Год Людоеда. Время стрелять - читать онлайн книгу. Автор: Петр Кожевников cтр.№ 2

А еще через несколько дней после того, как Красавку укусила медная оса с оловянными глазами и стальным жалом, фарфоровая девочка заметила, что у нее прямо на левой брови появился какой-то твердый болезненный прыщик. Потом он стал больше и больше, и над обоими глазами, над левым и над правым, появились огромные шишки. Эти шишки росли все больше и больше, и потом Красавка совсем заболела, полностью ослепла и лежала в своей кровати без сознания много дней и ночей. Она не вставала и не ходила и вообще ничего не понимала, что вокруг нее происходит. Она не могла нормально смотреть глазами, ей было очень больно, и она все время смотрела вверх, в небо, а опустить глаза не могла. А Дурнанка подучала через своих слуг, которых ей дал Чудо-Принц, остальных детей над ней смеяться, и они окружали ее, толкали и кричали: «Ты сколько звезд насчитала?» И дразнили: «Слепая Дурнанка, свету белого не знает!»

На Красавку было страшно смотреть, такое у нее теперь стало больное личико и глазки. Ее даже хотели положить в больницу, чтобы врачи вырезали ей болезненные шишки. Но мама не разрешила этого делать и сказала, что после операции лицо у нее будет в больших шрамах и тогда ее уже точно никто не возьмет замуж! Мама лечила Красавку всякими лечебными травами. И наконец-то шишки перестали болеть и стали понемногу проходить.

А однажды на улице к Красавке подбежали другие девочки и громко закричали: «Пойди-ка скорей домой да посмотри-ка на себя в зеркало: что-то у тебя по всему лицу появилась мелкая сыпь, так называемые угри!» И с тех пор Красавка стала совсем некрасивая, все ее белое, нежное, фарфоровое личико покрылось противными угрями. У нее стали появляться веснушки, и вообще Красавка стала нервная и раздражительная. Она стала болеть простудными заболеваниями, гриппом, начали болеть зубы, часто и без видимых причин поднималась очень высокая температура, до потери сознания, сильно болел живот. Красавка начала бояться темноты, в которой ей всегда мерещились страшные чудовища.

А Дурнанка тем временем у всех на глазах хорошела, становилась такой же красивой, как когда-то Красавка, кожа на ее лице стала чистая и нежная. К Красавке тоже иногда возвращалась красота, но только это случалось очень редко. В это время все вокруг с удивлением спрашивали: «Ты почему опять стала такая красивая?» Парни к ней приставали и кричали: «Симпапуля! Симпапуля!»

Красавка очень стеснялась, когда ею любовались, а сама мечтала: «Вот бы сейчас мне повстречался Чудо-Принц, которого я так люблю, — он бы увидел меня такой красивой и точно стал бы моим мужем!»

Но красота ее очень быстро пропадала, и с каждым разом Красавка становилась еще некрасивее и уродливее.

Красавка старалась оставаться в одиночестве, потому что когда она выходила на улицу, то все смеялись над ней, обижали ее и доводили до безутешных слез. Да и дома ей становилось с каждым днем все хуже и хуже. Мама ругалась на нее и даже била, хотя Красавка пыталась ей во всем добросовестно помогать. У фарфоровой девочки ничего не получалось из-за того, что Волшебница сделала ее не только некрасивой, но и очень неуклюжей: все валилось у нее из рук, и мама кричала ей, что у нее не руки, а крюки. Красавка и сама замечала, что руки у нее стали какие-то недоразвитые, но ничего с этим не могла поделать — такое было сильное колдовство Волшебницы.

После всех этих превращений люди стали звать Красавку Дурнанкой. И с семьей, в которой жила Красавка, все тоже пошло кувырком: родители стали постоянно ссориться, ругаться и драться, отец Красавки начал пить, избивать мать, и все над ними смеялись. Все соседи этой семьи стали жить дружно, хорошо и богато, одна семья Красавки жила бедно, плохо, и все друг друга обижали и никогда не жалели.

Однажды Волшебница превратилась в учительницу, пришла к ним домой и сказала, что Красавке уже пора учиться в школе.

