В сердце моря. Трагедия китобойного судна "Эссекс" - читать онлайн книгу. Автор: Натаниэль Филбрик cтр.№ 48

Конечно же Поллард имел продолжительную беседу с владельцами судна: Гидеоном Фолджером и Полом Мейси – мучительную беседу, в ходе которой капитан вынужден был оправдываться. «Бесспорно, бедный, потерпевший неудачу человек становится крайне щепетилен, когда речь заходит о деньгах и успехе, – писал Делано. – Ему кажется, что на него все нападают». Но Поллард должен был отчитаться не только перед владельцами «Эссекса». Оставалась еще и его тетка – мать Оуэна Коффина.

Нэнси Банкер Коффин, тетка Полларда, была сестрой его матери Тамэр. Ей было пятьдесят семь лет. Нэнси вышла замуж за представителя одной из самых старых и гордых семей Нантакета, той, которая вела начало от Тристрама Коффина, патриарха первого английского поселения, основанного на Нантакете еще в XVII веке. Тесть Нэнси, Иезекия Коффин-старший, был капитаном одного из судов, участвовавших в Бостонском чаепитии 1773 года. Если верить семейной легенде, именно Иезекия первым бросил чай в бостонскую гавань. В семье хранилась миниатюра с его портретом. У него были широко посаженные глаза, острый нос и мягкая, чуть смущенная улыбка.

Хотя его сын, Иезекия-младший, был Другом по праву рождения, он сменил веру, когда в 1799 году женился на Нэнси Банкер. Позже, в 1812-м, когда Оуэну Коффину было десять, Иезекия-младший вернулся в Общество Друзей вместе с женой и детьми.

В тот день, когда Джордж Поллард ступил на ее порог, вера Нэнси претерпела жестокое испытание. «Как и хотел ее сын, капитан пришел к его матери, чтобы передать ей его последние слова. Она приняла его плохо. Мысль, что человек, которому она поручила своего мальчика, жив только потому, что ее сын умер, приводила Нэнси в бешенство, – писал Никерсон, – и я слышал, что она так и не простила капитана».

Суд общества был не так строг. Действия Полларда признали правомерными для той ситуации, в которой он оказался. Было решено, что Поллард «не нарушал законов и вел себя достойно», писал Никерсон. Что-то подобное произошло в Уругвае в 1972 году. Все началось, когда в заснеженных Андах разбился самолет, на котором из Монтевидео в Сантьяго летела команда игроков в регби. Десять недель шестнадцать выживших питались замерзшими трупами погибших. То же случилось и в Нантакете за сто пятьдесят лет до этого. Жители Монтевидео не осудили молодых людей. Вскоре после их возвращения католический епископ объявил, что, поскольку это был вопрос жизни и смерти, на них нет греха. «Нужно довольствоваться тем, что есть, как бы отвратительно это ни было», – добавил он.

Нет свидетельств того, что религиозные лидеры Нантакета выступали в защиту команды «Эссекса». Но факт остается фактом: каннибализм настолько табуирован, что широкой общественности всегда трудней принять подобный акт, чем тем, кто был вынужден обратиться к нему, чтобы выжить. Со своей стороны, Поллард не позволил пережитому ужасу довлеть над собой, честно признал свой поступок и его последствия и с этим осознанием собственных действий прожил всю свою жизнь.

Капитан «Ту Бразерз» Джордж Уорт за два с половиной месяца их путешествия из Вальпараисо на Нантакет был так впечатлен общением с Поллардом, что порекомендовал его как свою замену. И вскоре после возвращения Полларду официально предложили командование этим судном.

К тому моменту, как Поллард возвратился на Нантакет, Оуэн Чейз уже работал над книгой. Чейз сохранил записи, которые вел в лодке. Он также, кажется, получил копию письма, написанного капитаном «Дианы» Аароном Пэддоком в ночь после исповеди Полларда, и оттуда почерпнул все детали того, что случилось с двумя другими вельботами. Но Оуэн Чейз был китобоем, а не писателем. «Едва ли Оуэн Чейз сам писал свой “Рассказ”, – напишет Герман Мелвилл на полях своей копии книги Чейза. – Очевидно, кто-то писал для него. Но в то же время детали свидетельствуют, что этот кто-то добросовестно трудился под руководством Оуэна».

