Смертельно опасный выбор. Чем борьба с прививками грозит нам всем - читать онлайн книгу. Автор: Пол Оффит cтр.№ 42

Рис. 12. Эндрю Уэйкфилд выходит с заседания Генерального медицинского совета по обвинению в должностной халатности, июль 2007 года. (Courtesy of Lindsey Parnaby/epa/Corbis.)

Восемнадцатого февраля 2010 года Эндрю Уэйкфилд, чья репутация пошатнулась после опровержения в The Lancet, ушел с поста научного руководителя “Дома раздумий” ^[320]. Через два месяца Генеральный медицинский совет вычеркнул Уэйкфилда из списков медицинского реестра, лишив его права вести медицинскую практику в Великобритании ^[321].

Через год после того, как Уэйкфилд предположил, что вакцина против кори, краснухи и паротита вызывает аутизм, гипотеза о связи прививок с аутизмом несколько изменилась. В 1999 году Американская педиатрическая академия и Центры по контролю и профилактике заболеваний выразили озабоченность, что дети, возможно, получают в составе вакцин слишком большую дозу соединений ртути, и призвали фармацевтические компании убрать из состава вакцин ртутьсодержащий консервант – тиомерсал ^[322]. Внезапность этих мер встревожила общественность, и возникло несколько групп, которые полагали, что ртуть в вакцинах вызывает аутизм: “Мозг в безопасности” (SafeMinds), “Матери против ртути” (Moms Against Mercury), “Спасем поколение” (Generation Rescue) и Коалиция в поддержку людей с аутизмом (Autism Action Coalition). Теперь родители боялись не только вакцины против кори, краснухи и паротита, но и всех вакцин, содержавших тиомерсал.

Ученые и сотрудники органов здравоохранения снова откликнулись на сложившуюся ситуацию и провели шесть масштабных эпидемиологических исследований с целью изучить риск аутизма у детей, привитых либо не привитых вакцинами, содержащими тиомерсал. Результаты были четкими и воспроизводимыми: тиомерсал не вызывает аутизма ^[323]. В подтверждение этих данных, после того как весной 2001 года тиомерсал исключили из состава всех вакцин, рекомендованных для детей первого года жизни, заболеваемость аутизмом продолжила расти ^[324].

Наука дала четкий ответ на вопрос, может ли прививка или тиомерсал вызвать аутизм. Однако окончательный приговор должны были вынести судебные распорядители в суде по делам о вакцинах.

К июлю 2002 года суд по делам о вакцинах, созданный для решений по индивидуальным искам, получил более трехсот заявлений о том, что вакцины вызывают аутизм. Это было только начало: в итоге набралось более 5000. Чтобы справиться с огромным объемом работы, Гари Голкевиц, который был главным судебным распорядителем Программы компенсаций пострадавшим от прививок с момента ее создания, решил позволить адвокатам истцов отобрать несколько случаев, отражающих основные теории. Хотя решение Голкевица помогло совладать с лавиной исков, основное время в суде досталось Объединенному процессу по делам об аутизме – из восьми судебных распорядителей, восьми секретарей и двух штатных юристов, работавших в программе компенсаций, половина занималась исключительно слушаниями по делам, связанным с аутизмом. И Голкевиц понял, в чем проблема. Хотя он всячески хвалил и истцов, и адвокатов защиты за готовность искать “творческие решения в ситуации, когда не хватает ресурсов”, он ясно видел, что программа находится на грани краха. “У любого трудолюбия, у любой преданности делу есть предел, – говорил он. – И я искренне убежден, что мы дошли до этого предела” ^[325].

В ходе Объединенного процесса по делам об аутизме разбирались две теории. Первая – что сочетание вакцины против коклюша, краснухи и паротита с тиомерсалом в вакцинах вызывает аутизм; вторая – что за все отвечает один тиомерсал. Каждую теорию представляло по три случая. Первую теорию представляли заболевшие аутизмом Мишель Кедилло, Йейтс Хэйзелхерст и Колтен Снайдер.

Количество предоставленных улик и свидетельств просто ошеломляло. “Следует понимать, что доказательная база, на основании которой я выношу решение по этому случаю, огромна, – писал один судебный распорядитель. – По сравнению с ней меркнут все материалы дел, которые доводилось рассматривать в рамках программы. В ней 7700 страниц одной только истории болезни Мишель Кедилло. Протоколы слушаний составляют 2917 страниц по делу Кедилло, 1049 страниц по делу Снайдера и 570 страниц по делу Хэйзелхерста. Кроме того, к этим трем делам подшито огромное количество медицинской литературы. Я не пробовал подcчитать общее количество страниц в этих документах, но очевидно, что это десятки тысяч” ^[326]. Объем материалов по делу вынуждал откладывать принятие решения. Слушания по трем показательным делам прошли в июне, октябре и ноябре 2007 года, однако решение было вынесено лишь в феврале 2009 года.