Институтки. Тайны жизни воспитанниц - читать онлайн книгу. Автор: Надежда Лухманова cтр.№ 63

Но эти неземные создания, роль которых была смягчать нравы и насаждать культуру, были далеко не дурами, и многие из них играли впоследствии при дворе Екатерины Великой и при императоре Павле выдающуюся роль именно как защитницы светлого и чистого.

Но со времени Екатерины Великой и до наших дней весь строй общественной жизни изменился, а закваска беспочвенности осталась всецело в институтах.

Классная дама дрессирует девочек, но не может воспитывать их в духовном смысле; имея класс в 20-30 человек, она не может задаваться тем, что каждая душа ее воспитанницы составляет отдельный, сложный мир. Она едва успевает и то со страшным напряжением внимания и сил держать в стройном порядке это маленькое стадо, дисциплинировать, поддерживать внимание во время уроков, укрощать шалости и ссоры, помогать приготовлять уроки.

Если мы вычтем из дня часы обязательных шести уроков в день, часы чая, завтрака, обеда и ужина, рекреации, когда дети предоставлены себе, и подготовление к следующим урокам, то вы ясно поймете, что нет возможности найти еще время для интимного изучения души и характера каждой отдельной воспитанницы.

Классная дама все эти миры подводит под один знаменатель и для всех старается подобрать одни и те же правила воспитания. Если вы спросите классную даму, делавшую свой выпуск, т. е. проводившую свой класс от поступления до окончания курса, – знает ли она своих учениц, она ответит вам: «Конечно, да» и не солжет; она знает их поступки и проступки, по ним она составляет себе понятие об их характере и способностях, но все это только продукт ее наблюдений за поведением и учением воспитанниц, выросших на ее глазах. Если бы какая-нибудь классная дама взялась предсказать как в жизни, в серьезных вопросах поступит та или другая, то могли бы выйти самые грубые ошибки: из девочек с аттестатом ангелов вырабатываются сплошь и рядом самые чистокровные ведьмочки, из первых учениц выходят пустоголовые болтушки, из лентяек – энергичные женщины, из бесенят, портивших кровь своим наставницам, – прекрасные матери семейств… Почему? – Потому, что душа девочек спала во время их институтского воспитания, а жил только темперамент ребенка сангвиника, холерика или лимфатика. Институтки, не поступившие на высшие курсы, могут претендовать только на место гувернанток и учительниц для детей, лектрис, переписчиц, редко переводчиц, даже компаньонкой институтка не может быть, потому что характер ее не определен, и ум не развит. Непрактичность институток, выросших на всем готовом, известна всем; привычка жить под авторитетом заставляет их подпадать под влияние первых встречных людей. Стоимость время и денег им неизвестна, зато они хорошо знают, что для благовоспитанной барышни замужество есть самая желанная пристань.

Щедринские генералы мечтали о мужике, который все умеет, институтки мечтают о женихе, с появлением которого все устроится.

Прототипом института стоят, конечно, корпуса, но корпус имеет право специализировать вверенных ему воспитанников, потому что тот, кто отдал туда своего сына, знает, что обрек его на известную карьеру. По окончании курса кадет производится в офицеры, получает определенное жалованье, определенное место и вступает в сферу деятельности, к которой вполне подготовлен, мало того, в полку он находит товарищество, поддержку, словом, – вступает в полковую семью.

Если бы институты, воспитывающие специальную институтку, выпускали бы ее в жизнь при одинаковых условиях, т. е. с постоянным казенным местом, жалованьем и пенсией, то было бы оправдание этому узко-шаблонному воспитанию, но воспитывать институтку вне жизни и выпустить ее потом в водоворот борьбы за существование – это все равно, что в клетке вырастить канарейку, а потом выпустить ее в лес за добыванием пищи.

Но главное, в чем я обвиняю институт, это в его косности.

