Курьезы холодной войны. Записки дипломата - читать онлайн книгу. Автор: Тимур Дмитричев cтр.№ 63

Посол совершенно определенно не был расположен поддаваться на мою погодную удочку, даже рискуя показаться несколько невежливым. Господин Джакоб Бим был уважаемым карьерным дипломатом, который прекрасно владел искусством обхождения. Его мягкие, гладкие манеры и высокий профессионализм в сочетании с располагающим, обаятельным стилем общения относили его к старой классической школе дипломатии. Это был очень рослый человек, который ко времени его назначения на работу в Москву уже не мог держаться прямо и сильно сгибался в плечевом поясе. При такой почти постоянной сутулости с коротким седым ёжиком волос и толстыми очками американский посол выглядел на семьдесят с лишним лет.

В момент нашей встречи перед зданием МИД его голова была слишком серьёзно озабочена гораздо более важными и срочными мыслями, нежели ведением пустого разговора о погоде, отнимавшего то небольшое ценное время, которое у него оставалось до важной, но всё ещё не ясной встречи с министром иностранных дел СССР. Нет, Джакоб Бим не проявлял невежливость. Будучи всецело озабочен состоянием очень сложных отношений двух сверхдержав, он стремился узнать хотя бы косвенно и отдаленно из каких-то слов с моей стороны о предмете его нежданной беседы с А.А. Громыко.

Сейчас Бим торопился. Он очень хотел хотя бы немного подготовиться к встрече с советским министром, которая, как он полагал, должна была теперь состояться всего через несколько минут в его кабинете на седьмом этаже здания МИД. Нетерпение посла уже проявлялось в его жестах и телодвижениях. Ему становилось трудно сдерживать высокое внутреннее напряжение, и он просто не мог больше спокойно ждать. Я всё ещё пытался найти какой-то убедительно-успокоительный ответ на его вопрос, когда он, с ожиданием и надеждой глядя мне в глаза, начал быстро подниматься по коротким ступенькам к центральному входу в министерство.

— Мне очень жаль, господин посол, но я не в состоянии ответить на ваш вопрос, поскольку я не был осведомлён на этот счёт. Но я уверен, что у вас нет оснований проявлять беспокойство. Как представляется, всё обстоит нормально. По-видимому, министр желает просто проконсультироваться или побеседовать с вами по какому-то вопросу. Очень скоро вы сможете убедиться в этом сами.

Мне хотелось, чтобы эти слова немного успокоили Бима. К данному моменту мы подходили к первому пропускному пуншу около центральных дверей и в течение примерно двух минут не могли продолжать разговор, пока дежурные милиционеры проверяли наши пропуска. Сделав ещё шаг, мы оказались в огромном вестибюле с парадной дорожкой. Посол вновь проявил свое нетерпение поскорее встретиться с министром: опередив меня, он быстро направился к знакомому ему второму пропускному пункту, совершенно не обратив внимания на то, что расстеленная в его честь красная дорожка сегодня шла не прямо, как обычно, а резко уходила вправо от входа.

— Господин посол, — окликнул я его. — Пожалуйста, следуйте за мной сюда, — сказал я, ступая на парадный ковёр и приглашая его жестом руки присоединиться ко мне.

Джакоб Бим остановился, посмотрел на меня и затем снова повернулся в сторону второго и последнего пропускного пункта, ведущего в министерство. Он явно испытывал растерянность. Ему было совершенно твердо известно по собственному опыту, и он в этом не ошибался, что все иностранные посетители всегда поднимались на встречи со своими советскими хозяевами после прохождения именно того пропускного пункта. Конечно, он подумал, что что-то здесь не так или по крайней мере необычно в этом изменении маршрута. Такое новое расположение гостевой дорожки, уводившей его в совершенно незнакомую для него часть здания, вряд ли могло способствовать успокоению взбудораженного состояния американского посла. Совсем напротив. Эта обеспокоенность сейчас для него не только подтверждалась этим новым элементом в целой цепочке неожиданностей, но и ещё больше возросла, переходя в необъяснимую тревогу относительно цели, причин и обстоятельств столь необычного вызова на встречу с советским министром.

— Вы уверены, что нам нужно идти именно туда? — озадаченно спросил посол, показывая рукой в сторону убегавшей от нас дорожки. — Я никогда здесь раньше не поднимался наверх к министру, — продолжал он, с колебаниями и неуверенностью переходя вслед за мной на красный ковер. — Нет, здесь, в самом деле, что-то не так, — вновь заговорил Бим, когда мы вместе снова направились вперед. Сначала было это туманное приглашение срочно приехать на встречу с министром без упоминания причин или темы беседы. Затем этот организованный свободный проезд сюда в министерство. А сейчас вы ведете меня на встречу с ним в другой части здания по новому коридору. Всё это представляется мне и необычным и озадачивающим. Что вы думаете по этому поводу? — обратился он снова ко мне.

Посол задал этот вопрос в надежде получить от меня подтверждение его предварительным наблюдениям в отношении всей складывавшейся ситуации, когда мы быстро приближались к месту приватного лифта А. А. Громыко прямо около двери, выходившей во внутренний двор к ожидавшей нас машине министра. Эта дверь с дежурным милиционером, наблюдавшим за нашим приближением, была ещё закрыта. Человеку, оказавшемуся здесь впервые и смотревшему на эту часть слабо освещённого и упиравшегося в высокие двери коридора с места, где мы находились, могло вполне показаться, что он попал в глухой тупик. Такая мизансцена не моща содействовать улучшению неспокойного состояния сопровождаемого мной американского дипломата.

— Да нет, это не совсем так, — неторопливо ответил я, размышляя над тем, стоит ли мне развивать моё туманное высказывание и если делать это, то как. При этом я также надеялся, что, оставшись неудовлетворенным моим невразумительным ответом, Бим начнет задавать уточняющие вопросы для разъяснения и тем самым предоставит мне дополнительное время на подготовку следующего уклончиво-туманного ответа.

— Что вы хотите этим сказать? — поспешил посол с новым неуютным для меня вопросом. Этот вопрос прозвучал как раз в тот момент, когда мы уже были буквально в двух шагах от закрытой двери, и прежде чем я успел что-то произнести в ответ, дежурный милиционер резко распахнул перед нами дверь, чтобы мы могли выйти на улицу. На какой-то момент мы оба были просто ослеплены мощным потоком обрушившегося на нас яркого апрельского солнца, неожиданно прорвавшегося через высокий проём открывшейся двери. Сейчас мы оказались на верхней ступеньке короткой лестницы, спускавшейся в стиснутый громадой здания каменный двор, прямо перед ожидавшей нас заведённой машиной министра с открытой задней дверцей и сидящим за рулём водителем в готовности ринуться в путь.

— Нет, это невозможно! Я абсолютно не понимаю, что всё-таки происходит! — взмолился Бим, обводя растерянным взглядом унылый пустой двор с одиноким чёрным автомобилем. — Разве мы не идём на встречу с министром? Зачем здесь эта машина? Неужели мы ещё должны куда-то ехать? Ведь мне сказали, что министр будет встречаться со мной здесь, в министерстве? — засыпал меня вопросами посол. По его виду можно было судить, насколько он был поражен этой последней переменой в ситуации. Он всё ещё продолжал оставаться около двери, недоумённо-вопросительно глядя на меня с верхней ступеньки лестницы, когда дежурный милиционер громко захлопнул за ним вход в здание.