Мародеры. Как нацисты разграбили художественные сокровища Европы - читать онлайн книгу. Автор: Андерс Рюдель cтр.№ 57

Cтраница 57

Швеция разорвала отношения с нацистской Германией только в ноябре 1944 года, когда западные союзники уже стояли на немецкой земле. США, которым давно надоел шведский «нейтралитет», даже планировали конфисковать шведские предприятия и после войны прекратить поставки в Швецию такого необходимого сырья, как нефть и каучук.

Осенью 1944 года шведский риксдаг проголосовал за участие Швеции в англо-американской операции Safehaven («Тихая гавань»), целью которой был поиск активов нацистской Германии в нейтральных странах и последующая передача этих активов в гуманитарные организации союзников. В то время многие опасались, что немецкие ресурсы, спрятанные за границей, могут быть использованы для возрождения нацизма в Германии. В результате выяснилось, что Швеция не только принимала на хранение краденое золото — шведские предприятия активно поддерживали немецкую военную промышленность. В частности, это происходило при посредничестве банка Валленбергов, Stockholms Enskilda Bank (нынешний SEB). Например, в США банк служил прикрытием немецкого предприятия Bosch, препятствуя тем самым его конфискации. После войны активы банка и Валленбергов в США из-за сотрудничества с нацистами были заблокированы. Банк также выдавал кредиты норвежской компании Norsk Hydro, которая в годы оккупации была реорганизована, и ведущую роль в ней стало играть немецкое предприятие IG Farben, широко использовавшее труд заключенных. Одна из фабрик IG Farben располагалась прямо в Аушвице, а дочернее предприятие компании производило газ «Циклон Б», которым были задушены миллионы людей в нацистских лагерях смерти.

К 1946 году благодаря программе «Тихая гавань» удалось обнаружить все немецкие активы в Швеции. США и Великобритания решили их конфисковать и использовать для восстановления послевоенной Европы. Швеция пыталась возражать, заявляя, что нельзя конфисковать имущество, принадлежащее немецким гражданам, которые необязательно представляют немецкое государство. Тем не менее под нажимом США Швеции пришлось уступить.

Для распределения немецких активов в Швеции было образовано особое ведомство, Бюро по контролю за иностранным капиталом. До 1956 года оно ликвидировало нацистские активы общей стоимостью в 380 миллионов крон.

Когда встал вопрос о нацистском золоте, оказавшемся в Швеции, правительство тоже стало тянуть с ответом. Швеция потребовала доказательств, что золото, в том числе бельгийское и нидерландское, действительно было украдено. Небольшая часть золота, которое Государственный банк Швеции купил у немецкого банка, вероятно, тоже принадлежала погибшим узникам концентрационных лагерей.

В конце концов Швеции пришлось уступить и в этом вопросе, но последний транш в шесть тонн золота, украденного нацистами у Государственного банка Нидерландов, Швеция перевела только в 1955 году. Перед этим семь тонн золота было возвращено Бельгии.

В то время мало кто задавал вопросы: а не оказалось ли в Швеции также и похищенное искусство? Американское Управление стратегических служб, которое изучало немецко-шведские отношения, интересовалось в основном нацистским золотом.

Только в 1997 году шведское правительство образовало комиссию, чтобы «добиться максимальной ясности в вопросе о том, что происходило в Швеции с имуществом, попавшим в страну в связи с преследованиями евреев». Создание комиссии было отражением событий на континенте — таких, например, как все новые процессы о еврейских счетах в швейцарских банках. Швеция, как и Швейцария, была нейтральной страной, которая, однако, пошла на значительные уступки нацистской Германии. А что, если в Швеции тоже остались активы, которые до сих пор не удалось обнаружить — именно потому, что они были сознательно спрятаны? Образовали еще одну комиссию, на этот раз по инициативе министерства иностранных дел.

Правительству нужен был быстрый ответ, результатов ожидали в течение двенадцати месяцев, но это оказалось непосильной задачей. Только весной 1999 года появился 350-страничный отчет «Швеция и еврейское имущество».

Комиссия, в частности, исследовала отчеты американской миссии в Стокгольме, предоставленные разведывательной службе во время войны. Из них следовало, например, что немецкая миссия в Стокгольме помогала тайно вывозить из Германии драгоценные камни. Сообщалось также, что шведские предприятия получали золото из нацистской Германии — например, ювелирная компания «К. Г. Хальберг», тогдашний владелец которой, Отто Деккер, немец по происхождению, был активным нацистом и имел тесные связи с представителями немецкой миссии в Стокгольме.

Относительно искусства были получены еще более удивительные сведения. Комиссия поручила музейщику Гуннару Линдквисту изучить данные американской разведки и интервью с лицами, имевшими отношение к миру искусства во время войны.

Американский отчет 1945 года сообщает, что Герман Геринг, вероятно, тайком вывозил искусство в Швецию при содействии Карла Густава фон Розена — племянника Карин Геринг. Помогал ему также председатель немецкой торговой палаты в Швеции Генри Коукс. В отчете говорилось, что в порту Фрихамн в Стокгольме должны находиться ящики с украденным искусством. Несколько раз в отчете встречается имя Карла Габерштока: этот арт-дилер тоже подозревался в том, что прятал искусство в Швеции. Но никакой информации о количестве или местонахождении спрятанных работ не приводится. Американцы сообщали также и о том, что многие стокгольмские галереи и арт-дилеры, по всей видимости, принимали украденное искусство: например, галерея Раппа, по сведениям разведки, хранит «целые штабеля картин в стокгольмском порту Фрихамн».

Стокгольмская галерея Святого Луки в 1945 году провела выставку произведений нидерландского искусства, происхождение которых теперь тоже казалось подозрительным. Но поскольку и Рапп, и «Святой Лука» уже давно прекратили свою деятельность, Линдквист не смог проверить эти сведения. Однако он считает вполне правдоподобным, что многие произведения искусства, продававшиеся в 1944–1945 годах на выставках и аукционах, «так или иначе связаны с нацистскими хищениями».

Расследование Линдквиста показало также, что шведские музеи покупали не так уж много работ на международном рынке, однако предложений о продаже произведений, скорее всего похищенных, поступало много. Например, Карл Габершток предлагал Национальному музею купить картину художника шведско-французского происхождения Жоржа Демаре (в результате сделка не состоялась).

Гётеборгскому музею изобразительного искусства в августе 1939 года предложили картины Эмиля Нольде. Продавал работы брат жены художника, датской актрисы Ады Вильструп. Картины были выкуплены у немецкого министерства пропаганды и, судя по дате продажи, с большей вероятностью имели отношение к выставке «Дегенеративное искусство». Семья Нольде, видимо, пыталась таким образом спасти часть произведений художника. Но гётеборгский музей тоже ничего не купил.

Комиссия и Гуннар Линдквист в конце концов констатировали: «Ничто не указывает на то, что в Швеции проводилась сколько-нибудь масштабная торговля произведениями искусства, украденными нацистами». Маловероятно, утверждала комиссия, что предметы искусства переправлялись в Швецию или перевозились через ее территорию в том же объеме, как это было, например, в Швейцарии. Будь этот процесс более активным и организованным, он оставил бы больше следов в немецких архивах.