О чем весь город говорит - читать онлайн книгу. Автор: Фэнни Флэгг cтр.№ 65

– Кто такая?

– Президент национального «Клуба американских садоводов», вот кто.

– Да ее никто не знает, – возразила Герта.

– Я знаю.

Вдруг вмешалась миссис Белл:

– Кейт Смит.

– Кто это? – спросила молодая женщина.

– Певичка. Такая пышнотелая, выступала по радио, был у нее один шлягер… – пояснила Элнер и во весь голос пропела: – Ла-ла-ла… когда луна взойдет над горою…

– Слыхом не слыхивала, – пожала плечами женщина.

– Предлагаю Сэлли Райд, первую американскую женщину-астронавта, – сказала Ада Гуднайт.

– Хорошая кандидатура, – одобрила Тотт.

– Минни Перл, – сказала Вербена.

– Кто? – не поняла Бёрди.

– Комедиантка из шоу «Гранд ол опри», всегда появлялась в потешной шляпке.

– Что вы скажете о писательнице Луизе Мэй Олкотт? – спросила Катрина.

– Прекрасный выбор, – поддержала ее Руби.

– Надо же, как забавно, – сказала Элнер. – В наше время Кейт Смит была звездой, а сейчас ее не знает никто, кому меньше семидесяти.

Неожиданно в разговор вступила юная Тиффани Энн, не вовремя отправившая эсэмэску:

– А чё-то никто типа даже не вспомнит Леди Гагу.

– Кого? – хором спросило кладбище.

– Да вы чё… ее типа весь мир знает… Вы чё, типа с приветом?

Беседа вышла чрезвычайно увлекательной, и Люсиль Бимер, всегда любившая хорошую дискуссию, решила на следующей неделе предложить новую тему: «Стоит ли надрываться ради славы?»

Никто еще не знал, что нынешний диспут по четвергам станет последним. В очередной день рождения Люсиль Бимер, отмечавшей сто двадцать девятую годовщину, друзья и многочисленные бывшие ученики решили преподнести ей сюрприз – всем вместе спеть «С днем рожденья тебя!»

Утром трио сестер Гуднайт пропело начальные строки здравицы, а затем ее подхватило все кладбище:

– С днем рожденья, мисс Бимер! С днем рожденья тебя!

По окончании песни раздались веселые крики:

– Спич! Спич!

Все смолкли, ожидая речи именинницы. Прошла минута, другая.

– Люсиль, вы здесь? – окликнула Руби.

Никто не ответил. Люсиль Бимер исчезла.

Лишь через несколько недель на кладбище обнаружили, что молчун Густав Тилдхолм тоже исчез.

Норма хворала недолго и чрезвычайно изумилась, очнувшись на «Тихих лугах». Причем ошеломило ее не то, что она могла видеть, слышать и говорить, а нечто другое.

– Всю жизнь я безумно боялась смерти, но, оказывается, она совсем нестрашная. Я словно куда-то уплыла, и теперь мне невероятно хорошо и спокойно.

– Я ужасно рада за тебя, милая, – сказала Элнер. – Понятное дело, ты вся извелась со своими нервами.

– Спасибо, тетя Элнер. Хоть бы оно не ушло, это чувство покоя.

– Никуда не денется, я тебе обещаю. Если хочешь знать, будет только лучше. Каждое утро я открываю глаза и заново влюбляюсь в этот мир. В той жизни знавала я безмятежные минуты, но со здешним покоем ничто не сравнится. Правда, Тотт?

– Норма, привет, хорошо, что ты с нами, дорогая. Элнер верно говорит. Так приятно бездельничать – лежишь себе, расслабляешься.

– Вот видишь, дорогуша, какой молодец малыш Мэкки, что подарил тебе участок, – сказала Элнер. – А то поди знай, куда бы тебя засунули.

– Хорошо, я не знала, как славно быть покойницей, а то давно бы сиганула с какого-нибудь небоскреба, – присовокупила Тотт.

– Слава богу, в Элмвуд-Спрингс нет небоскребов, – рассмеялась Элнер.

– Ну прыгнула бы с водокачки, какая разница. Чего уж теперь-то. Наверное, здесь я очутилась в свой срок.

– Ты тоже так думаешь, тетя Элнер? – спросила Норма. – Мы умираем, когда нам положено?

– Пожалуй, что так, милая. – Элнер помолчала и добавила: – По-моему, ты прибыла сюда очень вовремя.

Через два дня Элнер Шимфизл исчезла. Для всех это стало огромной потерей. Сперва мисс Бимер, теперь вот – Элнер. Все будут ужасно скучать по ней, однако Норма радовалась, что успела еще разок поболтать с тетушкой.

В три часа ночи Джеймс Дуэйн Вутен Младший рыскал по кухне, стараясь не шуметь. Он заглянул в женину сумочку, но Дебби, конечно, спрятала ключи от машины. Она работала в «Уолмарте», недавно купила «тойоту-камри» и вовсе не хотела, чтобы пьяный муж разбил новенькое авто. Чертова Дебби, от нее все беды. Если б она не забеременела, он бы давно слинял, а теперь вот цацкается с малышней, своей и ее от прежнего брака. Да еще узнал, что она путается с хмырем из отдела фототоваров. Детки его в грош не ставят. Вон хоть на прошлой неделе – он вырубился на кушетке, так один из выродков хотел его поджечь. Ну их всех к бесу. Вроде везде посмотрел. В кофейнике, микроволновке, во всех ящиках и на полках, за тостером. Ключей нет. Зараза.

Разочарованный, он прошел в гостиную, плюхнулся в клетчатое кресло. И тут его осенило. В ящике, где хранились инструкции к кухонной технике, страховые полисы и прочее, нашелся конверт с бумагами от дилерского центра «тойоты», в котором лежали запасные ключи. Ага!.. Даешь пьянку!

Нынче была среда, и Эдна Чилдресс, как обычно, отправилась в дом престарелых. По средам там играли в бинго. Она никогда не пропускала дни бинго и техасского покера.

В кухне Ральф Чилдресс сидел за столом, на котором Эдна оставила ему кофе и кусок яблочного пирога, и на смартфоне листал фотографии подержанных домов на колесах. Лютер Григз, специалист в этом вопросе, когда-то говорил, какие из них лучшие.

Эдна пока не знала, что после ухода на пенсию в следующем месяце Ральф собирался купить такой фургон и отвезти ее в «Молл оф Америка». Пусть его старушка всего понакупает, пусть потешится до упаду. Только он нацелился откусить пирог, как с улицы донесся жуткий вопль и кто-то забарабанил в дверь. Ральф стремглав кинулся выяснить, в чем там дело.

Так он и знал. За дверью билась в припадке Дебби, то ли четвертая, то ли пятая жена Дуэйна Младшего (разве всех их упомнишь?), и орала, что муженек, сучий потрох, украл ее новенькую «тойоту-камри». Ральф ее выслушал и постарался успокоить. Через полчаса приходите в участок, сказал он, мы с вами составим заявление об угоне. Он знал, что спешить некуда. Дуэйн Младший далеко не уедет. Такому дураку, да еще под газом, вовек не выбраться из города.

Ральф вернулся в кухню и хотел отведать пирога, но тарелка была пуста. Остались только крошки да черное перо на подоконнике.

– Пропади ты пропадом!