Капеллан - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Дроздов cтр.№ 9

Этон засмеялся.

— Крум был удивлен. Ранее женщины мэтра не интересовали. В Ремсе есть бордель для солдат, но Гро его не посещал.

— Я его понимаю, — хмыкнул король. — Представляю тех красоток!

— Крум объяснял это возрастом Гро. На вид ему лет шестьдесят.

— Посмотрел бы я на эту ренийку! — воскликнул Этон.

Шут хмыкнул.

— Но-но! — сказал король. — Я еще ничего. Не так, как в молодости, но женщины не жалуются. Из того, что ты рассказал, ясно одно: Гро улетел навсегда.

— Вряд ли.

Этон уставился на собеседника.

— Если б Гро хотел жить в Рении, он не пришел бы к нам. Однако он выбрал Мерсию и заштатный городок. Как думаешь, почему?

— Тихая жизнь, — пожал плечами король. — А он старый.

Шут захохотал.

Король насупился.

— Ах, братец! — сказал шут. — До чего же ты у меня глупый. Подумай сам! Старый человек знакомится с молодой ренийкой и ведет ее к себе. Из трактира они идут в обнимку, при этом старик громко поет. Наутро он не впускает в дом сотника, утверждая, что там не прибрано. Интересно, что? Затем он разом вылечивает двадцать воинов, взбирается на башню, откуда уничтожает машины и огневые запасы шидов, и возвращается к себе — поспать. Что же он делал ночью? И вот Слай сообщает ему, что город сдан. «Старик» встает, обвешивается оружием, надевает шлем и улетает на диге. По дороге сжигает шидов. Тебе сколько лет, братец?

— Ты же знаешь! — сказал король. — Сорок.

— А Гро, если верить Слаю, — шестьдесят. Ты бы смог провернуть то же, что и он, за тот же срок?

— Я не маг! — открестился король.

— Маги — люди, такие же, как и мы с тобой. Они болеют, стареют и умирают. В шестьдесят лет человек — развалина. Ему не нужны женщины, он не любит много ходить, избегает лестниц. Башня в Ремсе высотою в сорок локтей, я узнавал. Наверх ведет лестница с высокими ступенями. Гро взобрался по ней, не запыхавшись.

— Откуда знаешь? — удивился король.

— Спрашивал, — усмехнулся шут. — Ни Слай, ни его воины не обратили на это внимания. А стоило.

— Ты думаешь?..

— Личина! — подтвердил шут. — Это и наши могут. Гро выдавал себя за старика.

— Зачем?

— Первое, что думаешь, для солидности. Пожилому лекарю верят больше. Но в Ремсе не было других магов. Значит, скрывается.

— Знать бы от кого! — сказал король.

— Он не местный. Язык Мерсии ему чужой. Но он не из Рении — выговор другой.

— Из Хайрии? — задумался король и ответил себе сам: — Вряд ли. Хороших магов там нет. Когда заболеют, едут к нам. Тиррана? Далеко. Даже морем плыть более луны.

— Жить захочешь — поплывешь, — сказал шут. — Не о том говорим. Как наградишь Гро, если вернется?

— Дам тысячу золотых!

— Всего?

— Патент мага.

— И только? Человеку, который обратил вспять армию врагов? Ты скуп, братец!

Этон нахмурился:

— Что предлагаешь?

— Личный лен в наследственное владение. Звание придворного мага. Должность главы Корпорации с правом пересмотреть выданные патенты и отобрать их у шарлатанов.

— Его сожрут!

— Мы защитим.

— Как?

— Женим на дочери могущественного человека.

— Чьей?

— Твоей.

— У меня нет дочери!

— Разве? — сощурился шут.

— Ну… — смутился король. — Она внебрачная. Я не видел ее много лет и даже не знаю, жива ли.

— Жива! — успокоил шут. — Хотя могла и умереть. Девочке пришлось не сладко. Ее растила бабушка, поскольку муж матери не взлюбил падчерицу. Хорошо, что у девочки есть дядя, который помнил о ней и помогал деньгами.

— Брат!

— Не надо благодарить! — сказал шут. — Сам знаю, что я хороший.

— Она красива?

— Похожа на отца.

— Бедная девочка! — покачал головой король.

Шут засмеялся.

— От тебя у нее только одна черта. Правда, приметная. Опознаешь сходу. Мы договорились?

— Я подумаю, — сказал Этон. — Она все же моя дочь.

— Ты неисправим! — покачал головой шут.

— Надо сначала взглянуть на дочку, — смутился король.

— Тогда пошлю в Муг гонца, — сказал шут. — Пусть едут с матерью.

— Это обязательно? — сморщился король.

— Боишься? — сощурился шут.

— Королева ревнива, — вздохнул король. — Сам знаешь.

— Остановятся у меня. Места хватит.

— Ах, брат! — сказал Этон. — Не тому боги дали корону. Хотел бы я поменяться с тобой местами!

— Не получится! — хмыкнул шут. — Во-первых, я бастард. Во-вторых, — вот! — он повернулся к брату спиной. — Горб королю не к лицу. В-третьих, я не хочу править. Поэтому ты и держишь меня возле себя. Я не прав?

— Прав, как всегда! — кивнул Этон. — Но я бы на твоем месте подумал…

Ноэль поет. Ее голос, звонкий, сильный, рассыпается серебряными колокольчиками, и эти колокольчики бренькают в моей голове, толкаясь в виски болью. Вот ведь, зараза! Никакого уважения к почтенной старости.

— Угомонись!

Голос стихает, чтобы тут же смениться обиженным:

— Тебе не нравится, как поет Ноэль?

— У меня болит голова.

— А вот не надо было пить столько оука!

Не надо было, конечно, только что теперь? Ноэль сдержала слово. Когда мы долетели до этого заброшенного оазиса посреди степи, она первым делом стряхнула с какого-то дерева с десяток плодов. Плоды походили на кокосы, а само дерево — на пальму, но Ноэль сказала, что это «оук». Она вскрыла плоды кинжалом и слила болтавшуюся внутри молочную жидкость в казан. Выставленный на солнце, сок почти сразу забродил, и к вечеру стал прозрачным. Вкус у него оказался кисловатый, но приятный. Оук щипал язык и шибал в голову. К ночи я впал в нирвану. Кто же знал, что у этой штуки такой откат?

Я охнул и открыл глаза. Блин! На Ноэль было невозможно смотреть. Пока оук бродил, она потребовала заняться ее носом, что я и сделал. Нос покраснел и распух. Это при сращивании переломов опухоль опадает. Организм сам пытается залечить повреждение, и влитый импет только мобилизует этот процесс. Трансформация — дело другое. Тело привыкло к своему органу, а тут его заставляют менять форму и рассосать лишнее. Организм бунтует. Поэтому процесс занимает не один день, и протекает бурно. Ноэль, разглядев в озерце свой распухший нос, немедленно замотала лицо. Спрашивается, зачем? Кому на нее смотреть? Здесь нет никого, кроме нас двоих и летающего крокодила.