Училась фарфоровая девочка в первом классе сначала плохо: у нее ничего не получалось, писала она грязно, читала тоже безо всякого понятия и обычно просто повторяла на память то, что ей прочел кто-то из домашних.

Красавка стала какая-то странная: она бестолково улыбалась в школе за партой, и учительница говорила на нее: «Мартышка!» — и все тогда громко и весело смеялись. А настоящая Дурнанка, которая училась в том же классе, стала придумывать Красавке всякие прозвища и крупно писать их на снегу, а потом говорила, что это Красавка ее по-всякому дразнит и пишет противные прозвища на снегу. А Красавка на самом деле ничего об этом не знала, а Волшебница, притворяясь школьной учительницей, ее ругала, а однажды вызвала к доске и говорит: «Напиши-ка мне на доске все то, что ты пишешь на снегу!» А Красавка ее не совсем поняла и стала писать предложение: «Что я пишу на снегу». Тогда Волшебница начала на нее кричать и топать ногами. А фарфоровая девочка ничего не писала на снегу, поэтому она и писала то предложение, которое, как она подумала, ей продиктовала учительница. Тогда Волшебница сказала: «Пиши слово «чахотка», а Красавка почему-то написала слово «Чукотка».

С тех пор фарфоровая девочка всегда со страхом шла в школу; ей было страшно из-за того, что ее опять все будут ругать, потому что Волшебница подговорила и других учителей, чтобы они ругали Красавку.

В квартире у фарфоровой девочки висели иконы, и она молилась Богу, чтобы он ей помог, чтобы ее больше зря так не ругали. Красавка все время верила, что на свете есть Бог, и вся семья, в которой жила девочка, тоже верила в Бога.

А Дурнанка, одноклассница Красавки, всегда спорила и говорила, что никакого Бога нет и даже никогда не было. Когда Красавка и Дурнанка оставались в классе одни, то Дурнанка всегда говорила фарфоровой девочке, что Бога нет, а Красавка говорила Дурнанке, что Бог есть. А Дурнанка говорила: «Вот видишь, ты вся больная и кривая и сама уже ходить не можешь, а я становлюсь ото дня ко дню все краше и краше; я учусь хорошо, а ты — плохо! И еще ты, дуреха, веришь в своего Бога!»

Волшебница, превращаясь в учительницу, тоже говорила, что Бога нет. И вот однажды Красавка перестала верить в Бога. Она стала в церковные праздники стирать белье. А добрые люди все еще продолжали ей говорить: «Что ты стираешь белье, ведь сегодня большой праздник! А ты воду мутишь! Бог накажет тебя!» А фарфоровая девочка отвечала: «Я в Бога не верю, Его — нет! Вон какая вся уродливая и больная, а Бог мне не помогает! Так где же Он, Бог? Нет Его, нет!» А добрые люди говорили: «Не говори так, а то еще хуже будет! Бог всегда знает, что делает! Откуда ты это знаешь, что Бога нет?! Ты что, это разве видела? Вот накажет тебя Бог, ты тогда в него и поверишь!»

Дома Красавке тоже стало жить несладко. Мама, в которую постоянно вселялась Волшебница, с каждым днем разговаривала с ней все грубее и никогда ее не жалела, да и вообще все с ней так поступали, не только ее собственная мама. Когда мама приходила с работы, то говорила девочке: «Ты почему опять ничего дома не убрала?» А Красавка отвечала своей маме: «Но ты ведь мне не сказала, что убирать?» А мама ей тогда говорила: «Что ж тебе все надо говорить, ты сама уже большая девочка, должна все знать и помогать!»

Фарфоровой девочке было очень обидно, и она говорила маме: «Зачем ты меня так ругаешь? Я ведь по правде ничего не знала!» А мама под воздействием Волшебницы ей очень сердито отвечала: «Вот будешь мне хорошо помогать, все сама, без напоминаний делать, и никто тебя ругать не будет! И кто б тебя, скажи, ругал, кто б тебя бил, если бы ты сама все знала, что тебе надо делать, как надо мне по хозяйству помогать?!»