Я кончила в Петербурге институт более 30 лет назад, и все та же комедия блестящего поверхностного образования разыгрывается в нем теперь как тогда, и все производятся те же опыты ввести в институтское образование кройку, шитье, ведение домашнего хозяйства, гигиену ребенка. Все это как было опытом 30 лет тому назад, так опытами, то применяющимися, то отменяющимися, осталось в институтах и теперь. И при мне на выпусках играли на четырех и восьми роялях, декламировали сценки из Расина и Мольера, рисовали карандашом и акварелью портреты maman, на публичном экзамене выставляли роскошные капоты и белье, и тем не менее и теперь как тогда из 25-30 выпускных более 20 не умели и не умеют не только кроить или шить, но даже зашивать что-нибудь на себе, не сумеют набросать простого плана и уж, конечно, не сварят себе тарелки супа.

Пусть мне ответят фактами, что на выпускном экзамене любая из девочек может сшить небольшую заданную ей работу, только не дырочки и не фестончики гладью, пусть заставят ее вымыть и выгладить себе хотя бы пелеринку, разобраться в качестве и цене провизии, найти нужное количество для известного числа порций и обстоятельно объяснить, как подается ребенку первая помощь в том или другом случае! Я думаю, что доказать эти как и многие другие знания, занесенные в ее диплом, очень трудно. Бесспорно, как я уже сказала, институты сыграли в прошлом свою громадную, плодотворную роль: они дали России первых образованных матерей, гувернанток и учительниц, но теперь они не согласуются с жизнью и насильно удерживают женщину в пеленках детства.

Гимназия хороша уже тем, что не берет на себя задачу окончательного образования, она только переходная степень к дальнейшему развитию девушки и дает хорошо подготовленную к тому почву. Гимназия развивает дух товарищества, самостоятельность и выносливость, ежедневное хождение в школу, во всякую погоду, закаляет девочек, обязанность самой нести свои книги отучает ее от вечного расчета на прислугу. Затем громадная разница состояния и сословного положения учащихся знакомит богатую девушку с крайней нуждой ее подруги, заносчивость привилегированных детей пропадает при виде успехов и даже превосходства над ними детей низшего класса. Но гимназия (для приходящих), к сожалению, большею частью только учит, предоставляя воспитание дому, и там, где это не идет рука об руку, где дом портит и развращает ребенка, там школа остается почти бессильной, но где дело идет согласно, достигаются действительно хорошие результаты.

Гимназистки хуже институток изучают языки, музыку, рисование и домоведение, но они не так оторваны от реальной жизни, ближе стоят к домашнему очагу, больше знают и средства своих родителей, и общую, реальную стоимость всего окружающего, отношение к мужчинам у них проще, ровнее, нет глупого обожания, нет огульного поклонения перед воображаемым идеалом, потому что их не запугивают мужчиною, не преследуют как институток за самые обыденные, простые встречи и разговоры с учителями и своими сверстниками другого пола. Все эти запрещения только подстрекают нездоровое любопытство, упрямство и ведут к глупым и ненормальным отношениям. В Америке девушки и юноши предпринимают вместе прогулки, устраивают вечеринки, и там чрезвычайно редки случаи безнравственного поведения, потому что там молодежи проповедуют не рознь, а напротив, гордое сознание собственной самостоятельности в поступках и чистоты взгляда на семью. Там мужчина, нарушивший чем-либо правила нравственности, так же осуждается всем обществом и наказывается презрением как и виновная женщина. Кроме того, он, по соглашению, или обязан жениться на скомпрометированной им девушке, или платит денежный штраф и во всяком случае чувствует презрение общества к своему поступку. Вот если бы и у нас мужчины допустили среди себя такие же взгляды на обязательную ответственность своих поступков, если бы они не покрывали своих сыновей и товарищей, а высказывали бы явное презрение к легкости взглядов на известные отношения, то общий уровень нравственности сразу бы повысился.