Рукопись Платона - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Воронин cтр.№ 62

— Говорить, — с мольбой в голосе произнес он, — надо говорить! Есть работа, я буду хорошо платить!

— Сперва плати, а говорить после будешь, — гнусаво предложил чей-то голос.

— Ежели успеешь, — добавил другой.

— А за работу не боись, — подхватил третий, — мы ее не тронем!

— У меня с собой мало денег, — не совсем соображая, что несет, взмолился насмерть перепуганный немец, — но я знаю, где их много, очень много!

— Так чего ты тогда жмешься, красавчик? — пропитым голосом спросила полуголая беззубая девка с подбитым глазом и бесстыдно болтавшейся поверх драного платья бледной ссохшейся грудью. — Отдай свои денежки мне, а сам после возьмешь там, где много. А я тебя, голубочка плешивого, так приласкаю, что век не забудешь!

Это заявление было встречено громовым хохотом и градом сальных шуток. Герр Пауль понял, что дело обернулось наихудшей из всех возможных сторон: он где-то допустил ошибку, и ошибка эта могла стоить ему не только кошелька, но и жизни. Молодой иезуит много грешил — как именем святого папского престола, так и в силу живости своего характера, — но полагал, что выполнение данного ему церковью поручения с лихвой искупит все его прегрешения. Умирать в двух шагах от заветной цели, в каком-то грязном притоне, да еще и без покаяния, было дьявольски обидно: оказалось, что герр Пауль совершенно не готов встретиться со Всевышним в светлых заоблачных чертогах, что у него осталась масса незавершенных дел на этом свете — словом, оказалось, что умирать ему не хочется.

Смертельно побледнев, немец оттолкнул льнувшую к нему шлюху и вскочил. Рука его нырнула в карман и сомкнулась на рукояти пистолета, который, слава богу, еще никто не ухитрился стащить. Герр Пауль попятился, опрокинул скамейку и забился в угол, шаря глазами по зверским бородатым рожам, которые обступили его со всех сторон, гнусно ухмыляясь и протягивая волосатые лапы. Рож этих было не более дюжины, но перепуганному иезуиту чудилось, что их здесь тысячи. Их смрадное дыхание заставляло содержимое желудка подкатывать к горлу, их мутные глаза сверкали сквозь завесу спутанных волос, как болотные огни в лесной чаще. Дело неумолимо катилось к развязке. Кто-то предложил посмотреть, что у барина в карманах; еще кто-то добавил, что не худо бы поинтересоваться, что у него внутри. Хесс понял, что пропал со всеми потрохами, и потащил из кармана пистолет.

В эту минуту обстановка вдруг неуловимо переменилась. В задних рядах обступившей немца толпы возникло какое-то движение, кто-то заорал возмущенно, кто-то придушенно пискнул, послышался грохот опрокидываемой мебели, треск, звон бьющегося стекла, взрыв матерной брани, и в плотном частоколе маячивших перед иезуитом дьявольских рож стали возникать просветы. Все это случилось едва ли не в одно мгновение; в следующий миг страшные лица исчезли вовсе, и вместо них Хесс увидел косматые затылки и покрытые грязным рваньем спины.

Полуобморочная пелена перед его глазами немного рассеялась, и он увидел своего спасителя. Это был здоровенный, обросший косматой бородищей мужик в ветхой рубахе, перепоясанной широчайшим кожаным кушаком, напоминавшим те, которые любят носить цыгане. Шапку ему заменяла повязанная поперек лба пестрая тряпица, левую щеку пересекал безобразный извилистый шрам, очень похожий на сабельный, начинавшийся где-то под упомянутой тряпицей и бесследно терявшийся в бороде. Правого уха у спасителя не было; вместо уха торчал бесформенный комок плоти, покрытый коркой запекшейся крови и отчасти спрятанный под грязными, век не чесанными волосами.

Начало потасовки перепуганный до полусмерти иезуит проморгал, зато ее окончание он разглядел во всех подробностях. Смотреть, впрочем, было не на что: сражение одноухого бородача с его противниками напоминало битву матерого волка с полудюжиной котят. Драка началась и сразу же кончилась. Враг позорно бежал, оставив на грязном полу несколько пятен крови, пригоршню зубов, два грубых самодельных ножа и одно бездыханное тело с рассеченным лбом, каковое тело, немного полежав, начало подавать признаки жизни и вскоре куда-то уползло.

Спаситель герра Пауля, с озабоченным видом зализывая ссадины на костяшках пальцев, подцепил носком сапога опрокинутую лавку, ловко поставил ее на ноги, перешагнул через нее и сел, твердо установив локти на столе.

— Ну, — сказал он, исподлобья изучающе глядя на все еще стоявшего в углу немца.

Голос у него был сиплый, нутряной. Так мог бы, наверное, говорить волк, которого Господь шутки ради наделил даром речи. Герр Пауль осторожно уселся напротив, понемногу успокаиваясь и пытливо разглядывая своего визави. Габаритами этот человек напоминал медведя, но в остальном это был, несомненно, волк — матерый, стремительный, беспощадный и начисто лишенный морали. Устойчивая, натренированная психика иезуита быстро справилась с испугом, и, трезво оценив ситуацию, герр Пауль пришел к выводу, что лучшего помощника ему не найти.

Для начала он рассыпался в благодарностях, но бородач прервал его нетерпеливым движением широкой костистой ладони.

— Спасибо на хлеб не намажешь, — просипел он. — Ты говорил, будто знаешь, где можно денег достать. Или наврал? Ежели наврал, так я тебя, барин, задавлю, как вошь, ты уж не серчай.

— Деньги есть, — приняв окончательное решение, спокойно сказал герр Пауль. Он привык вести подобные разговоры несколько иначе, среди его коллег и собратьев было не принято сразу брать быка за рога, но при сложившихся обстоятельствах дипломатия и впрямь казалась излишней. — Денег много, но, чтобы их достать, надо потрудиться.

— Ну, и трудился бы сам, — заметил бородач. — Зачем с другими-то делиться? Али кишка тонка?

— Тонка, — спокойно согласился иезуит. — Имей в виду, в одиночку с этим делом даже ты не справишься. Люди нужны.

— Будут люди, — так же спокойно сказал бородач. — Сколько надо, столько и будет. Сказывай, барин, куда идти и чего делать.

— Больно ты скорый, — усмехнулся Хесс. — Сперва все обговорить надобно.

Бородач изобразил задумчивость, которая шла ему как корове седло, шибко почесал в затылке, лизнул сбитые в кровь костяшки пальцев и просипел:

— Обговаривать-то я не мастак. Однако, барин, правда твоя. Пырнуть бы тебя ножиком, да, видно, и впрямь нельзя. Ладно, будь по-твоему. Айда.

— Куда? — насторожился Хесс. Он был не прочь покинуть это место, однако упоминание о ножике ему не понравилось.

— На кудыкину гору, — пояснил бородач. — Ты ж говорить хотел! Ну так и пошли к барину, он с тобой поговорит. Да не боись, немчура, барин у нас понимающий, зазря не обидит!

Хесс вздрогнул. Он не помнил, чтобы в разговоре с бородачом упоминал о своей национальной принадлежности.

— Что есть немчура? — спросил он. — Откуда ты знать, мужик, что я — немчура?

Бородач немного поморгал на него мутноватыми, розовыми не то с перепою, не то от бессонницы глазами и неопределенно дернул мощным костлявым плечом. Впрочем, бородатый Ерема был вовсе не таким дураком, каким считал его Хрунов, и быстро нашелся с ответом.