Жуков. Маршал на белом коне - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Михеенков cтр.№ 191

Якобы беседовавшие заявили: “Вот видите, мы достаточно чутко и уважительно к вам относимся”.

“Я говорю: "Спасибо за такую чуткость и за такое уважение". Но потом я говорю: "Вот я пять-шесть лет по существу ничего не делаю, но ведь я ещё работоспособный человек". Это я в порядке разведки. "Я физически, слава богу, чувствую себя хорошо и умственно до сих пор чувствую, что ещё не рехнулся, и память у меня хорошая, навыки и знания хорошие, меня можно было бы использовать. Используйте. Я готов за Родину служить на любом посту".

Мне было сказано: "Да, но это будет зависеть от вашего дальнейшего поведения". Я говорю: "Поведение у меня всегда партийное, но вот видите, тут не совсем хорошо получается.

А потом, почему меня, собственно, отбросили, я не понимаю. Я Родине отдал почти всю жизнь. Меня даже лишили возможности работать в этой группе".

"Я читаю и пишу. Я могу показать то, что я пишу. Ничего плохого я не пишу. Передайте, говорю, привет Никите Сергеевичу, поблагодарите его за внимание"”.

На вопрос жены: “Но они дружелюбно к тебе относились? Как ты понял?” — Жуков заявил: “Нет, ничего. А Сердюк особенно хорошо. Я бы сказал, разговор вёлся правильно. К ним поступили материалы, они обязаны были разобраться, в чём дело, почему вдруг такие разговоры с моей стороны. Им надо было выяснить лично у меня”».

Спустя годы в разговоре с историками на вопрос: «Как вы, Георгий Константинович, оцениваете личность и деятельность Хрущёва?» — маршал сказал: «Да что там говорить… Жаль только, что из-за такого дурака столько лет моей жизни пропало!»

Он был единственным Маршалом Советского Союза, уволенным в отставку. Первое время жил надеждой, что успокоятся, призовут. Готов был принять любую, самую скромную должность, лишь бы снова вернуться в армию. Постановление октябрьского пленума теплило в нём надежду: «Секретариату ЦК КПСС предоставить т. Жукову другую работу».

Из воспоминаний Эллы Георгиевны: «Первое время отец надеялся, что не останется не у дел. Ведь ему было чуть за шестьдесят, он сохранил силы и здоровье, стремление использовать свой колоссальный опыт для военного строительства. Однажды, вернувшись домой из института, я увидела отца в столовой. Он сидел в кресле у окна, держа в руках какой-то листок бумаги, и был явно удручён. На мой вопрос: “Пап, что случилось?” — он ответил, что уже не первый раз пишет на имя Хрущёва просьбу предоставить любую работу. Готов командовать округом, готов возглавить военную академию, стать, наконец, рядовым преподавателем. И вот получил очередной отказ: “В настоящее время предоставить вам работу представляется нецелесообразным”».

Жукову оставили порученца Ивана Прядухина, двоих охранников — Николая Пучкова, Сергея Маркова и солдата, который занимался хозяйством. Чистил снег на дорожках, убирал листву.

Зимой маршал порой выходил в сад и сам брался за лопату. Осенью вместе со всеми окапывал яблони. Любил собирать грибы.

Однажды, это случилось вскоре после злополучного пленума, вместе с Николаем Пучковым он бродил по лесу в окрестностях Сосновки. Набрали полные корзины грибов. Возвращаться на дачу не хотелось. Он остановился на опушке и сказал охраннику:

— Посмотри-ка, Николай Иванович, какой красивый дубок растёт… — И погладил кору молоденького дуба. — Знаешь что… Сходи-ка за лопатой, а я тут посижу.

Вскоре Пучков вернулся с лопатой. Корень оказался довольно глубоким, и им пришлось основательно поработать, чтобы не загубить саженец. Копали по очереди. Выбрасывали из довольно глубокой ямы серую лесную землю, добрались до глины, а корень всё уходил в глубину. Это восхищало Жукова.

— Николай Иванович, копай глубже, — передавая лопату, сказал он Пучкову. — Корень не потревожь.

Дубок посадили под окнами напротив столовой. На следующий день Жуков оградил саженец колышками и первое время заботливо поливал.

В следующем году на Поклонной горе закладывали первый камень будущего монумента Победы. Устроители торжества позвонили маршалу накануне и пригласили на закладку. По воспоминаниям Николая Пучкова, он, по распоряжению Жукова, вызвал из гаража к 10.00 автомобиль. Машина прибыла, и хозяин дачи, стоя в прихожей перед зеркалом, уже застёгивал маршальскую шинель, когда раздался телефонный звонок. Звонили из Министерства обороны. Порученец Малиновского коротко известил: приезжать на Поклонную гору не надо. Николай Пучков, принимавший это распоряжение, мгновенно отреагировал:

— Пусть с маршалом свяжется тот, кто его приглашал на мероприятие. И хотя бы извинится.

Спустя несколько минут расстроенный Жуков вышел из кабинета и сказал Пучкову:

— Николай Иванович, отпустите машину.

В 1960 году отключили телефон.

Потом начались перебои с подачей воды. Зимой водопровод перемерзал.

Комендантом дачи в Сосновке был подполковник Иван Александрович Прядухин. Он ездил в Москву, договаривался со старыми сослуживцами маршала, и те, тайком от начальства, производили некоторые работы, чтобы облегчить семье Жукова жизнь в Сосновке. Военные связисты отремонтировали телефонную линию, курсанты Военно-инженерной академии им. Д. М. Карбышева пробурили артезианскую скважину и обеспечили жильцов госдачи питьевой водой.

Между тем в прессе шла травля.

Жукова сняли с партийного учёта в Министерстве обороны. Учётную карточку направили в Краснопресненский район, в одну из заводских парторганизаций. Теперь на партийные собрания он должен был ездить на завод. Видимо, расчёт делался на то, чтобы как можно плотнее блокировать общение опального маршала с бывшими сослуживцами и вообще с военными. Его возможное влияние на сотрудников аппарата Минобороны считали нежелательным и даже опасным.

Однако на пресненском машиностроительном заводе новоприбывшего члена партии сразу полюбили. Правда, выступать на партсобраниях ему было категорически запрещено.

В это время Жуков был окружён роднёй. Захаживали и бывшие сослуживцы — из самых верных. Генерал Крюков с Руслановой. Баграмяны. Генералы А. П. Белобородов и И. А. Плиев. Но чаще всех бывал генерал Н. А. Антипенко. С Николаем Александровичем, бывшим своим заместителем по тылу, он мог говорить откровенно. Знал: не выдаст, не предаст. Несколько раз Антипенко писал в Президиум ЦК и Брежневу. Писал смело. Не просил, а требовал реабилитации боевого товарища и друга: «Приближается 20-я годовщина победы над фашистской Германией. У миллионов людей естественно возникает вопрос — долго ли будет продолжаться состояние дискриминации одного из прославленных советских полководцев Маршала Советского Союза тов. ЖУКОВА Г. К., заслуги которого перед народом в минувшей войне трудно переоценить?

Имя Жукова произносилось и поныне произносится советскими людьми с большой любовью, несмотря на самую “сгущённую” и порой надуманную ситуацию.