Чистая правда - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Бальдаччи cтр.№ 9

Дерек рос в симпатичном районе, где жили представители среднего класса, к которому принадлежали его родители, пока не решил бросить школу и вместо того, чтобы честно зарабатывать на жизнь, соблазнился легкими деньгами от торговли наркотиками. У него были все преимущества, и он мог заняться чем угодно. В мире хватало Дереков Браунов, чтобы он равнодушно относился к жуткой судьбе подростков, становившихся жертвами героинового эликсира, поставляемого людьми вроде Турбо. Поэтому Фиске отчаянно хотелось как-нибудь поздно вечером взять биту, привести Дерека в темный переулок и научить его старомодным ценностям.

– Офису прокурора глубоко наплевать, что он делал в тот вечер с твоей подружкой.

– Поверить не могу в это дерьмо. Один мой приятель порезал кое-кого в прошлом году – и получил всего два года, причем половину условно. Вышел через три месяца чистый, как младенец. А меня ждет пять проклятых лет? Что ты за дерьмовый адвокат такой?

– А у твоего приятеля имелись судимости в прошлом? – «И был ли твой дружок одним из главных виновников в распространении самой страшной болезни в Ричмонде?» – хотелось ему спросить, и он так и сделал бы, только понимал, что это совершенно бесполезно. – Знаешь, что я тебе скажу, я буду просить три с учетом того времени, что ты уже отсидел.

Дереку наконец стало интересно.

– Думаешь, у тебя выйдет?

Фиске встал.

– Откуда мне знать, я всего лишь дерьмовый адвокат.

Перед тем как выйти, он посмотрел на зарешеченное окно, за которым новая партия заключенных выбиралась из фургона, и их кандалы выбивали дробь по асфальту. Большинство были молодыми чернокожими парнями и латиноамериканцами, и все рассматривали своих будущих соседей, оценивая, на что те способны и чего от них ждать. Рабы и господа. Кого первым порежут или отделают до потери сознания. Несколько белых заключенных выглядели так, что, казалось, рухнут на землю и умрут от ужаса еще прежде, чем доберутся до своих камер.

Некоторые из них, вероятно, являлись сыновьями тех, кого патрульный Джон Фиске арестовал десять лет назад. Тогда они были совсем детьми, возможно, мечтали о другой судьбе: папы нет дома, мама из последних сил сражается с жизнью, и конца этой неравной борьбе не видно. А может, и нет. Реальность имеет обыкновение наказывать подсознание. Мечты не откладывают исполнение приговора, они лишь продолжение кошмара обычной жизни.

Когда Фиске служил копом, его диалоги с большинством арестованных имели обыкновение повторяться.

– Я тебя убью, мужик. Прикончу всю твою семью, – кричали ему одни, изможденные наркотиками, когда он надевал на них наручники.

– Угу. Ты имеешь право хранить молчание. Может, воспользуешься им?

– Послушай, друг, я не виноват. Это сделал мой приятель. Он меня подставил.

– И где же твой приятель? А как насчет крови у тебя на руках? И пистолета в кармане? И кокса в носу? Это все сделал твой приятель? Отличные у тебя друзья.

Потом их взгляд падал на труп, они теряли самообладание и начинали лопотать: «Дерьмо господне! Мама, где моя мамочка? Позвоните ей. Сделайте это для меня, о проклятье, ну позвоните же, пожалуйста. Мамуля! Вот дерьмо!»

– Вы имеете право на адвоката, – спокойно сообщал он им.

Вот таким был раньше Джон Фиске.

…Через пару судебных слушаний он покинул построенное из кирпича и стекла здание суда Джона Маршалла, названного так в честь третьего председателя Верховного суда США. Родовое гнездо Маршалла все еще находилось в соседнем доме, но теперь превратилось в музей, посвященный памяти великого американца, родившегося в Вирджинии. Он бы перевернулся в гробу, если б знал, какие страшные преступления обсуждали и каких жестоких преступников защищали в суде, носящем его имя.

