Матильда. Тайна Дома Романовых - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Павлищева cтр.№ 23

И можно ли осуждать двух молодых людей, влюбленных и счастливых своей влюбленностью, за желание быть вместе? Это не возбранялось и не осуждалось, так жил почти весь светский Петербург. Конечно, без сплетен не обошлось, но без них не происходило вообще ничего.

Матильда довольно быстро нашла дом для самостоятельного проживания, Ники помог арендовать.

Особнячок на Английском проспекте был хорош всем – он недалеко и от театра, и от набережной, откуда легко свернуть незамеченным, построен, вернее, перестроен нарочно балериной.

К небольшому двухэтажному зданию с хорошим подвалом-погребом плотно примыкали соседние повыше, закрывая от чужих взоров участок позади. Небольшой сад за высоким забором, конюшня и прочее, и позади снова забор и сад за ним. Это удобно, въехав в ворота, человек сразу скрывался от любопытных взоров.

Сам особняк перестроен с любовью, прекрасно отделаны и гостиная на первом этаже, и спальни, и будуар на втором, и даже три ватерклозета и две ванные комнаты. Места хватало и Матильде, и Юлии, и для встречи гостей. Зеркальные окна надежно скрывали от любопытных взоров с улицы и из противоположного дома. А в кабинете даже имелся потайной несгораемый шкаф для бумаг.

Но главное – там можно принимать гостей и проводить веселые праздники, не боясь помешать кому-то.

Особнячок принадлежал Римскому-Корсакову, арендная плата была умеренной…

Супруга Феликса Ивановича Юлия Доминская, в честь которой и была названа одна из их дочерей, застала мужа… пьяным! Он сидел перед начатой бутылкой, время от времени прихлебывая из стакана и напевая какую-то грустную польскую песню. Впрочем, прислушавшись, она поняла, что это… обожаемая Кшесинским мазурка. Петь мазурку протяжно – надо было очень постараться.

Все в этой сцене было совершенно невозможным. Никогда не бывавший пьяным (хотя поставить на стол отменное вино любил) обладатель неофициального титула «лучшего исполнителя мазурки в мире», Феликс Кшесинский, живший по строжайшему распорядку дня, присущему любому артисту балета, пил и пел.

Повод был серьезный – его дочери стали жить отдельно, но, не выйдя замуж, а съехав в нанятый… Кшесинский старался не думать о том, кем и зачем, дом.

Феликс Кшесинский был личностью примечательной. Он действительно лучший исполнитель мазурки, прекрасный танцовщик, исполнивший все возможные главные мужские партии на сцене Большого, а потом Мариинского (когда Большой начали перестраивать для Консерватории, сначала балетная труппа, а потом и остальной состав перебрались в здание Мариинского театра, стоящего напротив), был прекрасным главой многочисленного семейства и хлебосольным хозяином. Казалось, Кшесинский умел все: он великолепно танцевал сам, обучал Петербург исполнению мазурки, причем не делая разницы между высшим светом и людьми куда менее состоятельными, разве что плату за уроки брал разную. Это не мешало ему надевать большой фартук и вставать к плите, чтобы приготовить большой праздничный ужин. Или брать в руки молоток и гвозди, пилу и топор, чтобы самостоятельно соорудить пристройку к даче, поколдовать над великолепным фейерверком, соорудить качели для детей, а потом вместе с женой и дочерьми шить костюмы для их выступления… Он прекрасно пел, мог аккомпанировать, создавал целые скульптуры из масла, пек уникальные куличи, придумывал игры для детей, мастерил замечательные макеты театральных декораций, разные механические приспособления, движущиеся повозки и еще многое другое. Бывают люди, талантливые во всем. Феликса Ивановича обожали все, кто хотя бы раз видел на сцене, брал у него уроки и, тем более, знал лично.

Юлия Доминская когда-то танцевала сама, но потом вышла замуж в первый раз, родила девять детей, из которых выжили пятеро, овдовела и счастливо вышла замуж за Кшесинского, которому родила еще четверых (один из сыновей умер в младенчестве). Она познала в жизни многое – счастье быть на сцене, счастье любви и материнское счастье, важней которого не может быть, материнское же горе, пусть недолгое вдовство, счастье спокойной и обеспеченной жизни, окруженной заботой достойного мужа.

И вот теперь их дочери решили отделиться.

Ни для кого не секрет, что девушек на их половине давно навещали молодые люди, но никогда не оставались на ночь, соседство с родителями ограничивало свободу. Отныне они будут жить отдельно…

Но в этом не было ничего удивительного для артистического сообщества. Балерины если и выходили замуж, то только так – за своих «балетных» или за своих покровителей. Если покровители высокие, то браки оставались гражданскими. Сколько великих князей и даже императоров имели «балетные» увлечения, поселяя прелестниц в отдельных домах, балуя их и рождавшихся детей. Позже обычно добивались для потомства титулов и оставляли большое наследство. Официальная супруга жила в каком-то дворце, блистая в холодном свете, а князь немало времени проводил в теплой обстановке второй семьи. Это всех устраивало, никому не мешало и никого не смущало.

Конечно, не всегда супруги бывали довольны таким поведением мужей, но при предыдущем императоре Александре II приходилось мириться, тот сам много лет имел вторую семью, которую после смерти жены вообще узаконил, правда, он не ездил ни в какие нанятые дома, а просто поселил любовницу с детьми над комнатами жены, искренне не понимая, почему это вызывает недовольство у законных детей.

Александр II если не поощрял создание вторых семей у своих подданных, то не препятствовал этому. Немало балерин в те годы стали вторыми женами.

Но на престоле давным-давно Александр III, у которого с Марией Федоровной прекрасная семья, никаких не только вторых семей, но и заинтересованных взглядов на сторону – для императора его Минни дороже всех женщин вместе взятых. Конечно, увлечения балеринами никто не запрещал, как и создание вторых семей, требовалось только не афишировать это и не вызывать гнев супруги.

Почему же Феликс Иванович так расстроился из-за переезда дочерей в особнячок на Английском проспекте, кстати, перестроенный когда-то именно для балерины Анны Кузнецовой – дублирующей супруги великого князя Константина Николаевича? Не из-за судьбы же князя, которого разбил паралич и которого жена в отместку за попытку развестись терзала беспомощного многие годы?

Супруга присела напротив Феликса и заботливо спросила:

– Убрать?

Тот коротко кивнул, пить не любил и не умел. Недопитый стакан тоже подвинул к жене.

Та убрала, но продолжала с удивлением смотреть на супруга. В бутылке еще больше половины напитка, вино прекрасное, в доме Кшесинских не держали плохого, почему же муж так пьян? Разгадка нашлась простая – подле его стула стояла еще одна бутылка, уже пустая.

– Феликс…

– Разве я к тому ее готовил? Разве для того учил и воспитывал? Разве для того требовал?

Дочери уходили обе, но было понятно, о какой он ведет речь. Маля общая любимица в семье, именно ее Феликс Иванович прочил в примы, именно о ее блистательной карьере мечтал.

– Но, Феликс, Маля же не перестанет танцевать.