Код бестселлера - читать онлайн книгу. Автор: Джоди Арчер, Мэтью Л. Джокерс cтр.№ 39

Анализ, впрочем, показал некоторую разницу между мужскими и женскими ролями в бестселлерах. И мужчины, и женщины действуют, что-то делают. Но в их действиях есть разница – она вновь и вновь проявляется в романах, попавших в список. И мужчины, и женщины в бестселлерах тратят, шагают и молятся чаще, чем персонажи менее успешных романов. Но мужчины чаще целуют, в то время как женщины чаще обнимают. Мужчины летят, водят (транспортное средство) и убивают чаще женщин. Женщины говорят, читают и воображают чаще мужчин. Он путешествует; она остается. Он исходит из предположения; она решает. Он обещает; она верит. Оба любят – любовь в бестселлерах вовсе не чисто женское занятие, – но женщина более склонна ненавидеть. Оба смотрят, но он пялится. Часто – на нее. Она кричит и отталкивает. Он беспокоится и бьет. В бестселлерах из списка проявляются традиционные, даже стереотипные, гендерные роли, но помимо них у мужчин и женщин в этих книгах есть много общего, и именно это общее помогает многое понять о том, как устроена литература, имеющая успех у читателя.

Проанализировав нашу коллекцию на предмет глаголов, передающих душевное и эмоциональное состояние героев, мы обнаружили, что в бестселлерах диапазон экзистенциального опыта гораздо шире. Двадцать два таких глагола в бестселлерах встречаются гораздо чаще, чем в обычных романах (мы нашли лишь восемь). Четыре основных глагола этой категории для бестселлеров – это need, want, miss и love ^[222]. Всевозможные переходы между этими словами образуют сюжеты многих классических романов и самых популярных бестселлеров. В среднем персонажи таких книг хотят чего-то или кого-то и нуждаются в ком-то или в чем-то вдвое чаще, чем в небестселлерах, а скучают по кому-то и любят кого-то примерно в 1,5 раза чаще.

Душевное и эмоциональное состояние героев в книгах, которые бестселлерами не стали, точнее всего будет назвать пассивным. Характерные для них глаголы наводят на мысль о том, что эти люди – жертвы обстоятельств. Не они изменяют мир вокруг себя, а мир изменяет их. Это также люди менее открытые и отчасти более негативно настроенные. Они смиряются, испытывают неприязнь, кажутся, строят предположения и приходят в себя. Еще они желают ^[223] – это более пассивный и менее уверенный в себе вариант глаголов «хотеть» и «нуждаться». В среднем персонажи небестселлеров желают в 1,3 раза чаще, строят предположения в 1,6 раза чаще и испытывают неприязнь почти вдвое чаще, чем персонажи бестселлеров.

Рассмотрев глаголы, обозначающие физические действия, мы получили ничуть не более лестный портрет персонажа небестселлера. Мы решили, что он сам виноват – не только в своей неудачной судьбе, но и в неуспехе книги на рынке. Известная пословица гласит: посеешь поступок – пожнешь привычку, посеешь привычку – пожнешь характер, посеешь характер – пожнешь судьбу. Представьте же себе, какая судьба ждет персонажа, который бурчит, цепляется, сверлит взглядом, сглатывает, краснеет, дрожит и липнет. Он ни в какой культуре не потянет на роль архетипического героя. Может, его отравили? Или у нее сердечный приступ? А если персонаж к тому же дергается, дрожит, вырывается, возится и швыряет? Такой, пожалуй, способен заблудиться в трех соснах. С такими персонажами бестселлера не создашь.

Герои, контролирующие свое тело и совершающие простые действия, несравненно более привлекательны. Персонажи бестселлеров едят, кивают, открывают, закрывают, говорят, спят, печатают, наблюдают, поворачиваются, бегут, стреляют, целуют и умирают. Кстати сказать, мужчины и женщины в бестселлерах умирают и выживают с одинаковой частотой, хотя это не обязательно главные герои. Тут важно заметить, что в бестселлерах персонажи гораздо чаще предаются драматическим занятиям вроде умирания и выживания, в отличие от героев менее успешных книг, которые предпочитают зевать.

Большинство героев бестселлеров обладает некой магнетической притягательностью, выделяющей их из толпы. Они одарены способностями, позволяющими им делать то, что не под силу другим. Митч Макдир в «Фирме» – красавец, выпускник Гарварда, трудоголик, умеет мыслить четко и ясно и не нуждается в сне. Он способен перехитрить и мафию, и ФБР, причем одновременно. Или возьмем Сюзи Сэлмон из романа «Милые кости» ^[224]. Она мертва. Но в то же время продолжает жить. Она на небесах, откуда ей все видно, и наблюдает за расследованием своего убийства. Она даже смогла вселиться на время в чужое тело, чтобы единственный раз поцеловаться с мальчиком, в которого была влюблена при жизни. Роберт Лэнгдон тоже не просто рассеянный профессор в твидовом пиджаке. Чтобы расшифровать код да Винчи, мало прочитать две-три библиотечные книги и выпить чашку чаю: Лэнгдон – лучший в мире специалист по символогии, у него проницательный и быстрый ум. Эми Данн из «Исчезнувшей», конечно, носительница поведенческого типа А ^[225], и это довело ее до убийства, но мы не можем не видеть, что она гениальная лгунья и мастерски разработала невероятно коварный план; она обводит вокруг пальца всех окружающих так, что у читателя волосы встают дыбом. Лисбет Саландер – высококвалифицированный хакер, без нее все тайны трилогии «Девушка с татуировкой дракона» так и остались бы неразгаданными. Никто не умеет взламывать чужой код так, как она. Все это верно и для бестселлеров, получивших Пулитцеровскую премию. В романе «Весь невидимый нам свет» юный Вернер использует свои познания в электронике, чтобы вырваться из сиротского приюта, а Мари-Лора, несмотря на слепоту, совершает героические поступки. Что общего у этих и многих других персонажей бестселлеров? Никто из них не желает, не предполагает и не зевает. Они – особенные люди. Они храбры и уверены в себе. И читатели их поддерживают.

Персонажи бестселлеров не только совершают правильные поступки правильным образом, но и разговаривают правильно. Анализ диалогов позволил нам понять, что читателям не понравится героиня, которая уверяет, произносит, соглашается, восклицает, бормочет, отвечает, протестует, обращается, кричит или требует. Здесь можно не слишком удачно пошутить насчет женщин вообще («Эта женщина слишком щедра на уверения» ^[226], например), но на самом деле речь идет об эффективности изображения характеров. Почему же среди бестселлеров мало таких, где женщины кричат и требуют? Дело не в том, как это соотносится с принятыми в нашей культуре видами поведения женщин. Просто если писатель начинает использовать затейливые синонимы вместо обычного «сказала», это верная дорога в ад. Исключение составляет «спросила», поскольку это слово указывает на вопрос. Любой, кто хоть раз заглядывал в учебник по писательскому мастерству, ходил на уроки литературы в старших классах или просто читал книги талантливых и успешных авторов, знает, что не следует нанизывать длинные цепочки наречий и прилагательных – это все равно, что поставить широкие шины и светодиски на винтажный «ягуар». Аналогичным образом читатели должны понимать, как именно говорит персонаж, из контекста, а не за счет режущих глаз, неестественных, лишних глаголов, которые только отвлекают внимание от настоящего действия. Сравните два отрывка. Первый: