Клан Кеннеди - читать онлайн книгу. Автор: Лариса Дубова, Георгий Чернявский cтр.№ 89

Поэтому важно было умиротворить либералов, прежде всего наиболее влиятельную их группу из числа партийных ветеранов. С этой целью Джон не только несколько раз встречался с самим Стивенсоном, объясняя последнему свой выбор и выражая надежду, что Эдлай активно его поддержит в дальнейшей борьбе и в будущем правительстве. Кеннеди встретился с бывшим президентом Гарри Трумэном, который сохранял влияние на значительную часть демократов как преемник Франклина Рузвельта. Состоялась, наконец, встреча с Элеонорой Рузвельт, для чего Кеннеди поехал в семейное имение Рузвельтов в городке Гайд-Парке (штат Нью-Йорк).

И бывший президент, и бывшая первая леди заявили, что приложат силы для избрания представителя молодого поколения демократов на высший государственный пост. Соответственно Элеонора Рузвельт несколько раз выступила по радио и телевидению, одобрительно отозвавшись не только о Джоне, но и обо всей семье Кеннеди, за исключением отца, по поводу чего она сделала специальную оговорку .

Трумэн взял на себя миссию привлечения на сторону Джона массы баптистов, которые были особенно влиятельны на юге страны. Стивенсон принял активное участие в агитации на Западе, особенно в Калифорнии, демократические партийные организации которой традиционно конкурировали с организациями восточных штатов, к которым принадлежал Кеннеди.

Сам же он продолжал колесить по всей стране, выступая перед рядовыми избирателями на благотворительных завтраках, обедах и ужинах, посещая предприятия и фермы.

Как обычно, в предвыборной гонке живейшее участие принимали братья и сестры. Писатель Д. Миченер, сам участвовавший в избирательной кампании в пользу Кеннеди, так описывал то, что происходило в таком отдаленном штате, каким были тихоокеанские Гавайи: «Мы выходили на сцену, и вдруг каким-то образом появлялась одна из сестер Кеннеди, только что прилетевшая и улетающая сразу по окончании собрания. Они постоянно находили возможность пожать руки всем, сидящим в зале» .

В ходе этих выступлений постепенно формулировались основные принципы внутренней и внешней политики, которые Джон Кеннеди предполагал реализовать как президент.

В полемике с Джоном Ричард Никсон особенно подчеркивал неопытность того в политике. В одном из выступлений действовавший вице-президент заявил: «Я уверен, что в наши дни Америка не может себе позволить, чтобы Белый дом был использован как тренировочная площадка, где кто-то будет набираться опыта за счет Соединенных Штатов Америки» .

Кеннеди отвечал не менее остро, подчас грубо. Вот выдержка из одного его предвыборного выступления: «Господин Никсон не понимает, что президент Соединенных Штатов сейчас не кандидат. Вы бывали в цирке и видели слонов (напомним, что слон — символ Республиканской партии. — Л. Д., Г. Ч.). У них головы из слоновой кости, у них толстая кожа, видят они плохо, а помнят долго. Вы видели, как они двигаются по арене, хватаясь хоботом за хвост идущего впереди. Это происходило в 1952 и 1956 годах. Тогда Дик [Никсон] держался очень крепко за хвост того, который шел впереди [то есть Эйзенхауэра]… Но ныне выбирают не Эйзенхауэра. Вопрос в том, захочет ли народ этой страны увидеть своим лидером господина Никсона и его Республиканскую партию, которая никогда не выступала за прогресс» .

В борьбе против Кеннеди, который, правда весьма осторожно, иногда говорил избирателям о необходимости сократить военное производство и вести дело к переговорам о сдерживании вооружений (в других выступлениях подчас звучали противоположные призывы к их наращиванию), республиканцы не гнушались грязными методами агитации. В конце избирательной кампании на стенах промышленных предприятий, производивших вооружение, особенно в западных штатах, прежде всего в родной Никсону Калифорнии, появились красочные плакаты с надписями: «Не забывайте, что Джон Кеннеди охотится за вашей работой». На это Кеннеди остроумно ответил: «Я охочусь за работой господина Эйзенхауэра» .

