Путин и оппозиция. Когда они сразятся на равных - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Кара-Мурза cтр.№ 26

Таков хилиазм — идея создания тысячелетнего царства Божьего на земле, ересь ранних христиан. Это было у Бакунина и народников, в наказах крестьян в 1905-1907 гг. Позже — в «откровениях» Блока, в образах крестьянского рая у Есенина и Клюева, в поэтических образах Маяковского. Во время перестройки ее идеологи (например, академик-экономист С. Шаталин) не без оснований уподобляли весь советский проект хилиазму. Они хилиазм презирали или ненавидели, а С.Н. Булгаков (марксист, потом кадет, потом религиозный философ) писал в 1910 г., что хилиазм «есть живой нерв истории, — историческое творчество, размах, энтузиазм связаны с этим хилиастическим чувством».

О 1920-х годах в дипломе сказано: «В процессе идеологических дискуссий сформировалась та политическая система, которая лишь с незначительными изменениями просуществовала до горбачевской „перестройки“, а во-вторых, методом проб и ошибок, в рамках проводимой политики военного коммунизма и НЭПа, выработана стройная и цельная идеология».

Но ведь это не так! Неужели сдвиги от сталинизма к «оттепели» Хрущева и затем к эпохе Брежнева можно назвать «незначительными изменениями»? Это три принципиально разных идеологических доктрины. Какая «стройная и цельная идеология» возникла в рамках НЭПа? Неужели так учат в школах и университетах!

Казалось, невозможно гражданам России забыть о самом остром идеологическом конфликте, уже в ВКП(б), — о выборе модели развития и будущего. Раньше об этом нам говорили и преподаватели, и взрослые, рожденные в период 1900-1920-е годы. Если не ошибаюсь, в 1927 г. началась всепартийная дискуссия, каждая организация должна была обсудить две «платформы», грубо говоря, Сталина и Троцкого, и выбрать позицию. Это тогда захватило всех!

Как можно было пройти мимо такого эпизода, ведь и после дискуссии подспудно велась внутренняя идеологическая борьба, которая вылилась в репрессии 1937-38 гг. А до этого была «горячая» война с социалистической Грузией, лидер которой, член ЦК РСДРП, в своей речи 16 января 1920 года дал такое объяснение: «Наша дорога ведет к Европе, дорога России — к Азии. Я знаю, наши враги скажут, что мы на стороне империализма. Поэтому я должен сказать со всей решительностью: я предпочту империализм Запада фанатикам Востока!» Как смогли идеологически нейтрализовать таких «западников» во всех республиках? В постоянных поисках, с разнообразием подходов в разных культурных зонах — одно дело на Украине, другое — в Средней Азии или на Чукотке. Не могло возникнуть «стройной и цельной идеологии».

Была идеологическая борьба с «классовиками», которые считали крестьян реакционным классом, и с Пролеткультом, была тяжелая дискуссия с 1921 г. о политэкономии социализма — учебник ее смогли издать только после смерти Сталина в 1954 г. Очень трудно было совместить политэкономию Маркса с реальностью «трудовых коллективов» — общины в промышленности. Похожие проблемы возникли и с преподаванием истории, и с составлением «единого учебника» — все это были крупные проекты создания идеологии.

Нет оснований и для такого утверждения: «В контексте советской государственной идеологии на этапе 1945-1964 гг. вполне уместно говорить о сознательном обострении идеологического противостояния в рамках биполярного мира и состояния „холодной войны“».

Разработчик концепции холодной войны Дж. Кеннан сказал в 1965 году: «Для всех, кто имел хоть какое-то, даже рудиментарное, представление о России того времени, было совершенно ясно, что советские руководители не имели ни малейшего намерения распространять свои идеалы с помощью военных действий своих вооруженных сил через внешние границы… [Это] не соответствовало ни марксистской доктрине, ни жизненной потребности русских в восстановлении разрушений, оставленных длительной и изнурительной войной, ни, насколько было известно, темпераменту самого русского диктатора».

Почему же молодые интеллигенты, выпускники МГУ, утратили «хоть какое-то, даже рудиментарное, представление о России того времени»? А ведь эту очевидную истину, которую высказал Дж. Кеннан, еще в 1980-е гг. знало все население, хотя никто эту тему не трепал. Идеология в СССР после войны была не травмирующей и не возбуждающей людей. Можно даже сказать, что опасность холодной войны была сильно преуменьшена, из-за чего почти никто из нас, обывателей, не увидел угроз в перестройки, вплоть до 1988 г. Но уже было поздно.

* * *

Трудно понять, откуда взялись нынешние представления об основаниях советской идеологии. В дипломной работе сказано: «Советская система начала свое развитие именно с глубокой теоретической работы… Надо сказать, что марксистская теория, претерпев некоторую трансформацию в контексте ленинских воззрений, обрела цельную и непротиворечивую с теоретической точки зрения форму, став при этом единым идеологическим проектом».

Но ход событий был совсем иным, этим и интересна история идеологии русской революции в ее советской ветви. Согласно Марксу, Россия должна была пройти тот же путь, что и Запад. Эту модель не приняли народники (а перед ними Бакунин), разработавшие концепцию некапиталистического развития России. Но народников разгромили марксисты, самый крутой из них был Ленин. Но в ходе революции 1905 г. он пересмотрел модель Маркса в отношении России и порвал с марксистским взглядом на крестьянство как на реакционную мелкобуржуазную силу. Это был разрыв с западным марксизмом. Мировоззренческой основой советского строя был общинный крестьянский коммунизм. М. Вебер иногда добавлял слово «архаический». Какая уж тут «марксистская теория, цельная и непротиворечивая, ставшая единым идеологическим проектом»!

В этом и заключалось главное внутреннее противоречие советской идеологии: общинный крестьянский коммунизм, соединенный посредством марксизма с идеями Просвещения. Это была очень хрупкая конструкция, но она была необходима, хотя требовала постоянных политических маневров.

Сейчас молодежь, похоже, не понимает, какой глубокий кризис идеологии был создан XX съездом КПСС. В 1956 г. эволюционная «десталинизация» сменилась радикальным разрывом с прошлым. Выход из «мобилизационного социализма» провели посредством слома его идеологической базы. Результатом была профанация советского государства, разрушение его духовной связи с народом и одновременно создание комплекса вины в тех, кто это государство строил и защищал.

В 1960-е годы вышло на арену новое поколение, уже городского «среднего класса», и влияние «шестидесятников» стало нарастать в среде интеллигенции. Развитие общества требовало обновления той мировоззренческой основы, на которой было «собрано» советское общество и легитимирован советский общественный строй. Крестьянский общинный коммунизм исчерпал свой потенциал, прежняя идеология утратила силу.

В партийной элите быстро усиливалось влияние явных и скрытых «шестидесятников», ортодоксальных марксистов. Уже в начале 1960-х годов основные идеи перестройки Горбачева, еще в сыром виде, уже обсуждались на «кухнях». Сложилось «творческое меньшинство», которое и вырабатывало доктрину перестройки. В конце 1960-х годов стал возникать альянс этого меньшинства с противниками СССР в холодной войне.

Все эти изменения сопровождались кризисами и откатами в советской идеологии, но это для нашей молодежи слишком тонкие материи, не до них сейчас. Но хоть самые критические моменты на дороге, по которой мы катимся, надо бы знать.