Муж для дочери Карабаса - читать онлайн книгу. Автор: Наталия Миронина cтр.№ 61

– Так в чем проблема? Договориться ваши люди не могут? – Леонид сделал ударение на слове «ваши». Ему хотелось, чтобы Мезенцев открыто признал, что не смог решить проблему.

– Мои люди сделали все. Даже то, о чем я их не просил. По соображениям безопасности. Но что-то не сработало.

– Что именно?

– Понимаешь, устроили с ним встречу. Разговоры разговаривали. В тему его посвятили. Просьбу изложили. Он отказался. Потом на него наехали.

– Господи, Константин Алексеевич! Как это «наехали»? Что это вы такое говорите?! – Леонид сделал большие глаза. «А я не поручусь, что Мезенцев не записывает нашу беседу. После истории с Викой ждать можно чего угодно», – подумал он про себя, изображая недоумение и даже гнев.

– Как, как?! Так вот! Иногда без этого нельзя.

– Это ужасно! Вы не должны были это делать! – громко и отчетливо произнес Хитров.

– Леня, ты что, дураком стал? Или заболел? Ты чего тут декламируешь? Как в театре! – Мезенцев посмотрел на зятя.

– Я? Я просто удивляюсь вашим методам.

– А что прикажешь делать?! Если на кону такие деньги!

– Можно еще отказаться. Можно сослаться на непреодолимые обстоятельства. На внешние факторы. Ну, мало ли там…

– Нет, Леня, нельзя. Часть денег мы уже взяли.

– Кто – мы? – Леонид даже вскочил со своего места. Неужели Мезенцев так глуп и жаден?!

– Ты не скачи блохой! Понимаешь, все шло нормально. Мужика этого, с землей, зацепили. Ну, слегка поугрожали. А потом он пропал.

– Как – пропал? Люди, Константин Алексеевич, не пропадают, – отчетливо произнес Леонид. Из объяснений Мезенцева мало что было понятно. Кроме одного – тесть боялся. Леонид молчал. Он наслаждался страхом тестя. А то, что Мезенцев боится, было заметно по поведению. Леонид понял, что после «наезда» каких-то доморощенных молодчиков тот самый человек, который должен был уступить эту землю, исчез. Куда – не понятно. На звонки не отвечает, по месту жительства и прописки не появляется – караулили, дежурили все те же молодчики. Попытались узнать, может, улетел, да так официальной информации не получили. Все-таки не те силы были у Мезенцева, чтобы так серьезно задействовать официальный ресурс. Ну, и осторожничал Константин Алексеевич к тому же. И потому сейчас Мезенцев боялся. Боялся, что шпана, которую он нанял, переборщила. Что переусердствовала с угрозами или, не дай бог, с применением силы. Человека-то нет! И очень надо узнать, что все-таки случилось с ним, с этим человеком? Если, не дай бог…

Леонид размышлял и вполуха слушал тестя. Тот носился по кабинету, размахивал руками и кричал. Слышались слова «сгною», «я ему покажу», «он у меня все отдаст», «мы его на счетчик поставим». Леонид слушал все это и думал о том, сколько раз он бывал в этом кабинете, как он был очарован силой и энергией этого человека, умением делать дела, заводить и поддерживать знакомства. И какие же метаморфозы произошли с ним, с Мезенцевым Константином Алексеевичем! Ладно, внешне – приземистый и длиннорукий, Мезенцев окончательно пригнулся к земле и стал похож на паука. Но в его облике проступило то, что дало всходы за время этого безудержного лоббирования всего, что может принести копейку. В лице исчезло обаяние силы и появилась жесткость. Пропала улыбка, теперь была злая усмешка. Глаза, ранее блестевшие, живые, яркие, стали тусклыми угольками под широкими бровями. «Это просто карикатура на того, раннего Мезенцева», – подумал Леонид и неожиданно произнес:

– Я вас перебью, Константин Алексеевич. Мне некогда, надо вернуться на работу. Я постараюсь помочь вам, вы мне напишите данные этого человека. Я постараюсь его разыскать, постараюсь с ним переговорить. За результат не ручаюсь. Иметь отношения к действиям этих ваших доморощенных бандитов не хочу. Поэтому, если я пойму, что человек абсолютно не желает вести с вами дело, я давить на него не буду. Я вам просто об этом сообщу. Это первое. Второе – если дело выгорит, если сделка с постройкой этого мусоросжигающего завода состоится, то мою долю отдайте Ольге. Я официально отказываюсь от денег. И напишу бумажку обязательно. Ну, чтобы уж вы наверняка меня правильно поняли.

