Записки летчицы У-2. Женщины-авиаторы в годы Великой Отечественной войны. 1942-1945 - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Дрягина cтр.№ 33

В последние годы жизни Н. Н. Поликарпов создал ряд других машин, отличавшихся новизной замысла. В 1944 году он спроектировал одноместный реактивный истребитель-перехватчик «Малютка» с жидкостным реактивным двигателем, с двумя пушками (23 мм), работа над которым была прекращена в том же году, после смерти Николая Николаевича…

Его внук (сын дочери Марианны) Андрей Владимирович Коршунов на встрече со школьниками в поселке Шишкин Лес Подольского района Московской области вспоминал, что его дед постоянно говорил: «Самое большое богатство в мире — это время. Оно драгоценно, потому что невозвратимо. Кто не ведет ему счет и тратит его попусту, ничего в жизни не достигнет». Надо полагать, что Андрей Владимирович хорошо усвоил совет своего гениального деда Н. Н. Поликарпова и поэтому стал доктором технических наук, членом-корреспондентом Академии наук авиации и воздухоплавания.

Прибыв в 9-ю гвардейскую истребительную авиадивизию, как и положено, я представилась начальнику политотдела дивизии полковнику Д. К. Мачневу. Он выглядел подтянутым, с портупеей через плечо, спокойным, строгим и деловым человеком. Когда он говорил, то слегка подкашливал, как бы подкрепляя сказанное им. У него не было привычки кричать и вообще повышать голос. Во всем его виде чувствовалась военная выправка старого служаки, несгибаемого комиссара времен Гражданской войны. Когда он делал доклады на собраниях или митингах, то в его речах чувствовалась глубина и фундаментальность. Многим хотелось его слушать и учиться так же логически строить свои выступления.

Он прошелся по комнате, потом сказал мне тоном Каренина из романа «Анна Каренина»: «Согласно вашим должностным обязанностям вам часто придется бывать в боевых полках, где много молодых ребят. За вами будут ухаживать. Если вы разрешите себе отвечать на эти ухаживания, то работать в политотделе дивизии не будете. Вы должны помнить о своей должности и звании. Перейдем к делу…» Мачнев стал перечислять мои обязанности, затем подчеркнул, что я буду информировать его о жизни и работе полка, в котором побываю.

В мои обязанности входило: осуществлять руководство комсоргами в полках, организовывать работу стенной печати (боевых листков), вечера молодежи и танцевальные, читку поступающей в дивизию периодической печати. А также быть в курсе боевой работы полков, помогать осуществлять связь наших воинов с тылом, организовывать информацию для многотиражной газеты о героях нашей дивизии.

Дмитрий Константинович Мачнев был сухим, строгим начальником и, казалось, никогда не отступал от этих правил. Так, например, к нам в дивизию приехало корпусное начальство — помощник начальника политотдела корпуса по комсомольской работе майор Малов. Где-то надо было устроить его, я попросила комсорга 16-го полка Юрия Храповицкого взять майора к себе в комнату, на два-три дня. Майор Малов побыл несколько дней у Храповицкого и поступил крайне неэтично. Он нашел под матрасом дневник Храповицкого, в котором Юрий описывал свои отношения с девушками, и принес этот дневник Мачневу. Полковник тут же написал письмо в корпус о возвращении наградного дела Храповицкого за его «аморальное поведение».

Д. К. Мачнев не очень-то ценил и поощрял работу своих помощников. Так было и со мной. Начальник отдела кадров Г. Кашуба пришел к нему с предложением, что меня следует уже представить к новому званию майора, так как и должность моя выше капитанской, но Мачнев сказал: «Нет, нет. Я пока дослужился до звания майора, ох сколько времени прошло! А она еще слишком молода для звания майора». Так я и осталась до конца войны в звании гвардии капитана, полученном мной еще в 46-м гвардейском авиаполку.

Мачнев мог спокойно «сдать» своего работника на что угодно, лишь бы ему была хотя бы какая-то маленькая выгода. Так, к нам в дивизию был назначен заместителем командира дивизии полковник Л. И. Горегляд. Офицеры решили в узком кругу отметить назначение. Горегляд говорит: «Надо бы позвать кого-нибудь из девочек. Полковник Мачнев! У вас там есть капитан, давайте ее сюда к нам пригласим». Мачнев тут же послал своего шофера Василия. Был уже поздний час, и я сказала, что никуда не пойду. Это для меня не приказ! Мачнев был недоволен, но взыскания наложить не посмел.

Совсем у меня изменилось мнение о Мачневе как о командире строгом, педанте, «сухаре», когда уже в конце войны он решил провести у себя дома вечеринку, на которую пригласил всех нас — работников политотдела дивизии. Мы пришли и увидели — стол готовит его молодая хозяйка, девушка из БАО. Он представил ее нам как свою подругу, а мы месяц назад видели его жену и даже выполняли какие-то мелкие поручения Александры Герасимовны Мачневой. Ну, тут я и осмелела. Мы в наши полки добирались на попутных машинах, а подружка Мачнева куда-то ездила на его машине.

Как раз пришла телеграмма из корпуса — «прислать на совещание капитана Дрягину». Я сказала полковнику: «Давайте машину, и я готова ехать!» Он ответил: «Поезжайте на попутной, машины нет». Я ответила, что в условиях пребывания нашей дивизии во вражеской Германии ехать на попутных машинах не могу. Он покашлял, покашлял и сказал: «Хорошо, пусть еще едут другие работники политотдела по своим делам. Я даю вам всем свою машину». Было мне ясно, что соблюдение строгой дисциплины он относил к своим подчиненным, а не к себе самому. Он никогда нас, своих работников политотдела, не защищал и не отстаивал.

Уже совсем перед концом войны меня решили забрать из дивизии на повышение — на должность помощника начальника политотдела корпуса по комсомолу. Мачнев спокойно дал согласие на этот перевод.

Я стала бороться за то, чтобы остаться в родной уже 9-й гвардейской истребительной авиадивизии, где меня все хорошо знали и уважали. Решила пойти к комдиву А. И. Покрышкину, попросила не отдавать меня из дивизии. Он сказал: «Хорошо, все будет в порядке, работай спокойно в нашей дивизии». Совсем, совсем другим человеком был командир дивизии.

Когда я прибыла в 9-ю гвардейскую истребительную авиадивизию, ее командиром был полковник И. М. Дзусов. Я сразу же обратила внимание, что все летчики с большой любовью относились к нему и называли между собой Батей. Они действительно испытывали к нему сыновние чувства. Он очень трепетно и внимательно относился к ребятам своего полка и всей, теперь уже своей дивизии, командиром которой был только что назначен.

Когда он увидел новых молодых летчиков с сержантскими треугольничками в петлицах, то немедленно дал указание начальнику штаба дивизии полковнику Б. А. Абрамовичу: «Летчиков надо переаттестовать, ведь еще в мае был приказ о присвоении всем летчикам, выпущенным из летных школ сержантами, звания младшего лейтенанта»

Пользуясь затишьем в небе Кубани, он обратил внимание командиров полков на организацию учебы молодого пополнения, на тренировки в технике пилотирования. Он отметил, что летчики дивизии на Кубани внесли много нового и нужно все это изучить, взять на вооружение научно обоснованную новаторскую тактику воздушного боя Покрышкина, прежде чем идти в бой.

И. М. Дзусов постоянно был среди летчиков. Его советы, личное участие в боевых вылетах и руководство боем вдохновляли летчиков. Несмотря на огромное напряжение и усталость, ребята рвались в бой, а шутки командира хорошо снимали стресс.