Я дрался на танке. Продолжение бестселлера "Я дрался на Т-34" - читать онлайн книгу. Автор: Артем Драбкин cтр.№ 71

После боев под Корсунь-Шевченковским в бригаде появилось много трофейных машин. «Бюссинги», «Ман-дизели». Наш зампотех Сергиенко в технике здорово разбирался, но все-таки с восстановлением трофейных автомобилей часто возникали проблемы. Направили немецкого техника ему в помощь. Надели на него наше обмундирование, только звезду с шапки убрали и погоны с шинели. Ну, все, говорю, Ванькой будешь. Так его и прозвали, Иваном. Настоящее его имя я сейчас и не вспомню. Он остался в батальоне, работал, занимался восстановлением трофейной техники. И дальше пошел с батальоном. Как-то, мы уже приблизились к Румынии, я пошел проверять посты. Это была постоянная практика, что комбат, или замкомбата, или штабные офицеры ходят, проверяют посты. Постоянно кто-то не спит, ходит патрульным порядком. Накануне наши хозяйственники поехали на трофейный склад, получать продукты, спиртное. Склады, хотя и трофейные, находились уже в ведении армии, имели охрану, заведующих, учет. Иду по расположению батальона, вдруг слышу: «Хальт!» Возле грузовика стоит Иван с винтовкой. Говорю ему: «Я тебе дам, «хальт», твою мать! Ты чего тут, почему с оружием?» Открыл дверь, изнутри вываливаются начпрод и зампохоз, пьяные в дым, ничего не соображают. В кабине наблевано, дорвались до вина. Нахлестал им по щекам, отправил проспаться. Надо же, вооруженного немца поставили в охрану, сами перепились.

Подобные проступки вне боевой обстановки случались, но за пределы батальона информация о них не уходила. Ребята свои, дело свое знают и делают хорошо, чего им жизнь портить. Если виноват, выругал его, в крайнем случае, дал по шее. Некоторым прямо говорил: будут награды давать за операцию, я тебя не представлю. И не обижались люди, понимали, что дисциплина должна быть.

Нашего Ивана перед Яссо-Кишиневской операцией забрали из батальона. Контрразведка бригады знала, что он у нас, и первое время не возражала. Он был ценным специалистом. Потом контрразведчик пришел ко мне: «Все, Сергей, немца нужно отправлять в тыл, дальше ему с нами идти нельзя».

В бригаде сделали ему удостоверение, справку о его работе у нас. Потом он был направлен в немецкую антифашистскую группу Отто Гроттоваля. Как сложилась судьба Ивана дальше, не знаю, не до него тогда было. А сейчас думаю, что зря не записал его имени, адреса. Интересно было бы встретиться, посмотреть друг на друга. Хотя его может и не быть в живых, немец тогда был постарше меня.

Потом бригада участвовала в Уманской операции. В начале марта наступали в направлении станции Тальное. По пути атаковали деревню Соколовочку. Немцы хотели отойти через мост, но мне удалось зайти сбоку и поджечь немецкий танк в борт прямо на мосту. Речушка небольшая, с места перепрыгнуть можно, но пойма заболоченная. Оставшиеся немцы решили форсировать ее напрямик и посадили свои танки в болото. Экипажи выскочили и убежали, нам остались трофеи — 11 «Пантер»! Когда я доложил комбригу, тот вначале не поверил. Уже к вечеру, раздобыв у зампотеха краски, мы их перекрасили, начали формировать экипажи.

Стащили подбитую «Пантеру» с моста, переправились. Тальное было в нескольких километрах, но начиналась ночь. Наткнулись в поле на длинные скирды сена. Решили ночевать здесь. Приехала кухня, покушали, улеглись спать на сено. Танк поставили рядом. Утром просыпаемся от стрельбы. Вскочили, наш солдат, автоматчик ведет троих немцев. Оказывается, они ночью вышли откуда-то к нашей скирде, зарылись в сено с противоположной стороны и спокойно спали. Утром рано наш пехотинец пошел в ту сторону, увидел их и разбудил очередями. А если бы немцы раньше проснулись?

Мы ему говорим: «Что ты их привел? Кто с ними нянчиться будет? Наступление идет». Немцев тут же расстреляли.

Для «Пантер» нужен был высококачественный бензин, Б-70, у нас такой горючки не было. Поэтому или еще по какой причине комбриг приказал «Пантеры» бросить.

Жалко не было. Здесь головы летят, а железо чего жалеть.

Со 170-й танковой бригадой я прошел всю войну, от Сталинграда до Австрии. Четыре комбрига сменилось за мою бытность. Подполковник Дурнев командовал под Сталинградом, подполковник Тарасов погиб под Прохоровой, в атаку пошел и сгорел, Казаков — в боях за Казачью Лопань погиб, после него назначили Чунихина. Вот Чунихин командовал до конца войны. Раньше он был начальником штаба бригады, толковый, умный, рассудительный офицер с академическим образованием. Да и просто хороший человек. Давал инициативно работать. Не давит, как некоторые: «Давай! Давай!», а поставил задачу, вот ты думай, как лучше сделать. Я бы не сказал, что он слишком храбрый был, осторожный человек. Под обстрелы не лез. Комбриги, что до него были, почему гибли? Потому что лезли вперед, под огонь. А Чунихин помнил, что у комбрига оружие — батальоны, роты, батареи, взводы — войска. Командовать надо этими войсками. У него 65 танков, батальон автоматчиков, артиллерия, зенитная артиллерия — всем этим нужно руководить. На его месте я тоже куда не надо не совался бы, наверное. Комбат, конечно, другое дело. Ему и место не далее 400 метров от боевого порядка, если рельеф позволяет просматривать местность. Иначе, рядом с линейными танками. Во время наступления, бывало, мы отрывались от штаба бригады на десятки километров.

— Где комбриг?

— Не знаем, рация не достает!

В бригаде три танковых батальона. Бывало, что бригада действовала в полном составе, но чаще всего каждый батальон получал собственную задачу и работал по ней. Танковый батальон — это начальная тактическая единица, решающая самостоятельные задачи. Если ты комбат, то в идеале в твоем распоряжении 21 танк. Конечно, так бывает редко, иной раз и вовсе приходится воевать 2–3 танками, но возьмем среднее число — 15 машин. Батальону придается 1–2 батареи самоходной артиллерии, батарея истребительно-противотанковой артиллерии, батарея зенитной артиллерии, рота танкодесантников или автоматчиков, отделение саперов, отделение разведчиков. Комбриг ставит задачу, когда и куда, на какой рубеж ты должен выйти, где закрепиться. Об исполнении доложить! И ты работаешь. Война — это прежде всего работа. Тяжелая, кровавая, кропотливая работа. Где находятся другие батальоны, чем заняты, ты не знаешь, если не стоит какая-либо совместная задача. Тогда увязывешь взаимодействие. А так решаешь свою задачу имеющимися средствами, если есть необходимость, запрашиваешь поддержку у комбрига. В его распоряжении тяжелая артиллерия, дивизион «катюш». Сообщаешь, какую цель необходимо поразить. Комбриг отвечает, когда и какими силами будет нанесен удар. После поражения цели идешь дальше. Когда батальон поддерживает авиация, летчики дают нам своего корректировщика. Со мной часто работал летчик, капитан Новослободский. Ему выделялся танк, радиоволна у него своя. Штурмовики подлетают, он наводит:

— Горбатый, Горбатый, я Новослободский, лесок видишь?

— Вижу.

— Батарею видишь?

— Вижу.

— Работай по ней.

И штурмовики работают. Выпускают «эрэсы» еще на подлете. Из-за нашей спины, в сторону противника красиво уходят дымные шлейфы. Затем начинают бомбежку. Однажды, правда, Новослободский указал цель, а они ошиблись, по нашему батальону ударили, хорошо, что никого не задело. Обматерили потом этого летчика, что ошибся, дали поправку. На фронте такие случаи нередки.