Я буду любить тебя вечно - читать онлайн книгу. Автор: Мария Метлицкая cтр.№ 37

Растерянная Ольга собирала чемоданы. Господи, сколько, оказывается, нужно везти! Две кастрюли – на суп и компот. Две сковородки – маленькую и среднюю. Мясорубку, чтоб ее! Иришка ела только прокрученное и протертое. Полотенца, постельное белье – непонятно, что там дадут хозяева. Конечно, одежду на два сезона – весну и лето. Обувь. Иришкины книжки и учебники. Девочка пропускает школу, если не заниматься, программу потом не нагнать. Себе – почитать. Настольная лампа – для того же. Карандаши, фломастеры, бумагу купим на месте. Две любимые куклы – Светлану и Каролину. Ночной горшок – все понятно, среди ночи во двор ребенка не потащишь. Шлепки, сандалии, туфельки, резиновые сапоги себе и дочке. Сарафаны и куртки. Ну и так далее, по списку. Посреди комнаты стояли два чемодана, словно два крокодила, раскрывшие ненасытные пасти. А вещи все прибавлялись.

В последний вечер перед отъездом зашла в комнату свекрови. Понимала – прощается. Встретились глазами, одна – полными вины, другая – печали и предсмертной тоски. Ольга взяла Ирину Степановну за руку. Рука была тонкая, словно детская – не толще Иришкиной. Заплакали обе. Ничего не говорили друг другу – невозможно, не было сил.

– Прости, если когда-нибудь обидела тебя, – тихо сказала Ирина Степановна.

Ольга попыталась улыбнуться:

– О чем вы? Никогда и не было! Никогда!

Потрескавшиеся губы свекрови дрогнули от боли.

– Иди, Олюша! Иди! Так… всем будет легче…

Ольга поцеловала ее руку и, не оглядываясь, вышла из комнаты.

* * *

В поезде дочка была увлечена пейзажами за окном – хотя весной все было довольно скучно и серо. Она без умолку болтала, расспрашивала застывшую в своей боли Ольгу, тараторила без конца, и Ольге приходилось брать себя в руки.

Думала о своих – о свекрови, о муже, о жизни. «Правильно ли я поступаю?» В голове встревоженным птенцом билась мысль: «Приличный ли я после этого человек?»

Ответов не было. Была жизнь. Которая диктовала свое.

Приехали в Симферополь. Оттуда взяли машину до Малореченского – Малоречки, как называли ее местные.

Выбрали Малоречку, конечно, по причине дешевизны – курорт малоизвестный. В ту пору еще почти и не курорт, так, местечко на море. Посоветовал кто-то из знакомых.

Ехали два часа – уставшая Иришка продолжала вертеть головой и без умолку трещать. Наконец въехали в поселок. Шофер задал традиционный вопрос – куда вам, барышни?

Растерянная Ольга пожала плечами:

– А бог его знает! Нам надо бы комнату снять!

– Тогда – в квартирное бюро, – решил шофер и через минут десять лихо притормозил у дощатого синего домика с неброской табличкой.

Выгрузили вещи – шофер усмехнулся:

– Ну и нарядов набрали, а, барышни?

В маленькой комнатке за старым письменным столом сидела, отчаянно зевая, молодая женщина. Увидев непрошеных гостей, удивилась и поправила высокую прическу. Ольга рассказала о своих скромных пожеланиях – нужна комната недалеко от моря, желательно с большим крыльцом или терраской. На полгода – не меньше!

При этих словах женщина удивленно вскинула брови.

– Так надолго? – удивилась она.

– Надолго, – подтвердила Ольга. – Приехали к вам оздоравливаться!

Женщина раскрыла свои кондуиты – старые амбарные пышные и лохматые тетради и начала что-то выписывать – скорее всего, адреса. Вдруг остановилась, посмотрела на уставшую Ольгу и сказала:

– Послушайте, женщина! Что мы тут с вами копаемся? А может, у меня посмотрите? Я не вредная, верите? Да и комнатка у меня опрятная! Просто не сезон – вот и свободна! А уж в конце мая из рук будут рвать! До моря, правда, минут двадцать пять, если честно! И то быстрым шагом. Зато тихо и чисто – ни машин, ни людей. Если ближе к морю, в сезон от туристов устанете – шум, гам, музыка. А грязи-то сколько! Нет, правда! Может, посмотрите? – Она поднялась со стула и протянула Ольге руку. – Меня Таней зовут, а вас?

Ольга согласилась:

– Посмотрим! Чего ж не посмотреть, если тихо и чисто! Я Ольга! А дочь моя – Иришка.

Домик Татьяны оказался маленьким и неказистым – хозяйка с испугом поймала расстроенный Ольгин взгляд. Внутри оказалось две комнатки – слава богу, раздельные. В зале – так называла Татьяна ту, что побольше, жить будет она, хозяйка. А вот в спаленке – постояльцы! Спаленка оказалась уютной – по-деревенски простой и очень теплой. Бордовые шелковые шторки на окнах, такое же покрывало, две вазы с искусственными цветами – пышными георгинами. Телевизор под кружевной салфеткой и малиновый коврик возле кровати.

Татьяна отдернула шторы, распахнула окно и с гордостью посмотрела на Ольгу. Вид из окна на гору был и вправду завораживающий. У Ольги перехватило дыхание. Наступали ранние сумерки, и над горой вился парок или туман, кто его знает. Гора казалась голубоватой, с оттенком сиреневого.

И Ольга решила: остаемся!

– Ну, располагайтесь! – выдохнула хозяйка.

Ольга сварила кашу и уложила усталую Иришку поспать. Они с Татьяной расположились на кухне. Пили чай и болтали. Две женщины всегда найдут темы для разговоров. Говорила в основном Татьяна – чувствовалось, что ей необходимо выговориться.

О своей жизни она говорила спокойно и рассудительно, все время приговаривая: «Такая вот у меня судьба».

А судьба была… Ох! Страшная.

Родила Татьяна в восемнадцать, от «проезжего молодца» – тут она усмехнулась. Паренек из Ленинграда отдыхал в Малоречке с родителями. Познакомились на танцах – где знакомится молодежь? Ну и…

– Вспыхнули чувства. Под кустом мою Женьку и зачали. Через неделю он уезжал. Адреса не оставил – хотя я и надеялась. А потом и поняла, что залетела. Ребеночка оставила – тут даже и разговоров не было! Мать, конечно, бесилась, уж как только не обзывала! И шалавой, и шлюхой. И даже похлеще. Соседи смотрели косо. Да что там смотрели – вслед шипели, не стеснялись. Поселок у нас небольшой, все на виду. Ничего, я терпела. Да и мать тоже можно было понять! Все надеялась, что по-людски у меня получится – хороший парень, свадьба, ребенок. Сама жизнь прожила – не дай бог. А тут еще я! Но вышло, как вышло. Ходила я гордая, и на все было наплевать! Живот выпячу и – вперед! Так ребеночка ждала… – Татьяна замолчала и отерла ладонью слезу. – Родилась девочка, дочка. Назвала Женечкой. Здоровенькая, хорошенькая, крепенькая. Мама, конечно, смирилась, во всем помогала. И Женьку заобожала. Куда денешься, внучка! Она работала целыми днями – выживать-то ведь надо, да? Работала в прачечной при санатории. Работа тяжелая – целыми днями таскай грязное белье. Тюки неподъемные. А я с Женькой и на хозяйстве. Тогда мы еще держали и птицу, и поросят. Жили как-то… Правда, теперь мне кажется – очень счастливо жили… А паренек мой так и не узнал, что у него доча народилась, – грустно улыбнулась она.

Ольга молчала, понимая, что то, что она услышит дальше, будет определенно трагедией.