Тайны смерти русских писателей - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Еремин cтр.№ 40

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Тайны смерти русских писателей | Автор книги - Виктор Еремин

Cтраница 40
читать онлайн книги бесплатно

Верховный уголовный суд приговорил: к смертной казни четвертованием по 19-му артикулу воинского устава… отставного поручика Кондратия Рылеева за то, что, по собственному его признанию, умышлял на цареубийство, назначал к свершению оного лица, умышлял на лишение свободы, на изгнание и на истребление императорской фамилии и приуготовлял к тому средства, усилил деятельность Северного общества, управлял оным, приготовлял способы к бунту, составлял планы, заставлял сочинить Манифест о разрушении правительства, сам сочинял и распространял возмутительные песни и стихи и принимал членов, приуготовлял главные средства к мятежу и начальствовал в оных, возбуждал к мятежу нижних чинов чрез их начальников посредством разных обольщений и во время мятежа сам приходил на площадь…»

Затем приговоренных выводили через другие двери в комнату, где располагались священник, лекарь и два цирюльника с препаратами для кровопускания на случай, если кому-то сделается дурно.

В дни заключения в Петропавловской крепости в душе Кондратия Федоровича произошел резкий перелом, он обратился к Богу, стал искренне верующим. «В каземате, последнюю ночь, получил он позволение писать к жене своей. Он начал, отрывался от письма, молился, продолжал писать. С рассветом вошел к нему плац-майор (здесь уже не Подушкин, а Трусов) со сторожем (солдатом Соколовым), с кандалами и объявил, что через полчаса надо идти: он сел дописать письмо, просил, чтобы между тем надевали железы на ноги. Соколов был поражен его спокойным видом и голосом. Он съел кусочек булки, запил водою, благословил тюремщика, благословил во все стороны соотчичей, и друга и недруга, и сказал: «Я готов идти!» [91]

Позже знаменитое письмо К. Ф. Рылеева жене в многочисленных списках передавалось из рук в руки и обсуждалось сострадательным дворянством с особым благоговением. В советское время по понятным причинам его не публиковали так же, как и в царское. Рылеев написал:

«Бог и Государь решили участь мою: я должен умереть и умереть смертию позорною. Да будет Его святая воля! Мой милый друг, предайся и ты воле Всемогущего, и Он утешит тебя. За душу мою молись Богу. Он услышит твои молитвы. Не ропщи ни на него, ни на Государя: ето будет и безрассудно и грешно. Нам ли постигнуть неисповедимые суды Непостижимого? Я ни разу не взроптал во все время моего заключения, и за то Дух Святый дивно утешал меня.

Подивись, мой друг, и в сию самую минуту, когда я занят только тобою и нашею малюткою, я нахожусь в таком утешительном спокойствии, что не могу выразить тебе. О, милый друг, как спасительно быть христианином. Благодарю моего Создателя, что Он меня просветил и что я умираю во Христе. Ето дивное спокойствие порукою, что Творец не оставит ни тебя, ни нашей малютки. Ради Бога не предавайся отчаянью: ищи утешения в религии. Я просил нашего священника посещать тебя. Слушай советов его и поручи ему молиться о душе моей…

Ты не оставайся здесь долго, а старайся кончить скорее дела свои и отправиться к почтеннейшей матушке, проси ее, чтобы она простила меня; равно всех своих родных проси о том же. Екатерине Ивановне [92] и детям кланяйся и скажи, чтобы они не роптали на меня за М. П. [93]: не я его вовлек в общую беду: он сам это засвидетельствует. Я хотел было просить свидание с тобою, но раздумал, чтобы не расстроить тебя. Молю за тебя и за Настеньку, и за бедную сестру Бога и буду всю ночь молиться. С рассветом будет у меня священник, мой друг и благодетель, и опять причастит.

Настиньку благословляю мысленно Нерукотворным образом Спасителя и поручаю тебе более всего заботиться о воспитании ее. Я желал бы, чтобы она была воспитана при тебе. Старайся перелить в нее свои христианские чувства — и она будет щастлива, несмотря ни на какие превратности в жизни, и когда будет иметь мужа, то ощастливит и его, как ты, мой милый, мой добрый и неоцененный друг, ощастливила меня в продолжение восьми лет. Могу ль, мой друг, благодарить тебя словами: они не могут выразить чувств моих. Бог тебя наградит за все. Почтеннейшей Прасковье Васильевне [94] моя душевная искренняя, предсмертная благодарность.

Прощай! Велят одеваться. Да будет Его святая воля.

Твой истинный друг К. Рылеев.

У меня здесь осталось 530 р. Может быть, тебе отдадут» [95].

Накануне казни все приговоренные исповедовались протоиерею петербуржского Казанского собора Петру Николаевичу Мысловскому (1778–1846), который во время следствия был назначен «увещевателем подсудимых». Из камеры Рылеева священник вышел в слезах, позже он не раз повторял о Кондратии Федоровиче: «Истинный христианин и думал, что делает добро, и готов был душу положить за други своя». Несожженные документы и поведение Рылеева на Сенатской площади говорят о совершенно ином.

15 июля 1826 г. по указанию Николая I на Сенатской площади проводилось очистительное молебствие. В этот день Мысловский на свой страх и риск отслужил панихиду по пяти усопшим — Сергию, Павлу, Петру, Михаилу и Кондратию, — зачав тем самым дело восхваления декабристов отечественной интеллигенцией.

О самой казни написано и придумано очень много и пафосного, и пошлого. Наибольшее доверие вызывает рассказ анонимного участника казни, впервые опубликованный Герценым в «Полярной Звезде». Приведем его.

«1825 года 14 или 15 числа по определению Верховного суда назначена была казнь для пятерых преступников, а для прочих 120 приговор по степени преступления. Устройство эшафота производилось заблаговременно в С.-Петербургской городской тюрьме, под ведением архитектора Гернея и полицеймейстера полковника Посникова. Накануне этого рокового дня Санкт-Петербургский военный генерал-губернатор Кутузов [96] производил опыт над эшафотом в тюрьме, который состоял в том, что бросали мешки с песком, весом в восемь пудов, на тех самых веревках, на которых должны были быть повешены преступники; одни веревки были тоньше, другие толще. Генерал-губернатор Павел Васильевич Кутузов, удостоверясь лично в крепости веревок, определил употребить веревки тоньше, чтобы петли скорей затянулись.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию