Я дрался с самураями. От Халхин-Гола до Порт-Артура - читать онлайн книгу. Автор: А. Кошелев cтр.№ 11

До конца июня воздушные бои проходили ежедневно, буквально с утра до вечера, и, как правило, по одной и той же схеме — утро начиналось со стычек небольших групп самолетов, постепенно обе стороны наращивали силы, бросая в бой все новые подкрепления, пока очаговые схватки не перерастали в грандиозные воздушные сражения, в которых участвовали даже не десятки — сотни машин. Впоследствии сам Жуков признавался, что столь массовых воздушных боев, как над Халхин-Голом, он не видел больше никогда, даже во время Великой Отечественной. В небе было тесно от самолетов — и это не преувеличение: я собственными глазами видел, как в разгар боя два японских истребителя, не рассчитав маневра, столкнулись и взорвались в воздухе. В другой раз я стал свидетелем воздушного тарана, который совершил зам. командира нашей эскадрильи старший лейтенант Скобарихин. Ему тогда повезло дотянуть на поврежденном самолете до аэродрома, но многие мои товарищи заплатили за победу жизнью — в тех боях погибли и командир нашего полка майор Глазыкин, и его заместитель капитан Мягков, и еще многие наши летчики. Так что победа досталась нам очень и очень недешево.

Ввязавшись в бой, было очень трудно выйти из этой затяжной схватки без потерь — тот, кто первым показывает спину, рискует быть атакованным и сбитым при отходе. Поэтому мы предпочитали выходить из боя как победители — с набором высоты. А вот японцы — те зачастую пытались оторваться от нас на крутом пикировании, и были случаи, когда, «нырнув» за ними и увлекшись преследованием, наши летчики не успевали выйти из пике и разбивались.

Казалось, что подобное напряжение невозможно выдерживать долго, что силы обеих сторон вот-вот иссякнут, но в начале июля воздушные бои не только не пошли на убыль — наоборот, вспыхнули с новой силой. После того как японцам удалось прорвать наш фронт и захватить плацдарм на горе Баин-Цаган, угрожая советско-монгольским войскам полным окружением и разгромом, — в сражение были брошены все резервы. Сверху Баин-Цаган казался огнедышащим вулканом, над которым кружились сотни самолетов. Мы совершали до девяти вылетов в день. Случалось, что от переутомления и кислородного голодания — ведь бои проходили на высоте до 7000 метров — после посадки не хватало сил выбраться из кабины, и тогда на помощь приходили техники.

В один из самых «горячих» дней, только я приземлился после третьего боевого вылета, возле моего истребителя останавливается легковая машина М-1. Из нее выходят командир полка, комиссар и секретарь парторганизации. Секретарь спрашивает: «Не будешь возражать, если у твоего самолета проведем заседание партбюро?» Разумеется, нет. Все рассаживаются под крылом истребителя, я примостился на колесе. И прямо здесь, на летном поле, пока машину заправляли горючим и пополняли боезапас, меня приняли в партию. Не успел я ответить на поздравления, как над головами взвилась зеленая ракета — команда на взлет, — и в очередной бой я отправился уже коммунистом.

Что еще рассказать? После завоевания господства в воздухе наши пушечные И-16 стали все чаще бросать на штурмовку наземных позиций противника. Помню, как-то раз вылетели мы в район озера Буир-Нур. Идем вдоль южного берега — я вовсю кручу головой, глядя по сторонам, но японских самолетов не видно, да они здесь обычно и не появлялись. Вдруг командир, качнув крыльями — сигнал: «внимание», — переводит свой истребитель в пикирование и открывает огонь. Что за черт? кого он там расстреливает? вот это стадо, что бестолково мечется на берегу? И только снизившись вслед за ведущим, я разглядел, что это вовсе не стадо, а колонна японской кавалерии, задумавшей выйти в тыл нашим войскам. Тут и я открыл огонь. Пушечные и пулеметные трассы, вздымая фонтаны песка, расшвыривали людей и лошадей. Самураи бросились врассыпную. Мы разворачиваемся над озером и идем на второй заход, потом на третий. Весь берег заволокло пылью и дымом, повсюду распластались неподвижные тела. Лишь одинокий всадник на белой лошади галопом скачет в направлении своих войск. Нет, думаю, от меня не уйдешь — и жму на гашетки: трассы со всех четырех огневых точек настигают всадника, лошадь кувыркается через голову, седока накрывает всплесками попаданий и рвет в клочья…

Вспоминается еще и такой случай. В начале июля взамен устаревших истребителей И-15 бис, которые не с лучшей стороны проявили себя в первых боях, на вооружение стали поступать новейшие И-153, прозванные «Чайками». По силуэту этот биплан был похож на И-15 — особенно когда не убирал шасси, — но заметно превосходил его в скорости и вооружении, ничуть не уступая в маневренности. И вот, в середине июля, во время первого боевого вылета, в котором участвовали 12 новых машин, решено было устроить японцам ловушку. Я видел все собственными глазами — нашу эскадрилью подняли на прикрытие «Чаек», но поначалу мы держались позади и выше, невидимые на фоне солнца, а И-153 стали барражировать вдоль границы, выманивая на себя неприятеля. И японцы клюнули на приманку — должно быть, они приняли «Чайки» за тихоходные И-15, которые привыкли считать легкой добычей, и бросились на перехват. «Чайки» повернули назад, притворяясь, что пытаются избежать боя и спасаются бегством, а на самом деле заманивая самураев вглубь своей территории. Здесь они вдруг развернулись навстречу преследователям, резко увеличили скорость, взмыли вверх и с полупереворота стремительно атаковали врага. Японцы были застигнуты врасплох, потеряв в первые же секунды боя треть машин. На помощь им поспешила свежая группа истребителей — и угодила под удар нашей эскадрильи, которая свалилась на них сверху, со стороны солнца. Вместе с летчиками «Чаек» мы зажали хваленых японских асов так, что небу стало жарко, — наши истребители великолепно дополняли друг друга: И-16 превосходили самураев на вертикалях, а «Чайки» — на горизонталях, так что господство в воздухе теперь стало полным.

Впоследствии наши товарищи еще не раз повторяли этот прием — «Чайки» подходили к линии фронта с выпущенными шасси, чтобы больше походить на старые И-15, а когда неприятель, приняв их за легкую добычу, пытался атаковать — убирали шасси, давали форсаж и сполна использовали свое преимущество в скорости и маневренности…