Петр Окаянный. Палач на троне - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Буровский cтр.№ 15

Неумение удерживаться, стремление овладеть буквально всякой женщиной, которая только смогла ему понравиться, привело к закономерному итогу: известно более 100 бастардов Петра. Что характерно, он им никогда не помогал, объясняя это очень просто — мол, если будут достойны, сами пробьются.

О педерастии Петра говорили совершенно открыто еще при его жизни. Ученые же мужи, если и ведут споры, то исключительно о том, кто приохотил к педерастии Петра — Франц Лефорт или Александр Данилович Меншиков? Оба предположения одинаково вероятны. Мне трудно судить, насколько прав Лев Самойлович Клейн, напрямую связывая сексуальную активность и педерастию, мол, повышенная сексуальность — это в принципе родовая мета педерастов ^[17]. Спорить не буду, потому что в этом мало разбираюсь.

Но, во всяком случае, при дворе мало кто не знал, что Петр «живет, Меншиковым бляжьим образом», как кричал один гвардейский сержант. Впрочем, и со многими гвардейцами Петр жил точно таким же образом. Сусальная пропаганда расхваливала простоту Петра, который так был непритязателен, так необычно прост в своих привычках, что часто спал в одной постели с матросами и солдатами. Только в простоте ли тут все дело?

Диагноз

Собственно говоря, все эти симптомы очень хорошо известны специалистам: это симптомы состояния, которое называется «синдром гиперактивности и дефицита внимания» и приводится в медицинской литературе под аббревиатурой СДВ. Возможна и такая формулировка: «синдром дефицита внимания и гиперактивности», или «синдром нарушения внимания с гиперактивностью», но во всех случаях речь идет об одном и том же явлении.

Возникает этот синдром при кислородном голодании малыша при затяжных родах (роды у Натальи были затяжные), при родовых травмах головы или травмах черепа в первые годы жизни. «Симптоматика СНВГ почти всегда проявляется до 7 лет, обычно в 4 года. Средний возраст обращения к врачу — 8–10 лет: в этом возрасте учеба и работа по дому начинают требовать от ребенка самостоятельности, целеустремленности и настойчивости» ^[18]. Саму же симптоматику я описывать не буду, потому что на примере Петра она уже описана очень подробно.

Вообще-то существует «эффективное, недорогое и безопасное» лечение синдрома, но если ребенка не лечить, почти наверняка у взрослого развиваются такие малосимпатичные проявления, как асоциальная психопатия и алкоголизм. Ведь дети, страдающие СНВГ, исходно маргинальны, не могут встроиться в нормальное сообщество и детей, и взрослых, не умеют добиваться исполнения своих желаний, целеустремленно работать, а у взрослых развиваются такие черты, как «постоянная двигательная активность. Больной все время в движении, напряжен… неспособен подолгу делать что либо сидя… все время на ногах, когда не двигается, чувствует себя неуютно»; нарушение внимания; неспособность до конца выполнить задание; вспыльчивость; непереносимость стресса; импульсивность.

Дополнительными признаками СНВГ врачи считают «супружескую неверность, низкие успехи в учебе и работе, не соответствующие уровню интеллекта и образования; злоупотребление алкоголем и наркотиками» ^[19].

Комментарии нужны? ^[20]

Политическая механика

XVII и XVIII века — это время господства механики в методологии науки. Из всех разделов физики господствовала именно она, навязывая свое отношение к миру и другим наукам и всей остальной жизни. Сама Вселенная в представлении ученых была как бы исполинскими часами. Про «небесную механику» и про «механику сфер» писали и Галилео Галилей, и Михаил Коперник. И общество, и человек представали в виде простых механических схем, вполне однозначных и сводимых к движениям самых элементарных фигур.

Ученые-механицисты типа Вольфа, Пуффендорфа, Гроция или их учителя Лейбница настаивали на видении государства как исполинской машины. По словам Лейбница, в этой машине «как в часах одно колесо приводит в движение другое, так и в великой государственной машине одна коллегия должна приводить в движение другую, и если все устроено с точною соразмерностью и гармонией, то стрелка жизни будет показывать стране счастливые часы».

Вольф зашел, пожалуй, даже дальше: «Правительство должно иметь право и обязанность принуждать каждого к работе, устанавливать заработную плату и цену товаров, заботиться об устройстве хороших улиц, прочных и красивых зданий, услаждать зрение обывателей радующими глаз картинами, а уши — музыкою, пением птиц и журчанием воды, содействовать общественному развлечению театральными представлениями и другими зрелищами, поощрять поэзию, стараться о школьном воспитании детей, наблюдать за тем, чтобы взрослые прилежали добродетели и благочестию».

В научной школе «регулярного государственного строя» смешивались две линии: понимания общества и государства как механизма и идея государства, подавляющего собой общество и руководящего абсолютно всем. Как видно из слов Вольфа, даже пением птиц и журчанием воды.

У меня нет никакого сомнения, что Петр и впрямь боготворил ученых-механицистов; что идеи «регулярного государства» вызывали у него совершеннейший восторг. Я не сомневаюсь в свидетельствах современников, что Петр много лет переписывался с Лейбницем, а Вольфа даже позвал возглавить Санкт-Петербургскую де сиянс Академию наук.

Несомненно, Петру очень нравились и идеи насчет обязанностей подданных, которые, по мнению Вольфа, «должны с готовностью и охотно делать то, что власть находит нужным для общего благополучия». Петр очень жаловался курфюрстинам Софье и Софье Шарлотте на упрямство своих подданных: «под иным на дыбе вся шкура сойдет, а он все кряхтит да запирается». Идиллические подданные Вольфа, которые сами все делают «с готовностью и охотно», что им ни скажи власть (например, сами себя поднимают на дыбу), не могли его не радовать чрезвычайно.

Легендарный указ о том, что священник во время литургии должен «упражняться в богомыслии», родился задолго до чтения Вольфа. Любовь к упрощенному, элементарному, лишенному малейшего следа второго и третьего слоя, проявляется у Петра чуть ли не с рождения.

Об этом свидетельствует и невероятное стремление к регламенту. Петр очень любил составлять подробнейшие описания, что надо делать, после чего и как именно. Потуги учить крестьян убирать хлеб, посадских — ткать полотно, купцов, торговать, священников — думать о Боге, а всех вместе — плавать на лодках и жениться…

Об этом говорит и постоянное, упорное понимание Петром людей как механизмов или как неодушевленных орудий. Высшим, доведенным до предела проявлением этого было знаменитое запирание денщиков на ночь в шкапы. По-видимому, эти денщики для Петра не были тем, чем являются другие люди для любого взрослого человека; то есть они могут восприниматься как высшие или низшие, полноценные или не вполне, но во всяком случае это существа, обладающие своими характерами, волей, интересами. Для Петра же денщики, пожалуй, были чем-то вроде письменных принадлежностей или бумаги (или кнута, пыточных клещей — вставьте то, что вам покажется важнее): чем-то таким, что вполне уместно спрятать в шкап, пока не нужно. Наверное, так же поступали бы и мы с вами, если бы карандаши и ручки норовили бы сбежать и наутро не были к нашим услугам.