Иногда Никсон наносил очень сильные удары. Он выступил в сенате ярким разоблачителем коммунистического проникновения в Америку, в том числе и в администрацию Франклина Рузвельта. Речь шла о нашумевшем деле Олджера Хисса, высокопоставленного сотрудника Госдепартамента, временного генерального секретаря организационной конференции ООН в Сан-Франциско, а в начале 1947 года — президента фонда Карнеги. Еще в 1939 году Рузвельту докладывали о подозрительных связях этого видного чиновника. Сомнения в его верности интересам США высказывали бывший посол У. Буллит, профсоюзный деятель Д. Дубински и др. Однако Рузвельт с ходу отметал любые подозрения. Только в 1950 году при помощи контрразведывательного проекта «Венона» удалось уличить Хисса в передаче секретной информации СССР, но к этому времени истек срок давности по делам о шпионаже. Его обвинили только в лжесвидетельстве и приговорили к трем годам заключения . Дело было даже не столько в разоблачении и наказании, сколько в использовании этого факта во внутренней пропагандистской кампании, раздуваемой консерваторами как против откровенно левых, так и либеральных сил.

В ходе предвыборной борьбы Кеннеди напомнили весьма неловкий его шаг (даже не столько его шаг, сколько выполнение поручения отца). Во время предвыборной кампании Эйзенхауэра — Никсона 1952 года (Никсон, напомним, избирался на пост вице-президента) Джон выполнил роль «посыльного» — принес в штаб республиканцев чек на тысячу долларов, который передал Джозеф Кеннеди в фонд Никсона. Для демократов это было грубым нарушением партийной этики, чем теперь воспользовались республиканцы. Одновременно они вспоминали слова всё того же старевшего Джозефа, который явно терял чувство реальности, сказанные при какой-то встрече Никсону: «Если у Джека ничего не получится, я поддержу вас».

В пользу Никсона свидетельствовал и его восьмилетний опыт вице-президентства. Особый интерес к нему вызвало сообщение о его поездке в Москву в июне 1959 года, во время которой он запросто на улице полемизировал с рядовыми москвичами по поводу преимуществ той или иной социальной системы, что для СССР того времени было делом неслыханным.

В ходе предвыборной кампании оба кандидата широко пользовались новинками информационной техники. В жизнь и быт американцев всё больше входило телевидение. Еще Эйзенхауэр использовал его, обращаясь к избирателям. Но Кеннеди с Никсоном сделали новый шаг — они впервые устроили теледебаты кандидатов в президенты в прямом эфире, за которыми, по подсчетам служб изучения общественного мнения, следило от 50 до 70 миллионов человек. Стороны учитывали, что в 1960 году три четверти американских семей уже имели по крайней мере один телевизор, что средний американец проводил за «трубой», как называли поначалу эту техническую новинку, по четыре часа в день .

Дебаты были начаты по инициативе Ричарда Никсона, который слыл хорошим оратором, за словом в карман не лез и был уверен, что перед телезрителями легко переиграет новичка Кеннеди. Самоуверенный Никсон, мало считавшийся с мнением советников, не учел, что, предложив телевизионные дебаты, он способствует повышению личного престижа демократического кандидата, ибо ставит его на один уровень с собой — вторым лицом в государстве, претендующим на то, чтобы стать во главе страны. Никсон не учитывал и того, что Кеннеди значительно более фотогеничен, чем он сам, производивший впечатление человека сухого и мрачного. Помощники предупреждали Никсона, что Кеннеди явно понравится телезрительницам разного возраста, но тот просто отмахнулся. После кратких переговоров летом 1960 года представители обеих партий договорились о четырех встречах кандидатов, которые передавались бы в прямом эфире. Для каждой встречи выделялся один час.