Чейз с детства дружил с мальчиком, который вместо того, чтобы стать китобоем в Тихом океане, учился в Гарварде. Уильям Коффин-младший был двадцатитрехлетним сыном успешного торговца ворванью, который также исполнял обязанности начальника почтового отделения на Нантакете. По окончании Гарварда Уильям-младший прошел краткий курс медицины, а потом, по словам его друга, «занялся другим делом, более соответствующим его страсти к литературе». Возможно, именно он стал тем неизвестным писателем, который обработал историю Нантакета для Овида Мейси. Есть свидетельства, что он помогал писать историю о печально известном мятеже на корабле «Глоуб». Но его писательская карьера, скорее всего, началась с публикации «Рассказа о крушении “Эссекса”».

Коффин идеально подходил Чейзу. Хорошо образованный и опытный писатель, Коффин прекрасно знал и Нантакет, и китобойный промысел. Одного возраста с Чейзом, он мог сопереживать молодому первому помощнику, так что создавалось впечатление, «будто Оуэн писал все сам», – как отметил на полях Герман Мелвилл. Эти двое работали быстро и хорошо. К началу осени рукопись была закончена. А двадцать второго ноября, почти через год после крушения, книга уже появилась в магазинах Нантакета.

В обращении к читателям Чейз пишет, что, потеряв после крушения все, он отчаянно пытается заработать немного денег, чтобы поддержать свою молодую семью. «Надежда на некоторое вознаграждение, – писал Чейз, – заставила меня изложить краткую историю моих страданий и представить ее вниманию публики». Но у него были и другие мотивы. Он получил возможность выставить себя, молодого офицера, в максимально выгодном свете.

Рассказ Чейза естественным образом сосредоточен на том, что происходило в его лодке. Однако большинство смертей – девять из одиннадцати – случилось на двух других лодках. Чейз просто кратко перечисляет их в самом конце своего рассказа. Любой, кто читал одну только книгу Чейза, не сможет оценить истинный масштаб трагедии. Например, Чейз никогда не акцентировал тот факт, что пятеро из первых шести умерших были черными. За кулисами остались и многие другие тревожные и симптоматичные аспекты бедствия. Чейз сделал из истории «Эссекса» историю личных испытаний и личного триумфа.

Он тщательно скрывает тот факт, что все его поступки, предшествовавшие крушению, были расчетливы и глубоко корыстны. Он молчит о том, что именно он на пару с Мэтью Джоем убедил Полларда продолжить поход после шквала в Гольфстриме, хотя шквал унес несколько вельботов. Решение идти к берегам Южной Америки он выставляет как общее, хотя, согласно Никерсону, Поллард предлагал плыть к Островам Общества. И главное – Чейз скрыл, что после первой атаки кита у него была возможность убить его. Факт этот всплывет на поверхность лишь через сто шестьдесят три года после публикации рассказа Никерсона.

Товарищи Чейза, оставшиеся в живых нантакетцы, и особенно капитан Поллард, несомненно, чувствовали, что в рассказе Чейза их несправедливо обошли. (Герман Мелвилл выяснил, что позже Поллард «вынужден был написать свой собственный отчет, подписанный его именем, но он так и не увидел свет».) И даже члены команды Чейза чувствовали, что Чейз пренебрег ими в своем «Рассказе»… Ральф Уолдо Эмерсон, посетив остров в 1847 году, писал: «Нантакетцы болезненно относятся ко всему, что позорит остров, потому что это бьет по репутации каждого». Последнее, чего они желали бы, – поведать всему миру о том, как были съедены их собственные товарищи. Рассказ Чейза не акцентировал эту проблему. Во фразе о предложении съесть Исаака Коула он обошелся двумя восклицательными знаками. И как бы Чейз ни нуждался в деньгах, он не стал делать сенсацию из страданий собственных людей. Интересен тот факт, что в следующий рейс Чейз ушел не на нантакетском судне. В декабре того же года он поехал в Нью-Бедфорд и оттуда ушел первым помощником на «Флориде», китобойном судне, на котором не было ни одного нантакетца. И хотя его семья оставалась на острове, Чейз еще одиннадцать лет уходил в море на судах других портов.