Спасатель - читать онлайн книгу. Автор: Александр Калмыков cтр.№ 42

Отдав долг «яствам», я смог сосредоточиться на мыслях о Йисуре. Это имя мне встречать приходилось только в хрониках семидесятых — восьмидесятых годов. Но, скорее всего это он и есть. Повернувшись к переводчику, я нарочито громким шепотом спросил у него:

— Не тот ли это Йисур, отцом которого был сам великий Мугэ? — Чем Мугэ был знаменит, кроме того, что стал тысячником-темачи, получившим свою тысячу лично от Чингисхана, я не знал. Однако не сомневался, что мои собеседники точно знают и при необходимости расскажут о его подвигах.

Ага, судя по тому, как монголы поперхнулись, я попал в точку.

— Значит передо мной Йисур, сын Мугэ из славного племени унгират, родственник Алчу-нойона? — А тут уж пятьдесят на пятьдесят, может родственник, а может и нет. Но с большой степенью вероятности они в родстве, пусть даже и в седьмом колене. Не так уж много в одном племени нойонов.

Опять-таки громким «шепотом» я пояснил своим непонимающим спутникам:

— Алчу-нойон — это брат Борту, главной жены Чингисхана. А свою дочь он отдал замуж за Джучи, отца Батыя. То есть этот нойон близкий родич Батыя.

Делегаты впечатлились, важно покивали головами, а Ярик произнес загодя приготовленную фразу:

— Как здоровье великого хана Бату?

Ханом Батый, понятно, не является. Кахан у монголов только один и это Угэдэй. Но Бату главнокомандующий в великом западном походе, и чуть подольстись к нему не мешает.

Йисур важно ответил, что все в порядке, толмач перевел, а я перешел к батыевым детям:

— Здоровы ли блистательные сыновья Бату Сартак и Тукан?

Еще бы знать, родился ли уже Абукан. Ведь метрических книг монголы не вели, а наших исследователей в ханскую ставку заслать не удавалось. Ну и черт с ним, не может же житель лесного города знать всю генеалогию степных правителей!

— А как его блистательная дочь Алчу? — А тут даже непонятно, как её зовут. То ли Алчу, в честь великого предка, то ли Алсу — заимствованное у тюрков имя. — Она тоже участвует в походе?

— Как и вся семья Бату, — подтвердил Йисур и, усмехнувшись добавил: — Не хочет в повозке сидеть, скачет на лошади и куропаток из лука бьет. Думает, воином станет.

Перечислив всех чингизидов, участвующих в походе, кроме погибшего Кулькана, я перешел к Субедею и его сыновьям, а потом к темникам. По лицу нойона нельзя было понять, удивлен ли он такой осведомленностью и не надоели ли ему расспросы. Он отвечал стандартными фразами и не торопил меня.

Наконец, когда любезности закончились, началась основная часть игры.

— Можно у вас закупить продовольствие? — с невозмутимым видом поинтересовался отец Григорий. — У нас в городе народа набилось прорва, и сидеть им тут месяц, пока половодь не пройдет. У вас-то наверняка трофеев немеряно, а мы серебром заплатим.

— Нету трофеев, — искренне вздохнул нойон. — Серебро, рухлядь меховая в избытке, а ни зерна, ни скотины не осталось. Все, что было, поели. У вас хотели…

Подумав минутку, Йисур вежливо закончил:

— Взять в качестве дани. И еще в домах остановиться отдохнуть.

Плещей, услышав такое желание, сдвинул брови и, наклонив голову, угрюмо и твердо сказал, как поставил точку:

— Пустить в град не можем.

* * *

Монгольский тысячник почему-то не обиделся, видимо, заранее ожидая отказа, и не разгневался.

— Счастье монгола — беспредельная степь, и его дом там, где он бросил на землю кошму. Не очень-то нужен нам ваш вонючий град. Вы только признайте власть хана и дайте припасы. Ни вашего серебра, ни людей нам не надо.

— Мало же у нас еды, — простодушно соврал Ярик. — Как бы самим не оголодать.

— Как ни суши кизяк, он пахнет, — захихикал Йисур. — Блеяние и мычание скота отсюда слышно.

Отсмеявшись, темник попробовал нас утешить:

— Вы, нойоны, всегда найдете кусок для себя и дружины. А если кто-то из тариячи и помрет с голода, так еще останутся или других добудете. Все лучше, чем если возьмем город на щит.

— Мелка река, да круты берега, — удачно напомнил Фрол распространенную поговорку кочевников. К Козельску эти слова подходили как нельзя лучше.

— Нет непроходимых гор, — подал голос один из седовласых монгольских советников. — Решись и перейдешь. Нет непереходимых рек — решись и переплывешь.

— Сколько там ваш Батый войска ведет? — насмешливо вопросил Капеца. — Четыре тысячи, пять? А тут еще половодье на носу. Все ваши кони падут от бескормицы, а вас мы в лесу переловим как зайцев.

Йисур примирительно поднял руку, призывая дискутирующих к молчанию, и продолжил торг:

— Птица всегда находит свое гнездо, а человек — выход из положения. Дайте половину скота и весь ячмень, что есть в городе, и Батый посчитает это как мал ^[49] за три года. Это тоже самое, как если бы вы продали все на вес серебра. А бросать камень вверх не стоит, он может упасть на голову. Спадет вода, и все тумены к граду соберутся.

Видя нашу нерешительность, нойон вкрадчиво, насколько это возможно при таком визгливом голосе, добавил:

— И еще, пройдет лето, округлятся бока коней, и мы снова придем на Русь. Батый повоюет непокорных князей и поставит новых, ясак собирать. Василию даст ярлык на Чернигов, а ты, Ярослав, сядешь править в Козельске. Каково, а? Вчерашнее яйцо сегодня уже птенец.

Темник довольно рассмеялся, хлопая себя по коленям.

— Черниговский князь дружину прислал с наказом сидеть за стенами, — как бы с сомнением произнес Проня, честно глядя в глаза нойону.

— Знаем, — кивнул монгол. — Проскочило за рекой пять сотен. Далеко, перехватить их не смогли. Ну и в чем проблема? Вы их командиров перебейте, а нукеры слова против не скажут.

Проня задумчиво потеребил бороду и начал размышлять вслух:

— У кахана Угэдэя много врагов. Напасть открыто бояться, а отравить могут. Тогда походу конец, чингизиды на курултай поедут.

— Девять лет правил, а теперь вдруг отравят? — недоверчиво покачал головой Йисур. — Но даже если поход прекратится, что с того? Из собачей пасти не вынешь обратно кости, у монголов не отнимешь уже завоеванное. Мы много княжеств захватили, пусть Василий выбирает любое. Будет люб Батыю, так со временем и великим князем назначит. Ну а вам, нойоны, если придем к согласию, подарки вручу.

По его знаку слуги проворно шмыгнули в дальний угол, хотя, в общем-то, углов как таковых в юрте нет, она круглая, и вытащили оттуда два тяжеленьких сундука. Они откинули крышки и поднесли ближе светильники, чтобы мы получше рассмотрели сваленные вперемешку драгоценные камни и золотые предметы, награбленные по всей Азии. Тут лежало огромное богатство, равного которому никогда не имелось в казне не то что у городецкого, но даже и у козельского князя. Видно, монголы трезво оценили ситуацию и поняли, что ближайший месяц им придется очень туго.