Чистильщик - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Щепетнов cтр.№ 11

В общем, «десантник» поступил «не по-пацански». И тогда я этого «десантника»… нет, не убил. Случайно не убил. Они там выпивали, закусывали. Вся эта пакость попадала на пол – огрызки, окурки… шкурка от сала. Вот на ней я и поскользнулся.

Нож пропорол рукав почти новой спортивной куртки (Импортной, между прочим! Со спецсклада, только для чемпионов!), пропорол кожу, оставив на ней длинный, рваный разрез, не задев мышцы предплечья, а потом выпал из ослабевшей руки хозяина, челюсть которого была сломана в трех местах.

Челюсть вообще очень хрупка. Если с достаточной силой и в нужный момент ударить в определенное место нижней челюсти – она сломается, будто сделана из стекла.

И потом начнется мучение. Есть твердое нельзя – только пить. Через трубочку – соки, бульоны, кашицу. Человек теряет в весе, делается похожим на скелет – хорошая диета для тех, кто хочет похудеть!

Меня эта участь миновала, но я видел ребят, неудачно подставившихся под тяжелый удар. Неприятно. Очень неприятно! И очень больно.

Но страшнее всего – удар голым кулаком. Для того и существуют тяжелые, «мягкие» боксерские перчатки, чтобы сохранять наши хрупкие, «стеклянные» головы. Ну и наши не очень крепкие тела, и это само собой. Голый кулак страшен – площадь удара меньше в разы, а рука, привыкшая бить как молот, этим молотом в конце концов и становится.

Конечно, когда бьешь без перчатки, существует опасность сломать кости запястья, даже предплечья – обычно их защищает бинт и мягкий наполнитель, но есть некая физическая закономерность: ломается тот, по кому бьют, а не тот, кто бьет. Это как с пасхальными яйцами – успел стукнуть по чужому яйцу первым – значит, выиграл.

Итак, проигравший лежал на заплеванном полу, чудом не убитый ударом кулака (Свиная шкурка! Спасибо шкурке! Иначе бы я просто так не отделался), а его свита замерла, вытаращив глаза, застыв как соляные столбы.

И напрасно замерли! Бежать надо было! Задолго до этого момента – бежать!

Вся неутоленная злость, досада человека, которого только что едва не зарезали ножом, перенеслась на них. Были вместе? Участвовали в спектакле?! Так получите!

Сколько было? Пять? Десять человек? Ерунда! Алкашня поганая!

Я бил в полную силу, выключая одним ударом, не разбирая, кто передо мной стоит. Тех двух, что убежали, – догонять не стал. Остальные затихли на земле – рядом со своим, превращенным в котлету «героем».

Ну, тут, конечно, появилась милиция – вызвали бдительные соседи, которые с интересом и давно наблюдали за происходящим на площадке. Похоже, что вызвали уже в самом конце, когда я добивал всю честну́ю компанию.

Сирены ментов, сирена «Скорой помощи», суета, люди, выглядывающие из окон, и я – «клен заледенелый» – спокойный, безмятежный, как если бы ничего особенного и не случилось.

Мне обработали рваную рану, которая перестала кровоточить через минуту после того, как появилась на руке. Перевязали.

Дежурный следователь вместе с дежурным опером (какие-то помятые, злые, видать, подняли с дивана – спали?) осмотрели место происшествия, переписали всех участников, свидетелей. Тех алкашей, что очнулись после ватки с нашатырным спиртом, погрузили в милицейский «уазик». Тех, кто так и не очнулся – увезли следом за зачинщиком драки, у которого едва угадывались признаки жизни.

Потом он оказался в реанимации – переломы, гематомы, ушибы внутренних органов – все, как после попадания под тяжелый грузовик. Нет – а чего еще он должен был ожидать? Тот, кто напал на Мастера – уже проиграл! Только потому, что напал!

Несмотря на мой юный возраст – я Мастер, а не шелупонь подзаборная, как его дружки!

Как потом выяснилось – этот кадр действительно служил где-то то в десантных войсках, в некой элитной части – по крайней мере, с его слов. Кое-что он и правда умел, но, видать, не был так уж уверен в своих силах, потому и таскал с собой нож, пристегнув его на голень, – даже специальный разрез для того сделал, чтобы быстрее выхватывать. То есть готовился к драке. К преступлению. (Это гирька на весах в мою пользу.)

Местные придурки его накрутили – мол, «есть такой пацанчик, никого не уважает, типа весь такой из себя боксер-чемпион, на всех кладет с прибором, надо бы поучить, а кому, как не тебе?». Оказалось, что один из тех, кого я вырубил еще шесть лет назад возле школы, – какая-то родня придурка, подзуживавшего десантника меня «поучить».

В общем – новые дрожжи легли на старую брагу. Закипело. Спектакль был задуман, написан, роли распределены, но вот только финал вышел не таким, как хотелось режиссерам. Повезло только тем, кто убежал, – остальные получили либо сотрясение мозга, либо переломы различной степени тяжести.

Как сказал дежурный опер, ухмыляясь во всю физиономию: «Ты, парень, на мелочи не размениваешься – если бить, так из пушек главного калибра!»

Вся эта алкашеская компания пыталась соорудить против меня обвинение в нанесении побоев, но моя мама подключила хорошего адвоката, и он вмиг разнес злобные планы этой синей орды.

Все алкаши были совершеннолетними, а я – нет.

Первым удар нанес десантник, а я лишь защищался.

У него был нож – у меня нет.

Более того, когда обнаружился заговор, положение гоп-компании стало совсем уж печальным. Тогда еще не было понятия ОПГ, просто хулиганская банда. И вот эту банду – всю, скопом – привлекли вначале по «бакланке» – так называли статью УК, по которой карали за «хулиганство». А потом и по другим статьям, в том числе и более тяжким. У этих придурков нашлись и ножи, и кастеты, то есть самое что ни на есть холодное оружие. К тому же часть из них были под следствием и на «условке».

Самым «чистым» из них оказался, как ни странно, тот самый десантник. Но и он загремел по статье за ношение холодного оружия. «Стропорез» – боевой нож, это не «лисичка» и не кухонный тесак. За него сразу на кичу. Времена строгие, не забалуешь.

Я выглядел в глазах народа героем – молодой парень, считай мальчик, обезвредил целую банду хулиганов и был при этом даже ранен! Чемпион! Отличник! Гордость школы и общества «Динамо»! Гордость города! Гордость страны!

Мама сияла, а меня едва не трясло – вдруг кто-то из тех, кого я измордовал до полусмерти в парке, узнает во мне своего палача? Вдруг завтра на моих руках защелкнутся наручники?! Тогда все. Никаких тебе университетов – юристом мне уже не быть, в ментовку не попасть, даже адвокатом стать – и то под вопросом. Преступник не должен и близко подходить к правоохранительным органам – если только он не в стальных браслетах. Когда биографию человека просматривают перед приемом в МВД, на его прошлом не должно быть ни одного темного пятна.

Так было в семидесятые. Так было в восьмидесятые – до тех пор пока вместо Союза не образовался анклав жалких огрызков, пожираемых изнутри червями-олигархами, присосавшимися к сладкому государственному пирогу. После развала Союза в милиции оказалось столько «грязной пены», что я диву давался – как вообще милиция умудряется кого-то ловить, если ее сотрудники больше заняты личным обогащением, чем поимкой злодеев?