Харпер подняла телефонную трубку и послушала тишину. Иного она и не ожидала, учитывая состояние дома. У бара стояли маленький – по пояс – холодильник и два шкафчика для бутылок.
Харпер обошла бар – посмотреть, что есть из выпивки. За спиной у нее оказалась дверь матового стекла, закрывавшая пустую нишу, где они собирались поставить стереосистему. Руки не дошли. Джейкоб хотел датскую «Банг и Олуфсен», которая стоила под десять тысяч долларов, так что планы накопить на нее так и остались мечтами.
Харпер нагнулась к ящику для напитков и нашла бутылку тридцатилетнего «Балвени»; шотландский виски обещал дымный вкус и наполнял человека дыханием ангела. Еще нашлась бутылка дешевого бананового рома – хорошая вещь, если хочешь, чтобы стошнило. Интересно, что сможет рассказать Джон Руквуд о драконьей чешуе после «Балвени» со льдом; или после трех.
Она еще сидела, скрючившись, за баром, когда кто-то потряс-пнул-двинул плечом-треснул дверь подвала.
– Грейсон! – проорал хриплый, громкий и почему-то знакомый голос, и Харпер чуть не подавилась криком. Не отвечать, не двигаться. Она застыла, согнувшись в три погибели, и ждала хоть какой-то подсказки, что делать.
– Грейсон! – снова прокричал человек, и Харпер поняла, что он кричит не снаружи, он уже внутри и кричит кому-то на улице. – Получилось! Мы вошли.
– Давно хотел починить этот замок. Меня беспокоило, что кто-нибудь может войти и украсть хороший виски или изнасиловать мою жену, – раздался голос Джейкоба. – А я очень трепетно отношусь к виски.
Его голос словно ножом вспарывал ее живот.
Харпер приоткрыла дверь матового стекла в нишу, куда они хотели поставить стерео. Пространства – не больше, чем под большим офисным столом, и пусто, только свисают провода. Харпер забралась внутрь с аптечкой, бандажом и сигаретами, прижав все к шарообразному животу. Три дня назад она пробиралась с этим животом по задымленной трубе. Сейчас, похоже, это ей не удалось бы. Харпер затворила за собой стеклянную дверь.
– Ясно, – сказал первый мужчина, и по голосу Харпер представила жирного парня, пыхтящего над тарелкой омлета с двойной порцией бекона. – Понял. Ты не хочешь, чтобы какой-то недостойный подонок уничтожал твои запасы дорогой выпивки. Увы, ты привел меня прямо к ним. – Он засмеялся, словно кто-то сдавил сломанный игрушечный аккордеон. – Почему бы тебе не подняться наверх и не посмотреть, все ли чисто? Вдруг жена дома? Проверь, может, приходила. А мы посторожим подвал. И под «посторожим» я имею в виду – будем пить виски, играть в бильярд и поищем домашнее порно.
– Ее тут не было. Я ведь заезжаю иногда. Приглядываю. Я решил, что она рано или поздно придет. За книгами, за любимой пижамой или за старым Винни-Пухом. Клянусь, я иногда чувствовал себя педофилом, когда спал с ней. Мы смотрели «Мэри Поппинс» каждое Рождество. Как только обменивались подарками.
– Господи, – сказал человек с жирным голосом, и Харпер наконец поняла, откуда он ей знаком; она так часто слушала Ковбоя Мальборо по радио. – И вместо того, чтобы убить ее сразу, ты ждал, пока ей надоест? – Он зашелся хохотом над собственной шуткой. Другой мужчина – не Джейкоб – оценил остроумие визгливым хихиканьем.
– Ты же видел, что здесь никого не было с последнего снегопада. Нет следов, – сказал Джейкоб.