Фиске зашагал по Девятой улице в сторону реки Джеймс. Последние несколько дней в городе царила влажная жара, но с приближением дождя стало прохладнее, и он поплотнее закутался в плащ. А когда полил дождь, адвокат побежал по тротуару, разбрызгивая ботинками воду, скопившуюся в лужах, которые собрались в выбоинах в асфальте и бетоне.

Когда он добрался до своего офиса в Шокоу-Слип, волосы и плащ у него промокли, и вода стекала тоненькими ручейками по спине. Фиске не стал ждать лифт, взлетел вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, и отпер дверь своего кабинета. Он находился в большом здании, где когда-то располагался табачный склад; теперь его обшитые дубовыми и сосновыми панелями внутренности разделили на огромное количество кабинетов со стенами из гипрока. Однако запах табачных листьев остался навсегда. И не только здесь. Направляясь на юг по 95‑й автостраде мимо фабрики «Филипп Морис», о которой говорил Бобби Грэм, можно было получить приличную дозу никотина, даже не прикуривая сигарету. У Фиске нередко возникал соблазн бросить зажженную спичку в окно, когда он проезжал мимо, чтобы посмотреть, не загорится ли на территории воздух.

Кабинет Фиске занимал одну комнату с крошечной ванной, что было очень важно, поскольку он ночевал здесь чаще, чем в своей квартире. Адвокат повесил плащ сушиться и вытер лицо и волосы полотенцем, которое взял с вешалки в ванной. Затем он поставил кофейник, смотрел, как варится кофе, и думал про Джерома Хикса.

Если он добьется успеха, парень проведет остаток жизни за решеткой вместо того, чтобы получить смертельную инъекцию в комнате для приведения смертного приговора в исполнение. Убийство восемнадцатилетнего черного мальчишки не поможет Грэму стать генеральным прокурором, о чем он так мечтает. Про разборки между черными парнями, к тому же неудачниками, не напишут даже на последней странице в газете.

Когда Фиске был копом в Ричмонде, он чудом остался в живых во время войны с волной насилия, охватившего город и прилегающие к нему районы. Оно, точно аневризма размером с округ, оставляло за собой разрушенные трущобы и высокие, дорогие здания центра города, накрывало их, обтекая со всех сторон, минуя ненадежные баррикады пригородов. Это происходило не только в одном штате – криминальная активность набирала силу повсюду, и ее потоки, нарушая все границы, неслись вперед. «А когда они встретятся и смешаются друг с другом, что нас ждет?» – думал Фиске.

Он резко сел. Обжигающая боль зарождалась медленно, как и всегда. Адвокат почувствовал, как она начала свое движение от желудка к груди и дальше, охватывая все вокруг. Наконец, точно горячая лава в траншее, ощущение невероятного жара стало спускаться вниз, по предплечьям, захватило пальцы… Фиске с трудом поднялся на ноги, запер дверь кабинета и снял рубашку с галстуком. Под ней у него была надета футболка – он всегда носил проклятые футболки. Сквозь хлопок Фиске нащупал пальцами толстый шрам, у которого, несмотря на прошедшие годы, так и остались грубые края. Он начинался сразу под пупком и следовал по ровному следу, оставленному пилой хирурга, до самого основания шеи.

Фиске рухнул на пол и сделал, не останавливаясь, пятьдесят отжиманий. Жар в груди и конечностях снова опалил его, но потом начал постепенно отступать. Капля пота упала со лба на деревянный пол, и ему показалось, что он видит в ней свое отражение. По крайней мере, это была не кровь. После отжиманий Фиске сделал столько же упражнений на брюшной пресс, и с каждым новым движением шрам сокращался и шевелился, точно змея, против его желания вживленная в тело. Джон приделал на дверь, ведущую в ванную комнату, металлическую перекладину, которая легко и быстро убиралась, и подтянулся дюжину раз. Раньше он мог сделать в два раза больше, но у него медленно убывали силы. То, что пряталось под изуродованной кожей, рано или поздно победит и убьет его, но сейчас, временно, жар отступил – казалось, физическая нагрузка испугала и прогнала его, показав непрошеному гостю, что дома кто-то еще есть.