Жуков. Маршал на белом коне - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Михеенков cтр.№ 54

А записка для директора Центрального военторга свидетельствует о необычайной скромности и одновременно заботливости Жукова о семье: герой Халхин-Гола просил отпустить ему через адъютанта за наличный расчёт несколько отрезов ситца для пошива платьев девочкам двух и одиннадцати лет. Да солёной кильки в банках.

Эра Георгиевна Жукова вспоминала, что «в конце лета отец написал, чтобы мы собирались к нему в Монголию, так как обстановка стабилизировалась. Сборы были суматошными, всем миром обсуждали, что взять с собой. Тем более что папа в письмах предупреждал, что в Монголии трудности с овощами и фруктами. А ведь у мамы были мы: сестре шёл всего третий год.

Семь дней ехали поездом то ли до Улан-Удэ, то ли до Кяхты, точно не помню, а оттуда машиной до Улан-Батора. Мне было всё интересно, тем более что мы впервые имели отдельное купе, всё в красном дереве и бархате, а вот маленькой сестре было невмоготу, и почему-то по ночам она просилась домой. Затем очень долго — 600 километров — до места назначения добирались на „эмке“. Папа нас не встречал, хотя по письму у него такое намерение было, и свой быт мы устраивали сами с помощью порученца.

Дом, расположенный на пригорке, был просторный, светлый, довольно удобный. Тут же рядом стояло несколько домов, в которых жили семьи сослуживцев отца. Хорошо помню семью полкового комиссара М. С. Никишева, с которым мы довольно тесно общались.

Как часто в моей жизни случалось, уже после начала учебного года пошла в четвёртый класс. Едва закончился учебный год, как нужно было опять собираться в дорогу, теперь уже в Москву, куда папу вызвали для назначения на новую должность.

Монголию вспоминаю с большим удовольствием. Там провели мы с отцом немало счастливых часов, хотя свободного времени, как всегда, у него было немного. Сколько мог, как и раньше, он следил за моей учёбой, всегда поощрительно относился к моим занятиям общественной работой, участию в самодеятельности. Хорошо запомнился праздник, посвящённый Дню Конституции. К папиному большому удовлетворению мне было поручено читать стихи Джамбула о советском законе ^[64]. Я, естественно, страшно волновалась перед выступлением. Но выйдя на огромную сцену и увидев в первом ряду папу и маршала Чойболсана, как-то успокоилась, вспомнила наставления отца не волноваться и не думать о публике, очень чётко и громко без единой запинки прочитала стихотворение, чем заслужила одобрение отца».

В доме, где поселилась семья комкора Жукова, за два года до того жил командующий Особой группой войск в Монгольской Народной Республике комдив Конев, впоследствии командующий 2-й Отдельной Краснознамённой Дальневосточной армией. Весной 1940 года, когда комкора Жукова отозвали в Москву, командарм 2-го ранга Конев командовал войсками Забайкальского военного округа.

Монголия ликовала. У неё появился сильный союзник, с которым она может противостоять даже такой грозной силе, как трёхсоттысячная группировка Квантунской армии, дислоцированной в Маньчжоу-Го. Когда Германия нападёт на союзника Монголии, на протяжении всей войны МНР будет поставлять воюющей Красной армии продовольствие, тёплую одежду (полушубки), гужевой транспорт и вооружение, изготовленное на средства, собранные дружественным монгольским народом. Для СССР Монголия стала надёжным союзником на Востоке.

Как отмечал маршал в своих мемуарах, «только за 1941 год от Монгольской Народной Республики было получено 140 вагонов различных подарков для советских воинов на общую сумму 65 миллионов тугриков. Во Внешторгбанк поступило 2 миллиона 500 тысяч тугриков и 100 тысяч американских долларов, 300 килограммов золота». На эти средства заводы строили танки, артиллерийские орудия, самолёты.

Однако Халхин-Гол принёс не только победу. Бои, особенно начального периода, показали неготовность войск к современной войне. Вот о чём думал Жуков, когда из Монголии возвращался в Москву, теперь уже вместе с семьёй. Чувствовал, что в Москве не задержится надолго. Главные события теперь происходили на Западе.

В «Личном листке по учёту кадров» дату окончания службы в Монголии Жуков собственноручно пометил апрелем 1940 года.

И вот что примечательно. Дочь Эра Георгиевна вспоминает, как они всей семьёй летели в Москву на самолёте. А двоюродный брат Жукова М. М. Пилихин — что встречал брата и его семью на железнодорожном вокзале. Пример того, как неточны бывают свидетели. Причём без всякого умысла.

М. М. Пилихин: «В мае 1940 года Георгий телеграфировал нам в Москву: „Будем 15 в Москве. Встречайте. Жуков“ На автобазе ^[65], где я работал, стоял „опель-кадет“ Марины Расковой ^[66]. Я попросил у неё машину — встретить Г. К. Жукова с семьёй из Монголии. Разрешение получил, и мы с Клавдией Ильиничной и дочкой Ритой поехали встречать Георгия с семьёй на Ярославский вокзал. Пришла машина и из Наркомата обороны. Подошёл поезд, и мы пошли к вагону, в котором прибыл Жуков с семьёй. Но он уже шёл к нам навстречу, с первой Золотой Звездой Героя Советского Союза на груди и орденами Монгольской Народной Республики. Он с большой радостью обнял нас и сказал: „Вот мы опять все вместе!“».

Когда весной 1939 года Жуков уезжал из Брюсова переулка на аэродром, на вопрос брата, куда же всё-таки его направляют, уклончиво ответил: «Еду туда, где будет либо грудь в крестах, либо голова в кустах…» Вернулся со звёздами.

В начале июня вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об установлении воинских званий высшего командного состава Красной армии» — вводились генеральские звания. Жукову было присвоено воинское звание генерала армии. Командарм 2-го ранга Конев получил звание генерал-лейтенанта. Генералами армии стали К. А. Мерецков ^[67] и И. В. Тюленев ^[68].