сложный компромисс, сочетающий, на его взгляд, интересы всех сторон. Он предложил Родис стать матерью своего ребёнка, утверждая, что сделает его наследником. Но компромиссы в любви невозможны. Проявление потайных струн души диктатора вызвало к жизни фундаментальное объяснение, лежащее далеко за рамками социологии или психологии личности: «Все предрассудки, стереотипы и присущий человеку консерватизм мышления властвуют над высшим человеком в государстве. Мысли, думы, мечты, идеи, образы накапливаются в человечестве и незримо присутствуют с нами, воздействуя тысячелетия на ряд поколений. Наряду со светлыми образами учителей, творцов красоты, рыцарей короля Артура или русских богатырей были созданы тёмной фантазией демоны-убийцы, сатанинские женщины и садисты. Существуя в виде закрепившихся клише, мысленных форм в ноосфере, они могли создавать не только галлюцинации, но порождать и реальные результаты, воздействуя через психику на поведение людей. Очистка ноосферы от лжи, садизма, маниакально-злобных идей стоила огромных трудов человечеству Земли. Здесь, у вас, я физически чувствую колючую ноосферу грубости и озлобления».

Мы видим ефремовское понимание ноосферы в её становлении. Главное для историка ЭВР — история духовных ценностей, процессы перестройки сознания и структура ноосферы.

Земляне знают о простой и ясной истине, гласящей: «В плохо устроенном обществе человек или должен развивать в себе крепкую, бесстрашную психику, служащую самозащитой, или, что бывает гораздо чаще, надеяться только на внешнюю опору — бога». В итоге получалось, что «жизнь Земли самим своим существованием оказывалась враждебной строю Торманса». Фай Родис констатирует: количество горя на планете превосходит радость в 15–18 раз. Погружение в искажённую реальность, вековая жизнь в мутной ноосфере вызывали столь же искажённые реакции на мир, порождали извращённые цели и критерии успеха. Пытаясь разобраться с происходящим и объяснить его сначала для самих себя, а потом и для тормансиан, земляне совершали экскурсы в собственную историю — наше с вами настоящее: «Перед великими достижениями науки и искусства, ума и воображения средний человек в те времена остро чувствовал свою неполноценность. Психологические комплексы униженности и неверия в себя порождали агрессивное стремление выделиться любой ценой. Психологи Земли предсказали неизбежность появления надуманных, нелепых, изломанных форм искусства со всей гаммой переходов от абстрактных попыток неодарённых людей выразить невыразимое до психопатического дробления образов в изображениях и словопотоках литературных произведений. Человек, в массе своей невоспитанный, недисциплинированный, не знающий путей к самоусовершенствованию, старался уйти от непонятных проблем общества и личной жизни. Отсюда стали неизбежны наркотики, из которых наиболее распространён был алкоголь, грохочущая музыка, пустые, шумные игры и массовые зрелища, нескончаемое приобретение дешёвых вещей».