Мертвое море - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Иванович cтр.№ 24

– А ведь я никогда раньше не видел моря… – потом добавил заинтригованно: – Только вот почему его называют Мертвым?

– Выясним, – заверил его Леонид, все больше волнующийся за своего друга. – Вполне возможно, что это просто название здешнего мира такое мрачное. Но сейчас нам важней всего выяснить: куда подевался Борис? Или куда он спрятался?

Стоило мне только шевельнуться, как тон нашего надзирателя и кормильца стал совсем иным:

– Ага, баронет решил просто вздремнуть…

Тут же и засидевшаяся Сюзанна отмерла, разминая свой речевой аппарат и прочищая горло недовольным криком:

– Что за инсинуации?! И почему ты меня продолжаешь обзывать непотребными словами?! А за то, что ты меня бросил в камеру к этому незнакомцу, тебя князь посадит на кол!

– Как незнакомцу? – явно ерничал кашенос. – Разве ты еще не порадовала генералиссимуса своими ласками?

Я не выдержал при упоминании максимального вой-скового звания применительно к данной обстановке и хохотнул. И запомнил же, юморист! Видимо, Килтер Саградо обо мне все в деталях рассказал. А мне скромней надо быть, скромней. Иначе вздернут меня когда-нибудь на виселице, как самозванца. Доиграюсь шутками.

Мой смешок бедную девушку еще больше разозлил:

– Ну и чего ты ржешь, насильник поганый?

– Не гневите Строителей, сударыня, – укорил я ее. – Вас намного легче уговорить, чем сильничать. Да и возраст ваш несколько отпугивает мою цветущую юность.

Теперь уже радостно заржал кормилец:

– Ха-ха! В самой деле, ей уже почти двадцать пять!

– Не верю! – не слишком-то хотелось девчонку обижать, но чего это она меня насильником обзывает? Угощал со своего столика, выслушивал ее сказки, пальцем не тронул, а она в ответ что мелет? Потому и добавил с чувством: – Мне показалось, ей уже двадцать шесть. Не меньше.

На наш уже совместный смех Сюзанна отреагировала презрительным молчанием и последующим уходом в сан-узел. Сразу же оттуда послышался шум бегущей воды, словно моя сокамерница решила принять душ. Но скорей всего просто не хочет слышать подначек в свой адрес. Обиделась? Ну так ей и надо! Нечего обзываться и гнать напраслину.

Тогда как разносчик-начальник поинтересовался у меня:

– Пустые тарелки и блюда отдашь?

– Конечно! – Я бросился отдавать казенную и посуду харчевни.

– Да и обед уже через полчаса будет. Что-то будешь заказывать дополнительно?

– Заказывать? – Я рассмотрел остатки прошлого заказа, прикинул, что мне их вполне хватит до самого ужина, и решил: – Нет. А вот на ужин – в обязательном порядке. И много. Нас же теперь двое стало. Хе-хе! Устроишь?

Что именно устроить, мой благодетель уточнять не стал. Просто кивнул. Зато о нашем совместном знакомом вспомнил:

– Тут совсем недавно твой дружок забегал, десятник Саградо. Интересовался, не буянишь ли?

– Ха! Я когда сыт, никогда не буяню! – хохотнул я и тут же озабоченно добавил, понизив голос до шепота: – Слышь, а тебя князь не накажет за свою любовницу? Вдруг и в самом деле лютовать начнет после жалобы какой?

– Не переживай, все под контролем! – Он пригнулся к самому окошечку и тоже зашептал, раскрывая секрет: – Если бы только приказ княгини о домашнем аресте препроводил эту выскочку сюда, я бы к ней относился нейтрально. Но мне с самого верха дали добро на любые действия с этой красоткой. Так что, парень, не теряйся, сбей этой козе гонор. Не цацкайся с ней. Иначе мне придется ее совсем грубо ломать и перевоспитывать. А еще хуже ей станет, если я ее в общую камеру переведу. Пусть и женскую…

Не знаю почему, но в душе мне вдруг стало жалко эту рыжую красотку. Пусть она и крикливая, наглая, несдержанная и далека от деликатности, все равно не заслужила, чтобы ее подкладывали под иных арестантов. Да и угроза помещения в женскую камеру прозвучала как-то слишком мрачно, пессимистично.

Но вслух я самодовольно хмыкнул и даже поблагодарил кормильца:

– Мне повезло, спасибо! Э-э… как хоть тебя звать, благодетель?

– Никто не должен знать мое имя, – мужик стал говорить еще тише, – но тебе скажу: Нестор. Нестор Брайк. Не проговорись только никому!

– Так какой смысл знать имя, если и обратиться по нему нельзя? – удивился я. – Или ты так меня проверить хочешь? Не проболтаюсь ли я после женских хитростей?

Единый сразу в нескольких должностях, мужчина как-то замялся, скривился, а потом выдохнул:

– А-а! Будь что будет! Называй меня как хочешь. А то, в самом деле, получается, что я боюсь кого-то или стесняюсь.

Но как-то прозвучавшее признание мне показалось слишком наигранным, что ли? Или неискренним? И ауру рассмотреть не удавалось, чтобы проверить интуитивные ощущения. Копнуть глубже и озадачиться?

А с другой стороны, все вроде отлично складывается. Насиловать или притеснять девчонку я не собираюсь, а вот как источнику информации – цены ей нет. Да и пластинка янтаря на ней, аккумулирующая энергию для меня, еще ценней выглядит. Так что надо сделать все от меня возможное, чтобы и волки сыты были, и овца целой осталась. Кто в нашем коллективе волки, а кто овца, задумываться не приходилось.

«Да и то, скорей всего волк здесь один, и это я! – мелькнула в сознании лестная мысль, тут же задавленная осторожностью: – А не засиделся ли ты здесь? В тепле да сытости? А посему кончай болтать с этим типом и работай с более приятной собеседницей!»

Чем я и поспешил заняться:

– Хорошо, Нестор! Спасибо за доверие. Жду тебя с обедом.

Ага, так он и ушел! Дверца-то закрывалась не с моей стороны. Да и хозяином положения пока оставался именно кашенос. Вот он и решил уточнить:

– Но ты так и не назвал свою профессию. Или чем ты умеешь орудовать? А может, твои умения как раз и заключаются в странном слове «генералиссимус»? Что оно хоть означает-то?

В этот момент из санузла вышла Сюзанна. Умытая, причесанная, она села на стул, спиной к стене, положила руки на колени и замерла, уткнувшись взглядом в стенку. Словно демонстрировала свое полное пренебрежение ко всему миру.

Тогда как мы продолжили свой диалог:

– На моей родине много разных профессий. Порой и для меня загадочные и непонятные. Например: престидижитатор. А? Как звучит? – Судя по выпучившимся глазам Нестора, звучало солидно. Но затягивать разговор не стоило, поэтому я признался: – А слово «генералиссимус» обозначает высшего мастера в изобразительном искусстве. Иначе говоря, им награждается самый талантливый, а то и гениальный художник.

Наш кормилец от такого хвастовства вначале фыркнул:

– Ну ты, монстр! Точно от скромности не умрешь! – Но тут же предложил: – А вот нарисуй, к примеру, обыкновенный глаз. Сумеешь?