Стален - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Буйда cтр.№ 43

– Что-то я, кажется, замерзать стала, – сказала Фрина. – Укрой меня чем-нибудь, пожалуйста…

Я зажег лампу.

Она забралась на топчан, я снял с нее ботинки, из которых волнующе пахло ее теплой ножкой, набросил на нее пальто с шерстяным капюшоном и одеяло.

– Может, чаю? – Я отвинтил крышку термоса. – О, да он с коньяком! Горячий…

– Замечательно, – сказала Фрина, принимая из моих рук граненый стакан с чаем, который я обернул носовым платком. – Ты не устал?

– Нет, – сказал я, пристраиваясь рядом с нею. – Значит, с Нанни ты больше не встречалась?

– Не встречалась. Она, конечно, была жуткой бабой – безжалостной, холодной, расчетливой, жадной… но мне-то она ничего плохого не сделала… не успела сделать… – Помолчала. – Матери было не до меня – Нанни в те годы и была моей матерью, но кто знает, какие у нее были планы насчет моего будущего и что со мной сталось бы, не появись генерал Драгунов…

– Тот самый Драгунов? Комдив Драгунов?

– Ну да, герой Гражданской, легенда…

Легендарный красный конник, герой Уральского похода, на исходе Гражданской войны, в Крыму, он был тяжело ранен в голову и практически не служил больше в строевых частях. Преподавал, инспектировал, хотя это ему было не по нраву. Вспыльчивый, дерзкий и неудержимый, он вдрызг разругался с Троцким, который обвинял его в «партизанщине» и «анархизме», не поладил с Ворошиловым.

Почти все свободное время он посвящал даче. Перестроил по своему вкусу дом, разбил сад, выращивал розы, гнал самогон, держал лошадей, подолгу гулял и любил попариться в бане в компании красивой толстой бабы.

Незадолго до войны генерал упал с лошади во время прогулки, и с той поры жизнь его превратилась в ад. Его мучили головные боли, вспышки ярости случались все чаще – не спасали ни лютая баня с толстой красивой бабой, ни стрельба по бутылкам, ни даже домашняя водка. Иногда он, в кальсонах и расстегнутой шинели, с шашкой наголо уходил босиком по снегу «бить немца», но походы его заканчивались у въезда в дачный поселок, где генерала останавливали караульные.

Ольге повезло – она встретила Драгунова, когда он возвращался из госпиталя и его внутренний барометр показывал «ясно». Ее спас случай: если бы генерал поехал привычным маршрутом, он не столкнулся бы с Ольгой и Греком.

Драгунову было, впрочем, не до нее: ему нравились женщины, «которых двумя пальцами не задушишь». И такая женщина у него была.

Трудно было поверить, что еще не так давно Кармен Скворцовская – Кара – была балериной. Рослая, плечистая, темнобровая, грудастая, она сохранила разве что легкость походки да воспоминания о тех временах, когда ее Черному лебедю стоя аплодировал Большой театр. После этого были два неудачных замужества, тяжелые роды, арест третьего мужа, попытка самоубийства, лишний вес – все больше лишнего веса.

Кара стала самоотверженной нянькой и идеальной любовницей генерала, благодарной ему за то, что он спас ее и ее дочь Эвридику от нищеты. Она взяла на себя все заботы по хозяйству, хотя за верховенство в доме ей пришлось вступить в нешуточную войну с его обитателями.

За годы полузатворнической жизни вокруг генерала сложился узкий круг приближенных, которых он называл «челядью». Капитан Цвяга, сержант Кирза, ефрейтор Тройкин отвечали за безопасность генерала, порядок в доме, доставку провизии, следили за лошадьми и помогали хозяину в работах по саду, а баба Сватья занималась стряпней, выгонкой водки и поставками толстых красивых женщин.

Цвяга – маленький, с острым носиком и сжатыми в гузку губами, был образцом аккуратности – всегда в тщательно выглаженном френчике, в начищенных до блеска высоких сапогах на кривых тонких ножках. Он был почтителен с генералом и готов был в лепешку расшибиться, чтобы исполнить любое желание начальника, но стоило генералу впасть в очередной загул, стоило его разуму помутиться, как Цвяга превращался в наглого вора. Он крал у хозяина деньги, таскал его еду и насиловал его толстых красивых женщин, пока генерал бродил босиком по лесу с шашкой наголо.

Сержант Кирза, высокий веселый шофер, и маленький толстый ефрейтор Тройкин, способный дрыхнуть сутками в конюшне, в такие дни с утра до вечера резались в карты, обжирались, пили самогон и кувыркались с разбитными бабенками, которые служили на дачах поварихами, прачками и поломойками.

Кара пригрозила мужчинам отправкой на фронт – в ответ они попытались ее изнасиловать, но были жестоко избиты: бывшая балерина не расставалась с кастетом.

А вот совладать с бабой Сватьей оказалось труднее.

Эта рябая плосконосая женщина, состоявшая из огромной груди и огромной задницы, родила генералу сына. Умственно неполноценный косоглазый пятилетний ребенок со спутанными волосами целыми днями бродил по дому и саду в длинной грязной рубашке, грыз соленый огурец и кричал. Он никогда не умолкал. Ныл, нюнил, хныкал, скулил, выл, стонал, рюмил, ревел, хлюпал, заходился криком, орал – и так с утра до вечера, не выпуская изо рта обгрызенного огурца, справляя нужду где придется – в постели или гостиной, среди грядок с петрушкой или в бане. Затихал он только на коленях у матери, остальных и близко не подпускал – кусался, пускал в ход ноги и когти, плевался и визжал, заходясь яростью до пузырей и пены на губах, до посинения и обморока.

Генерал терпеливо сносил все выходки Амурчика – мать называла его Амуром Ивановичем – и не позволял никому даже словом обижать мальчика.

Однажды Кара обмокнула огурец в смесь меда и водки и дала Амурчику – ему понравилось. Он молча обсосал огурец и потребовал еще. Через час он уснул. И с той поры ходил за Карой хвостом, слушаясь ее беспрекословно. После этого баба Сватья смирилась с тем, что балерина – главная в доме.

Зимой генерал катал Фрину, Еву и пьяненького Амурчика в санях, летом учил девочек плавать в лесном озере, а потом все вместе отправлялись в автомобиле на железнодорожную станцию за мороженым и крем-содой. Счастливый Амурчик сидел между девочками на сложенной вчетверо простынке, пил ледяной лимонад из горлышка, икал, рыгал, мычал и мочился в штаны…

Иногда Ольга вскакивала среди ночи и подолгу стояла у окна, всматриваясь в темноту и с силой прижимая к груди ладонь, чтобы сердце не выдавало ее громким стуком. Зло было рядом – она это чувствовала…

– Ты не за себя бойся, – сказала Кара, когда Ольга поделилась с нею своими страхами. – За девчонок бойся…

Девчонки превратились в красивых девушек, стройных, спелых и непуганых. Цвяга тоненько постанывал в кустах, когда они раздевались на берегу лесного озера, и кусал губы до крови, чтобы не разрыдаться. По ночам он снимал сапоги, поднимался по лестнице, ложился на пол под дверью спальни и втягивал ноздрями запах, который источали два юных жарких тела…

Ева и Фрина смеялись, когда Кара просила их быть поосторожнее.

Возраст такой – возраст безмозглого бессмертия и могущества.

Им нравилось нравиться.