– Леня, ты знаешь, какая там сумма? Я же тебе говорил! Об Ольге я позабочусь. Все мое достанется ей. Но это будет потом. А сейчас – это ваша с ней доля.

– Нет, я не возьму деньги.

– Почему?

– Вам жалко денег для своей дочери? – улыбнулся Хитров.

– Она спустит их на свою идиотскую школу.

– Это ее дело. И еще очень жаль, что взяли часть денег у «клиента». Это не по правилам. Вам ведь придется отдавать, если ничего не получится.

Мезенцев нахмурился:

– А ты постарайся. Ты его только приведи, этого мужика. Я с ним сам поговорю. Я всю дурь выбью. Такой сделки больше не будет в моей жизни. Я ее должен закончить.

– А вы их уже истратили, да? Вы истратили ту часть денег, которую вам уже перевели? – Леонид внимательно посмотрел на тестя.

– Какое тебе дело? – рявкнул тот.

– Не было бы никакого, если бы обещал вам сейчас помочь, – пожал плечами Леонид.

– Да, кое-что истратил, – нехотя произнес Мезенцев.

– Понятно. До свидания. – Леонид вышел из кабинета тестя.

Пока отец всеми правдами и неправдами сражался за столь нужный ему клочок земли, его дочь искала рабочих, чтобы начать ремонт здания, которое отошло ей в результате договора по переуступке прав аренды. Она уже имела свидетельство, она уже в качестве нового арендатора переговорила с главой управы и заверила, что район будет гордиться ее школой.

– Вы уж постарайтесь, – ответил глава, не очень удивляясь, что данный вопрос решился так быстро. Ромадин слыл человеком дела.

– Как вам это удалось? – все же поинтересовался он у Ольги, перейдя с официального тона на дружеский.

– Да как-то само собой, – с наивной улыбкой ответила Ольга.

Она понимала, что в некоторых ситуациях лучше помалкивать. Даже если на первый взгляд ничего сверхъестественного не происходит.

Уроки в школе, постоянные встречи с будущими сотрудниками – учителями, визиты в министерство, которое все еще читало ее программы, банк, где она оформляла кредит, подготовка документов для участия в конкурсе на государственное финансирование проекта – она работала как вол. Но вечером возвращалась домой и окуналась в одиночество. Ольга была умна. Она окружила себя частоколом проблем. Трудных, срочных и не очень. Но для нее самой сейчас самым важным было понять, как будет строиться ее дальнейшая жизнь. Она вспоминала слова отца, сказанные, когда она была совсем девочкой: «Надо знать, чего хочешь. Надо быть умной и сильной». И она старалась следовать его совету. Но все же вечерами, ложась в постель, она думала о случившемся и о том, что совсем недавно было так безоблачно – о любви, о семье, о тех днях, которые они прожили в этом доме. Она думала обо всем, но думать об измене мужа запрещала себе. Ей казалось, что все уже произошло, что выставленные чемоданы – это и есть выяснение отношений. А за этим опять последуют дела, которые надо выполнить бесстрастно. Кто же виноват, что рядом с любовью соседствуют цифры, даты, обязательства… Ольга понимала, что с ее любимым домом надо расстаться – строился он на деньги мужа, но даже если это было бы не так, она все равно настаивала на разделе жилья. Хоть он и виноват, жить же он должен где-то. И поэтому, запретив себе все непродуктивные эмоции, Ольга по вечерам искала варианты разменов, покупок и продаж. Ей хотелось найти такой, который заставил бы позабыть обо всем пережитом и где они с собакой начали бы новую жизнь. Она уже представляла себе свою квартиру, в которую въедет после окончания всех дел.