Одиссея крейсера "Варяг". Чемульпо-Владивосток - читать онлайн книгу. Автор: Александр Чернов cтр.№ 61

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Одиссея крейсера "Варяг". Чемульпо-Владивосток | Автор книги - Александр Чернов

Cтраница 61
читать онлайн книги бесплатно

Вечером в кают-компании «Варяга» собралось изрядно поредевшее по сравнению с последним сбором, имевшим место быть еще до захвата призов, офицерское собрание.

Кто-то сейчас вел во Владивосток «Оклахому», кто-то страдал от нехватки сна на гарибальдийцах, пытаясь быть в пяти местах одновременно, а кто-то просто нес ходовую вахту на мостике. К утру, если не случится неизбежных на море случайностей, крейсер должен был подойти на расстояние, позволяющее связаться с Владивостоком по радио.

После ужина мичман Балк попросил гитару у записного корабельного певца Эйлера. Господа офицеры, привычно заулыбавшись, стали ожидать очередной шутки Балка, с некоторых пор прочно занявшего неофициальное, но почетное место корабельного балагура. Помнится, неделю назад кают-компания имела пару дней относительного безделья, когда гарибальдийцев еще только ждали, Балк всех немало повеселил пиратской песенкой…

И теперь общество было готово снова грохотать кружками по столу в такт песне и дружно подтягивать полюбившееся – «эй, налейте, дьяволы, налейте, или вы поссоритесь со мною».

Но в этот раз намерения мичмана были немного иными. Первые аккорды, спокойные и размеренные, не слишком отличались от стиля песен, знакомых публике начала XX века…

Средь оплывших свечей и вечерних молитв,
Средь военных трофеев и мирных костров,
Жили книжные дети, не знавшие битв,
Изнывая от детских своих катастроф [73].

Глаза Руднева, в последнее время ставшего, вопреки старой традиции русского флота, регулярным посетителем подобных посиделок, против чего никто не возражал, недоуменно вскинулись. Потом он непонятно от чего нахмурился и пристально вперился взглядом в Балка. Петрович судорожно пытался припомнить текст песни уважаемого, но не слишком любимого им автора, и оценить его на предмет соответствия духу времени и исторических несоответствий. Балк, тем временем, неожиданно для ожидающих чего-то веселенького слушателей перешел на совершенно чуждый времени ритм и звучание.

Детям вечно досаден
Их возраст и быт, —
И дрались мы до ссадин,
До смертных обид.
Но одежды латали
Нам матери в срок,
Мы же книги глотали,
Пьянея от строк. <…>
И пытались постичь —
Мы, не знавшие войн,
За воинственный клич
Принимавшие вой, —
Тайну слова «приказ»,
Назначенье границ,
Смысл атаки и лязг
Боевых колесниц.

Слушатели уже поняли, что их ожидания несколько не оправдались, но песня, столь непохожая на все слышанное до сих пор, тем не менее захватывала.

К счастью для офицеров «Варяга», они слушали не оригинальное исполнение, а несколько приглаженный для начала века вариант. Не столь хриплый и резкий.

А в кипящих котлах прежних боен и смут
Столько пищи для маленьких наших мозгов!
Мы на роли предателей, трусов, иуд
В детских играх своих – назначали врагов.
И злодея следам
Не давали остыть,
И прекраснейших дам
Обещали любить.
И, друзей успокоив
И ближних любя,
Мы на роли героев
Вводили себя.

На лицах нескольких слушателей появились понимающие улыбки. Действительно, ведь и для многих из них путь в море начинался со страниц прочитанных в детстве книг.

Песня, столь странно и даже чуждо звучащая, все же была про них. Это они сейчас были на своей первой войне, а все, что было до, это все же детство и юность.

Только в грезы нельзя насовсем убежать:
Краткий век у забав – столько боли вокруг!
Попытайся ладони у мертвых разжать
И оружье принять из натруженных рук. <…>
И когда рядом рухнет израненный друг
И над первой потерей ты взвоешь, скорбя,
И когда ты без кожи останешься вдруг
Оттого, что убили – его, не тебя…

Мичман Губонин, которому Петрович после вечернего доклада велел остаться на «Варяге», дабы помыться и ночку отоспаться, уж больно неважно он выглядел, отчего-то часто заморгал и поспешно отвернулся в угол. И только теперь память Руднева подсказала, насколько он был дружен с покойным ныне Александром Шиллингом и как изменился после боя, став более замкнутым и резким как с подчиненными, так и с другими офицерами. Значит, дело-то было не только в усталости. Быстро взрослеют мальчики на войне…

…Если путь прорубая отцовским мечом,
Ты соленые слезы на ус намотал,
Если в жарком бою испытал, что почем, —
Значит, нужные книги ты в детстве читал!
Если мяса с ножа
Ты не ел ни куска,
Если руки сложа
Наблюдал свысока,
И в борьбу не вступил
С подлецом, с палачом —
Значит, в жизни ты был
Ни при чем, ни при чем!

Совершенно неправильное, по всем музыкальным канонам начала века, резкое и грубое окончание песни как гвоздем вбило основную мысль в уши слушателей.

Притихшие и задумчивые офицеры разошлись по каютам, а Балка уволок к себе разъяренный Руднев.

– Хоть бы предупреждал! Ну и нафига? Тебе что, Василий, неймется? Славы первого абордажника российского парового и броненосного флота тебе мало, подавай еще и ярлык главного барда страны?

– Да ладно тебе, нормальная песня. Никаких анахронизмов нет. Почему нельзя-то?

– Стиль никак в эту эпоху не вписывается. Понимаешь? Еще пара таких выступлений, и попалишь ты нас, Василий, чует мое сердце.

Как будто отзываясь на слова капитана, в дверь осторожно постучали.

– Кто там? – тоном, подразумевающим «кого еще черт принес», спросил Руднев. Черт, как ни странно, принес корабельного священника, отца Михаила. Войдя и плотно притворив за собой дверь, отец Михаил с минуту молча пристально смотрел в глаза то Балку, то Рудневу, собираясь с мыслями и явно не зная, с чего начать разговор. Потом, наконец, выпалил.

– Господа, простите, но… Но кто вы?

– Отец Михаил, простите, но я не понимаю вопроса, – выразительно посмотрев на Балка, ответил Руднев. – Судя по тому, что я каждое утро вижу в зеркале, я – Всеволод Федорович Руднев. А это – мичман Василий Александрович Балк, которого, я надеюсь, за героический абордаж его величество произведет в лейтенанты. Если сомневаетесь, можете по последней моде Петербуржского полицмейстерства, Скотланд-Ярда и лично Шерлока Холмса проверить наши отпечатки пальцев, – с очаровательной улыбкой сообщил священнику Руднев.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию