Переводчик Гитлера. Десять лет среди лидеров нацизма. 1934-1944 - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Доллман cтр.№ 18

К счастью, барон фон Нейрат не присутствовал на этом упрощенном представлении о внешней политике, но его превосходительство Ренато Риччи сиял от удовольствия – слова Геббельса вполне соответствовали его взглядам. Гостей из Италии разочаровал не столько неприглядный внешний вид Геббельса – как известно, встреча с хромоногим считается в этой стране дурной приметой, – сколько тембр его голоса. «Он говорит как тенор» – таков был всеобщий приговор, который, к счастью, был мало связан с внешней политикой.

В ответ на настоятельную просьбу нашего лидера преторианцев итальянцы были приглашены осмотреть личную охрану Гитлера, или лейбштандарт. Солдаты этого соединения промаршировали перед нами, продемонстрировали, как они тренируются, стреляли и плавали. Мне, как штатскому человеку, показалось совсем неуместным присутствие на этом военном представлении Генриха Гиммлера, рейхсфюрера СС, и руководителя немецкой полиции, который не знал ни одного иностранного языка; я уверен, что Фридрих Великий никогда бы не сделал его генералом, хотя бы из-за того, что он носит очки без оправы. С другой стороны, он вел себя по отношению к итальянцам – и тогда, и позже – учтиво, сдержанно и с достоинством, в отличие от фон Шираха и его итальянского коллеги, которые упивались вниманием, которое им оказывали.

Естественно, итальянцы посетили празднества, устроенные в честь Майского дня в 1937 году. Дисциплинированные массы народа, церемония на Олимпийском стадионе перед толпой из ста двадцати тысяч берлинских мальчиков и девочек, геркулесовы подвиги пропагандистской машины Третьего рейха – все было рассчитано на то, чтобы поразить бесхитростное солдатское воображение Риччи и его наиболее впечатлительных офицеров. Шеф полиции Боккини, вернувшись из своей разведывательной поездки в Германию, высказывал своим друзьям опасения по поводу безрассудно рискованной политики Гитлера и его помощников, зато Ренато Риччи сделал все, чтобы убедить Муссолини в том, что его коллеги в Берлине обладают необыкновенной, поистине титанической мощью. Именно визит Риччи, а вовсе не путешествие дуче в Германию в сентябре того же года, породил у итальянского правительства комплекс неполноценности, из-за которого дуче стал устраивать массовые демонстрации и парады военной мощи в размерах, значительно превосходивших способности и желания итальянского народа, которые только тешили его непомерное тщеславие.

Кульминацией этих молодежных празднеств стал прием, на котором присутствовало тысяча триста руководителей итальянских молодежных организаций обоего пола, гостивших, по приглашению Шираха, в молодежном лагере недалеко от Берлина. Я вернулся в Италию, убежденный, что это путешествие было началом и концом моей недолгой карьеры переводчика, но я ошибся.

Люди выбирают такое время для празднований, какое им больше понравится. Для Юлия Цезаря роковым днем оказались Мартовские иды, и март в Риме всегда считался самым плохим месяцем. Мудрый дон Артуро объявил 28 октября Днем итальянской полиции. В этот день отмечалась очередная годовщина марша дуче на Рим, совершенного им в 1921 году, и, кроме того, октябрь был самым лучшим месяцем в Вечном городе.

28 октября 1937 года порадовало нас яркой солнечной погодой. Я жил в пансионе Яселли-Оуэн, названном в честь англичанина, которому он когда-то принадлежал. Теперь им управляла синьора Стефания. Пансион располагался на площади Барберини, и напротив него высился шедевр Борромини и Бернини, дворец Барберини. В центре площади веселый Тритон Бернини по-прежнему пускал в воздух струю воды. Несколько десятилетий назад водой из этого фонтана пастухи Кампаньи поили своих овец и коз, и предыдущие поколения немецких паломников в Риме восхищались этой романтической картиной.

Пансион синьоры Стефании, в котором не было ничего романтического, был тем не менее очень римским. Его населяли самые разнообразные люди, среди которых были римская княгиня, знававшая лучшие времена, и комендант, который потерял свою должность в результате конфликта с представителями фашистского режима. Счастливое настоящее было представлено веселыми вдовушками и несколькими молодыми провинциальными депутатами, главным образом с юга, которые не только наслаждались первыми плодами власти, но и старались извлечь из своего положения максимум пользы для себя. Еда была превосходной, а вино текло рекой. Любимицей пансиона была десятилетняя дочь синьоры Стефании, которая бегала по всему дому, а все его обитатели задаривали ее конфетами и безделушками. Ее звали Мария Челеста, но для нас она была просто Биби. Внешностью девочка походила на ангела с картин прерафаэлитов, но по характеру была настоящей римлянкой. То, что с такой внешностью и характером можно подняться очень высоко, подтверждается тем, что Мария Челеста стала теперь римской княгиней и живет в одном из самых величественных дворцов в Риме, но об этом я расскажу попозже. В то время она была еще ребенком, и я, по просьбе ее матери, учил ее немецкому.

28 октября мы были поглощены уроком, когда в гостиную ворвалась синьора Стефания, бледная от страха, и спросила меня, что я натворил. Я с недоумением воззрился на нее, и она сообщила мне, что в прихожую вошли два полицейских офицера, которые сказали, что им нужно срочно поговорить со мной. Когда же я услышал, что вместо наручников у них были шпаги, а сами они были одеты в парадную форму со сверкающими на груди орденами, то совсем успокоился. Ни один полицейский ни в одной стране, за исключением разве что Южной Америки, не явится арестовывать преступника при полном параде. Я попросил ее провести офицеров в гостиную. Увидев меня, они вздохнули с облегчением и тепло пожали мне руку. Потом они объяснили, что их шеф, его превосходительство Артуро Боккини, извиняется за то, что отрывает меня от дел, но надеется, что я окажу ему большую услугу. В эту самую минуту европейские шефы полиции, а также их коллеги с других континентов, приехавшие в Рим на празднование Дня итальянской полиции, собрались на обед в Остии, на берегу моря. Не могу ли я немедленно прибыть туда?

Я ответил, что, естественно, готов выполнить настоятельную просьбу его превосходительства, но я же не шеф полиции. Однако мои слова не произвели на них никакого впечатления.

– Поймите, дорогой доктор, гости сейчас в ресторане. Его превосходительство синьор Гиммлер, почетный гость, сидит рядом с его превосходительством доном Артуро, а мы забыли пригласить переводчика – ну, вы знаете, как это бывает. Их превосходительства улыбаются друг другу, но разговаривать не могут. Вот почему нас и послали за вами. Нам известно, что вы отличный знаток обоих языков, поэтому пойдемте с нами, пожалуйста.

Я окинул взглядом свою одежду. На мне был летний, типично итальянский костюм и красивый галстук в полоску. Полицейские перехватили мой взгляд.

– Это не имеет значения. Вы выглядите замечательно. Вам придется только говорить.

Синьора Стефания ободряюще кивнула мне. Маленькая Биби спросила, может ли она прокатиться со мной, и тут же получила разрешение. Жребий был брошен. На площади весело журчал фонтан, впрочем, Тритон и его нимфы не знали, что в эту минуту решается моя судьба. Биби радостно залезла в роскошный лимузин, «лянчу», сделанную по спецзаказу и принадлежавшую его превосходительству. Я никогда еще не доезжал от Рима до Остии за такое короткое время.