Другая женщина - читать онлайн книгу. Автор: Светлана Розенфельд cтр.№ 14

– Что, Ирочка? Что?

Она вдруг все вспоминала и опять хотела крикнуть: «Пошел вон, подлец!» – но слова застревали в горле, и она снова хотела заснуть – и засыпала. Однажды она спросила: «Где дети?» – «Они были вчера», – ответил муж, но Ирина этого не помнила. Через некоторое время она опять спросила, где дети, и он снова ответил, что были вчера, однако Ирина в то время была уже в полном сознании и хорошо знала, что вчера их не было. Их вообще ни разу не было в больнице.

Потом ее перевезли домой, пичкали лекарствами и откармливали фруктами, и Володя по вечерам, сидя у ее постели, упрашивал:

– Ну съешь кусочек, ты же совсем ослабела.

Она ослабела, но понемногу поднималась с кровати, и жизнь, сжавшаяся до размеров прикроватной тумбочки, начала расширяться. Ирина видела, как ежевечерне Владимир, повязав фартук, с отчаянным лицом человека, решившегося на подвиг, колдует над кухонной плитой, как Леночка брезгливо чистит картошку и двумя пальчиками устанавливает в посудомоечную машину грязные тарелки, как Андрюша яростно бросает на стол принесенный из магазина пакет с хлебом. Пора было начинать жить и реставрировать их разрушенный дом, а главное – заполнить всем, что попадет под руку, разверзшуюся между женой и мужем пропасть. Жить, как будто ничего не случилось, получалось плохо, и иной раз ее опять подмывало крикнуть в его виноватое лицо: «Пошел вон, подлец!» Но язык не поворачивался произнести эти ужасные слова, да и нечестно было так отблагодарить человека за заботу. Кроме того, она уже понимала, что перечеркнуть совместно прожитые годы не получится и надо забрасывать и забрасывать пропасть. Она ни разу ни о чем его не спросила, не выясняла, чья головка покоилась на ее подушке, а потом нырнула под одеяло, не пыталась говорить о чувствах, но иногда плакала потихоньку, не растравляя себя горькими мыслями, а так, по мелочи – можно сказать, грустила. А однажды не выдержала, разрыдалась прямо при детях. Они, оказывается, понятия не имели о случившейся трагедии, знали только, что мама больна и скоро поправится. Они удивились ее слезам: мама, что случилось? И тогда она поведала им все, с излишними подробностями и оскорблениями в адрес этого кобеля, который сломал ей жизнь. Она думала, что дети кинутся к ней, успокоят, утешат, пожалеют, обязательно пожалеют и, возможно, осудят виновника ее горя. Но Леночка сказала:

– Мама, ну что за глупости! Ты что, мужиков не знаешь? Двадцать лет живете вместе, конечно, ему захотелось свеженького. Забей.

А Андрюша добавил:

– Ты как будто вчера родилась. За двадцать лет чего только не было. Думаешь, все это время он смирно сидел у твоей юбки?

– Да, – прошептала Ирина.

– Ну так очнись. Живи и радуйся и не бери в голову глупостей. Может, на работу пойдешь?

Да, это была хорошая мысль. Известно же, книги – лучшие друзья. Они, конечно, не приголубят, не пожалеют, но помогут снова ощутить почву под ногами. Однако с работой не получилось. Оказалось, что за время Ирининой болезни библиотеку закрыли, здание выкупили какие-то умные люди, которые хотят приспособить его под что-то полезное и даже жизненно необходимое: не то отель, не то ресторан или то и другое. Ирина не стала искать новую работу, наивно предполагая, что в новом комплексе найдется местечко для библиотечного зала и тогда она вернется на прежнее рабочее место. Когда она осознала смехотворность своего ожидания, трудовой порыв иссяк, и она засела дома окончательно, тем более что в большой квартире было много дел, а брать помощницу она не собиралась – не привыкла к барству. К тому же дети-студенты нуждались в постоянном негласном присмотре, и в жизни их появились новые интересы, главным образом противоположного пола. Ирина немножко подсматривала и подслушивала, но делиться своими похождениями ни Леночка, ни Андрюша не желали, разве что в общих разговорах случайно проскальзывали новые имена или мелькали забавные эпизоды с участием третьих лиц, так что Владимир сказал однажды, улыбаясь:

– При такой активной жизни вы у нас, глядишь, станете брачующимися, не успев оглянуться.

