26 главных разведчиков России - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Млечин cтр.№ 177

Прежде нелегалам запрещалось признавать, что они советские граждане. Так в свое время поступали и арестованный в США Рудольф Фишер (Абель), и задержанный в Англии Конон Молодый (Гордон Лансдейл). Это лишало их минимальной помощи со стороны Советского Союза. Чтобы связаться с ними, придумывали сложные комбинации. Скажем, для Абеля придумали несуществующего родственника, роль которого играл будущий генерал госбезопасности Юрий Дроздов. А вызволением нелегалов занимались специальные люди, например, восточногерманский адвокат Вольфганг Фогель.

Во время предыдущих командировок он тоже не имел права признавать свое советское гражданство. Должен был до конца настаивать на том, что он американец. И только в ту роковую поездку он получил запасную легенду. Повезло.

Из полицейского участка его повезли в следственный изолятор в городке Бюлах рядом с Цюрихом. Это было одноэтажное издание, пятнадцать камер. Советского разведчика заперли в камере № 15. В этом же изоляторе совсем недавно держали нашего соотечественника Виталия Калоева, когда его арестовали по обвинению в убийстве диспетчера швейцарской компании «Скайгард», по вине которого погиб самолет с детьми из Башкирии. Начальник тюрьмы напоил советского разведчика чаем и отвел в камеру. Первую ночь в заключении он не спал.

Швейцарской тюрьмы он не боялся. Цивилизованная страна, пытать или вводить психотропные вещества швейцарцы не станут. Тем более, что шпионажем против Швейцарии он не занимался, так что у самих швейцарцев претензий к нему быть не должно. Хотя была одна опасность.

На случай войны, когда все официальные советские учреждения закроются, в Европе были подготовлены нелегальные разведывательные аппараты. Когда всем советским гражданам придется вернуться, останутся только нелегалы. В случае войны он должен был возглавить одну из нелегальных резидентур в Европе. Ему заложили в тайнике рацию и все необходимое для разведывательной работы.

В Швейцарии он сам подобрал себе «двойника», на имя которого в Центре ему изготовили надежный паспорт. Он встречался с человеком, именем которого воспользовался, с его друзьями; выдавая себя за американца, подружился с ними, чтобы как следует вжиться в образ и знать о «двойнике» все. И теперь опасался, что если его фотографии появятся в газетах, «двойник» может его узнать. Вот тогда швейцарская контрразведка решила бы, что он работает против Швейцарии. В таком случае его могли надолго упрятать за решетку.

Швейцарцы, конечно, подозревали, что поймали крупную рыбу. Но полиция по настоятельной просьбе ЮАР вынуждена была помалкивать об этой истории. Ни одна его фотография в газетах не появилась.

И лишь спустя много лет полковник военной разведки Виталий Васильевич Шлыков рассказал мне об этой истории все — кроме того, что кадровый разведчик не расскажет, даже оказавшись в тюрьме.

Дитера Герхарда арестовали за три недели до поездки Виталия Шлыкова в Цюрих. Полицейские сказали, что арестованные Герхардты дали показания и признались, что работали на советскую военную разведку. Значит, его вины в провале нет. Уже хорошо.

Коммодор военно-морских сил Южно-Африканской республики Дитер Феликс Герхардт служил в Министерстве обороны, а затем на главной военно-морской базе Саймонстаун. Он был инициативником, как говорят разведчики. В 1964 году молодой южноафриканский офицер пришел в советское посольство в Лондоне и попросил о встрече с консулом. Его приняли. Он предложил работать на советскую разведку. Его выставили, опасаясь, что это подстава британской контрразведки. Но он вновь и вновь приходил, пока ему не поверили.

Советский Союз не имел дипломатических отношений с ЮАР — советское посольство в Претории закрылось в 1956 году. Советские граждане могли приезжать в ЮАР только нелегально. Из Москвы было трудно разглядеть, что происходит на Юге Африки. Поэтому надежный агент, да еще из числа военных, оказался невероятно ценным приобретением. Дитер Герхардт снабжал советскую разведку тактико-техническими данными о новых образцах оружия, создаваемого на Западе.

Сейчас это, возможно, покажется забавным, но сто с лишним лет назад в России больше всего интересовались не Америкой, не Европой, не Японией, а Африкой. В начале XX века Российское просвещенное общество обсуждало ситуацию на юге Африки и не просто обсуждало, а принимало происходящее там близко к сердцу. Русские люди готовы были помочь белым африканцам всем, чем возможно, даже жизнь за них отдать. Русские добровольцы участвовали в англо-бурской войне, причем на стороне тех самых буров, которые станут проводить политику апартеида. У царского правительства не хватало ресурсов, поэтому оно не было склонно реально участвовать в англо-бурской войне. Однако Россия не упустила случая как-то повлиять на этот конфликт, чтобы нанести ущерб Британской империи в Южной Африке.

Буры, потомки голландских колонистов, называли себя коренными жителями Южной Африки и считали, что черные пришли с севера значительно позже. Поэтому африканцами буры называли себя. «Африканер» по-голландски и значит «африканец».

В англо-бурской войне африканеры потерпели поражение. Они составляли всего десятую часть белого населения. В их распоряжении было меньше ресурсов, чем у английской прослойки населения, куда более богатой и державшей в руках торговлю и промышленность. Тем не менее африканерам после длительной борьбы удалось вырвать власть у своих английских соперников.

В 1948 году к власти пришла Националистическая партия, которая обещала разработать политику «сепаратного развития» белых, черных, индийцев и «цветных» (людей смешанного происхождения).

«Апартеид» — «разобщение» на языке африкаанс — стал политикой страны. Все белые, вне зависимости от своих взглядов, были облагодетельствованы апартеидом. Все черные африканцы (семьдесят четыре процента населения) были лишены политических прав и права жить в белых районах. Черным по специальным пропускам разрешалось работать в городах, но жить они должны были в своих гетто.

На суде Дитера Герхардта спросят, почему он работал на советскую разведку.

Он ответит:

— Я руководствовался политическими мотивами. Деньги не играли никакой роли. Нарушения прав человека в Южной Африке толкнули меня к установлению контактов с Советским Союзом. Я — противник апартеида. Передавая информацию Советскому Союзу, я надеялся внести свой вклад в свержение режима апартеида.

В те времена апартеид пользовался всеобщим презрением. Сейчас, возможно, многие отнеслись бы к белым властителям ЮАР с большим сочувствием. Лозунги «Россия для русских! Москва для москвичей!» и есть апартеид. Людей с другим цветом кожи, выходцев с юга либо вовсе не хотят видеть рядом с собой, в городах, потому и не хотят отменять режим прописки или регистрации, либо готовы терпеть их в роли временной рабсилы, которая, отработав свой срок, возвращается восвояси.

На Юге Африки события развивались так. ЮАР осталась единственным и последним бастионом белого меньшинства на континенте. Африканеры ощущали себя осажденным народом, пытающимся выжить во враждебном мире. Чем дальше, тем больше черное население выступало против апартеида. Начались вооруженные выступления против белого режима.