Королевская кровь. Медвежье солнце - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Котова cтр.№ 21

– Почему до зимы? – перебил его Игорь.

– Хотел бы я знать, – буркнул Тандаджи. – Наш демон вообще вел себя как добрый дядюшка: объяснял, что ничего страшного в природе темных нет, надо просто уметь управляться со своей силой. Строго приказывал не увлекаться и поначалу брать по чуть-чуть, потому что можно не справиться с темной сущностью и начать безудержно выпивать окружающих, а там и до обнаружения и нейтрализации недалеко. Менталистике учил.

– Просто святой, – с сарказмом заметил Игорь.

– Ну, для Рудакова он вообще светоч, – согласился Тандаджи, – а вот вторая студентка нежеланного учителя не так радужно оценивает. Хоть плохого про Соболевского сказать ничего не может, но сама себя боится.

– Значит, Рудакова на базе просто сорвало?

– От алкоголя и переживаний, – кивнул Тандаджи. – Хотя Яковлева отмечает, что у него заметные изменения в личности и до этого происходили. И что, вопреки наставлениям старшего, Рудаков пытался от ректора взять по максимуму. На базе же сначала выпил тех, кто был на других этажах, – тидусс поморщился, вновь переживая неудачу почти пяти десятков охранников, – потом принялся за однокурсников. Принцесса Алина тут ни при чем, никто не охотился специально на нее. Самое неприятное, что не будь на убежавших студентах тренировочных сигналок от Тротта и не присутствуй там принцесса, то мы, возможно, о происшествии узнали бы слишком поздно – или вообще не узнали, если бы пострадавшим стерли память, как планировали. И получили бы мы двоих напитавшихся и неадекватных темных. А это было бы неприятно.

– Это была бы катастрофа, – поправил его Игорь тяжело. – Я видел, что может сделать сошедший с ума темный с целым городом, Майло. И даже что может сделать вполне остающийся в своем уме. Так что нам повезло, да. И все-таки зачем ему студенты? Не верю я в альтруизм человека, который планировал переворот.

– Я тоже не склонен подозревать его в любви к ближнему, – проговорил Тандаджи. – Тем более он, по словам семикурсника, упоминал, что обязательно будет время, когда к темным в Рудлоге прекратят относиться с предубеждением. И потребности в подпитке не будет, и прятаться перестанет быть необходимым. Только для этого нужна сила, много силы. И еще мне интересно: как он вышел на Рудакова, если того даже духовники не видели? Думаю я проверить легальные семьи потомков Черного. Есть у меня мысль, что Соболевский не только семью задержанного на крючок взял. Возможно, у него были сообщники, и кто-то из темных, которых мы опросим, сможет их описать.

– Ну, положительный момент тут тоже есть, – сказал Игорь после недолгого размышления. – Можно утверждать, что других демонов в университете сейчас нет – иначе они все проявились бы в присутствии Рудакова. А по поводу целей – кто же делится ими с молодняком? Этого и следовало ожидать. С заграничными контактами Соболевского надо работать, Майло. Установить слежку, только осторожно.

Тидусс позволил себе едва заметно приподнять уголки губ, и Стрелковский усмехнулся, махнул рукой в знак извинения.

– Давно работаем, Игорь, – сухо пояснил Майло. – Но пока спокойно все. Так что очень рассчитываю на твою поездку к морской царице и к императору. А потом примешь и это направление.

После ухода коллеги полковник Стрелковский открыл папку с делами, но душа опять растревожилась воспоминаниями о прошлой жизни, и он, прежде чем начать работать, потянулся к телефону. Нужно было заказать цветы, чтобы сходить перед отъездом на могилу своей королевы.

Четери

Великолепный белый дракон медленно, не скрываясь от останавливающихся, показывающих в небо пальцами и фотографирующих людей, скользил над каналами и пагодами «императрицы садов», «рисовой красавицы» – Пьентана, столицы Йеллоувиня. Почти лениво вставал на крыло, огибая торчащие небоскребы, и казалось, что он красуется и нарочно дает себя разглядеть. Однако Чет за свою жизнь достаточно вкусил преклонения, чтобы не испытывать в нем потребности. А вот понятие красоты было ему близко и знакомо – он знал, что и оружие, и рисунок боя тем совершеннее, чем больше в нем соразмерности и гармонии. Пьентан же был самой гармонией, и его хотелось рассматривать бесконечно. Сверху столица напоминала полностью раскрытый круглый веер – расчерченная жилами каналов, переплетенная кружевом магистралей, она была изящна и геометрически выверена. Даже небоскребы не портили общий вид, поднимаясь в виде огромного сада камней над коричневыми и зелеными многоярусными крышами обычных домов. И казалось, что там, внизу, – лоскутное поле, просто трава, и камни-небоскребы совершенно обычной величины, а вот он, Четери, вдруг уменьшился до размеров бабочки, прилетевшей полюбоваться на рукотворную красоту. А еще здесь, даже на высоте, пахло не выхлопами от машин и фабрик, а цветущими садами. И покоем.

Императорский дворец дома Ши располагался в отдалении от столичной суеты. Отгороженный от любящих подданных не только стеной и садом, но и тремя нитками каналов, через которые резными петельками были переброшены тонкие крытые мостики, он раскидывал свои крылья среди нежного цветения и зелени, поднимался ввысь широкими пагодами с изогнутыми крышами, резными павильонами, плавучими беседками на зеркальной поверхности прудов и знаменитыми ступенчатыми садами – узкими террасами позади дворцового комплекса, что вздымались выше строений и цвели в разное время, оттеняя великолепие владений Ши. Человек, глядящий на дворец со стороны Пьентана, видел резиденцию императора словно на фоне гигантского цветочного полотна, ступенями уходящего к небу и подернутого легкой дымкой.

Четери сделал несколько кругов над садом, стараясь не закрывать своей тенью дворец императора – Ши всегда были несколько обидчивы, – и медленно спустился прямо в круглый пруд, украшенный плоскими зелеными листами кувшинок и цветами лотосов. Он бы, конечно, предпочел не мокнуть, но что сделаешь, если тут, куда ни приземлишься, есть опасность потоптать какие-нибудь любимые императорские кусты. Или любимые цветы десятой внучки императора.

Когда Мастер подплыл к берегу, его уже ждали. Не выказывая ни малейшего удивления, проворные служанки дружно поклонились, окатили его тело прохладной травяной водой, вытерли тонкими полотенцами, набросили на плечи длинный белый шелковый халат с запа́хом, опоясали широким желтым поясом. Чет хмыкнул: белый – цвет драконов, желтый – цвет императорской семьи, знак особого расположения властителя Ши. Похоже, его прилет не стал неожиданностью. Впрочем, потомкам Желтого всегда было доступно видеть и знать больше, чем остальным. А может, прекрасная Иппоталия поделилась с коллегой информацией.

Дракона обихаживали, а несколько в отдалении, чтобы не смущать гостя, стоял важный царедворец, сложив руки в рукава халата. Он подождал, пока Чет напьется поднесенной ему воды, и подошел, кланяясь.

– Господин, – произнес он торжественно и тонко, – вчера вечером светлый император сказал, чтобы мы были готовы к вашему появлению. Мы готовы – позвольте проводить вас в малый дворец, который выделен специально для вашего отдыха. Там ждут полсотни прекрасных дев, великолепнейших цветов востока, обученных искусству танца сакио-ра, игре на флейте, умеющих услаждать слух беседой и радовать любовью. Вокруг дворца выстроена почетная охрана…