– Ну что ты, пап, – ответил Андрюша, – мы умные, зачем нам повторять родительские ошибки?

– Почему ошибки? – обиделся Владимир. – Мы с мамой любили и любим друг друга.

– Да, – тихо подтвердила Ирина, и разговор завис, как компьютер.

Она так и подумала: компьютер – и начала убирать со стола.

А потом в доме стало твориться неладное: какие-то перешептывания, переглядывания между детьми и отцом, какие-то недомолвки, непонятные короткие реплики. Однажды, когда Ирина неожиданно вошла в комнату, где они втроем сидели и разговаривали, все трое резко замолчали и испуганно спросили хором:

– Ты что?

– Ничего, – ответила она. – Я просто вошла. А вы давайте колитесь, что у вас за тайная вечеря?

– Ладно, – неохотно согласился Владимир. – Садись, поговорим.

Она села.

– Ну?

– Дети собираются от нас съезжать.

– Как это? – не поняла Ирина.

– Ну, мама, мы же взрослые. Двадцать лет – это солидный возраст, мамочка. Сейчас все дети стараются жить самостоятельно, если, конечно, есть возможность.

– Мы с папой посоветовались, – вступила Леночка. – Он человек практичный, все обдумал, подсчитал…

– Это, конечно, непросто, – включился Владимир. – Но если приостановить строительство дачи, можно будет наскрести на две однокомнатные квартирки где-нибудь в спальном районе. Для начала.

– Зачем? – спросила Ирина. – У нас четыре комнаты…

– Ну хотят они жить отдельно. Теперь мода такая у молодежи.

– Они будут вечно голодные, неприбранные, без присмотра.

– Мама, – строго сказала Леночка, – зачем нам твой присмотр? Как-нибудь справимся сами, не без рук. И потом… здесь очень тяжелая атмосфера.

Атмосфера… Это камешек в Иринин огород. Это она своим унынием делает жизнь семьи невыносимой. Как же она до сих пор не поняла: не к страдающему человеку надо бежать, а от него. Даже если речь идет о страданиях матери. Тем более – матери… «Предатели», – подумала она и так испугалась этой мысли, что прикрыла рот рукой, чтобы ненароком ужасное слово не вырвалось наружу.

На выручку пришла Тамара. Милая Тамара, которая… О Тамаре Ирина додумать не успела, потому что опять зазвонил телефон. Она стряхнула оцепенение, постаралась приободриться. Кто это, Леночка или Андрюша? Или они едут вместе? Надо накрыть на стол.

– Привет, мамуля, – заверещал в трубке Леночкин голосок. – С днем рождения и все такое.

– Спасибо. Вы едете вместе?

– Нет, Андрюша отдельно. Слушай, мама, тут такое дело. Понимаешь, Игорь, ну, мой Игорь, ты знаешь… – ничего Ирина толком не знала, кажется, Леночка жила с кем-то, это называется «гражданский брак», да, похоже, его зовут Игорь… – Так вот, Игорь, придурок, еще давно, месяца два назад, купил билеты в «Театр Европы», Льва Додина, ты знаешь… И представляешь, именно на сегодня. Он уверяет, что я была в курсе, но ничего подобного, я понятия не имела, потому что он делает, что хочет, и меня не спрашивает. Я говорю: ничего не знала, не ведала. А он орет: я тебя предупреждал. Переругались в пух и прах. Мама, ты что молчишь?