– Может, ты и прав. Но мы все равно посмотрим. Для надежности. Ты знаешь о моем тайном радио? Я рассказывал? Про радио у меня в голове? Нет? Когда мне было двенадцать, я мог положить руку на выключенный приемник, закрыть глаза – и слышал, как диджей объявляет Аэросмит – «Иди сюда». Слышал у себя в голове. Как будто я антенна и принимаю сигнал прямо в мозг. И говорю приятелям: спорю с кем угодно, если включить это радио, там будет «Иди сюда». Все выставили по доллару. Я включил радио – и Стивен Тайлер тут как тут, хвастается, какая ему досталась целочка. А еще потом, когда я уже вырос и права получил. Сижу в тачке друга – мотор выключен – и жду, когда он появится из лавочки с банками «Шлитца». И вдруг я почувствовал, что Мо Вон только что сделал хоум-ран. Я знал это. Пришел приятель, вставил ключ – и вот весь стадион Фенуэй ревет от потрясающего удара, и охрипший Джо Кастильоне расписывает, куда Мо зафиндилил мяч. Долгое время я считал, что, возможно, как-то принимаю сигналы на пломбы. Но с самого начала чумы я слышу иные сигналы. Иногда как будто слышу собственный голос, который по секретному каналу читает последние известия. И вот я рассказываю, что дюжину окурков обнаружила в подвале Портсмутской библиотеки героическая кремационная бригада и всех расстреляла. И я собираю ребят, мы едем туда, и точно – окурки прячутся в подвале. Ты помнишь, Марти? Помнишь, в тот раз я сказал, что нужно проверить Портсмутскую библиотеку? Убили всех засранцев. И все получилось в точности, как я слышал в своих телепатических новостях.
– Это правда! – воскликнул третий человек визгливым подобострастным голосом. – Ты знал, что они должны быть там, Ковбой Мальборо! Ты знал раньше нас всех.
– Так вот почему мы сегодня приехали сюда? У тебя было предчувствие, что моя жена может прийти домой? – спросил Джейкоб. Похоже, он не очень-то поверил.
– Может быть. Может, тоненький голосок сказал: а почему бы не проехать мимо и не посмотреть. А может быть, я просто вспомнил, как ты рассказывал про хороший скотч, и захотел попробовать. Почему бы тебе не осмотреться – вот и узнаем, что к чему.
– Конечно, – ответил Джейкоб. – Проверь за баром. Поглядим, что осталось.
Дверь в комнаты распахнулась. С треском посыпались известка и щепки. Джейкоб выругался. Человек по имени Марти рассмеялся по-гиеньи. Джейкоб полез по скользящим, рассыпающимся обломкам.
Кто-то подошел к бару. Харпер через мутное стекло двери видела силуэт мужчины в зимних штанах. Тощий парень с кустами рыжих афрокосичек открыл шкафчик для напитков и вытащил бутылку «Балвени».
– Хорошая штука?
– Охренительный первый класс. Дай-ка посмотреть. – Тишина. – Черт возьми, эта бутылка стоит больше, чем я обычно зарабатываю в неделю. Как думаешь, у него жена хоть вполовину такая же классная, как его бильярд и виски? – спросил Ковбой Мальборо.
– Не важно, – отозвался Марти. – У нее чешуйня. Такую трахать не захочешь.
– Это да. Кстати, о чешуйне, поищи стаканы. Не хочу, чтоб ты слюней напускал в бутылку.
Тощий нагнулся, порыскал еще и вынырнул со стаканами.
– Хочешь музыки? Судя по его бильярдному столу и виски, могу поспорить, что у него, на хрен, классный звучок, – сказал Марти. Он повернулся к нише для стерео и нажал магнитную защелку. Стеклянная дверь приоткрылась на полдюйма. Харпер зажмурилась и подумала: «Отчаяние всего лишь синоним осознания».
– Тока нет, осел, – сказал Ковбой Мальборо. – «Порше» просто полтонны бесполезного железа, если в баке нет топлива.
– А, срань. Точно, Ковбой Мальборо! Я и не подумал! – Тощий закрыл дверцу.
– Последние известия!
Некоторое время мужчины молчали. Слышно было, как булькает в стаканы виски, потом раздались глотки и одобрительные вздохи.