– Ради Охранителя… что я натворил? И почему, пропади оно все пропадом, никто из вас меня не остановил?
Мараси улыбнулась:
– Вообще-то, вы не дали нам ни малейшей возможности, сэр.
– Я сбегу. Я откажусь от назначения. Я… – Он посмотрел на Мараси и тяжко вздохнул. – Не видать мне счастья на этой должности, Колмс.
– Те, кто доволен ролью, которую играет, уже исчерпали предоставленные судьбой шансы, сэр. Мне не терпится увидеть, что произойдет дальше. Вы только что изменили мир.
– Я не собирался этого делать.
– Не имеет значения. – Краем глаза Мараси заметила, что кто-то направляется к ним через темный зал. Еще один констебль решил поработать ночью, чтобы подобрать хвосты? – Ох, нет.
К двери подошел «губернатор Иннейт» с ремнем в руках.
– Кто-нибудь из вас знает, как завязывать эту штуку? – спросил бывший глава Эленделя голосом Ме-Лаан.
– Ремень не завязывают, кандра, – сказал Арадель. – Его застегивают.
– Нет-нет! – Ме-Лаан затянула ремень потуже. – Я имела в виду, как сделать петлю. Люди постоянно рассказывают о том, что кто-то повесился в тюремной камере, но провалиться мне на этом месте, если я понимаю, каким образом. Повисела там добрых десять минут и совершенно уверена, что это не убило бы даже самого хрупкого смертного. Что-то я делаю не так.
Она взглянула на Араделя и Мараси и нахмурилась при виде их потрясенных лиц:
– В чем дело?
– Ты решила повеситься?! – выпалила Мараси, наконец-то обретя дар речи. – Ты же наш ключевой свидетель!
– Вы оба правда думаете, – сухо проговорила Ме-Лаан, – что Гармония позволит мне сидеть в суде и лжесвидетельствовать против людей, которых я даже не знаю? Да ведь это будет насмешка над правосудием, ребята.
– Нет, – возразила Мараси. – У нас есть письма. Мы знаем правду.
– Серьезно? Вы совершенно уверены, что Паалм не подделала эти письма? Или что сам Иннейт не сделал то же самое, прежде чем она с ним расправилась? Вы знаете, что эти лорды и леди держались своих планов и не передумали? У вас нет сомнений в том, что их письма не являлись простым трепом на тему, что можно было бы предпринять?
– Мы собрали хорошие досье, святая бессмертная, – вмешался Арадель. – Лейтенант Колмс отлично поработала. Мы почти уверены, что обвинения не беспочвенны.
– Тогда убедите судью и присяжных. – Ме-Лаан пожала плечами. – Мы такими вещами не занимаемся. Люди должны верить в силу закона; у меня репутация так себе, но я не стану первой из кандра, кто создаст прецедент и солжет ради того, чтобы кого-то обвинили, пусть даже вы «почти уверены», что собрали правильные улики.
Арадель вопросительно посмотрел на Мараси. Та скрестила руки и скрипнула зубами:
– Без нее они вывернутся. Мы не сможем удержать их в тюрьме. Город опять окажется в их власти. – Она вздохнула. – Но… Проклятье. Ме-Лаан, по всей видимости, права, сэр. Я бы и сама это поняла, если бы подумала как следует. Мы не можем фальсифицировать улики, какой бы благородной ни была наша цель.
Арадель кивнул:
– Мы все равно не собирались держать их в тюрьме, Колмс. У них даже сейчас слишком много власти. Они бы нашли способ избежать обвинения, назначив виноватыми подчиненных. – Он откинулся на спинку стула. – Они снова заграбастают губернаторский пост, если только кто-то не примет меры на этот счет. Проклятье. Мне ведь и впрямь некуда деваться…
– Мне жаль, сэр.
– Что ж, по крайней мере, для начала я могу разобраться с бумажной работой, – ответил он и решительно подался вперед. – Есть ли предложения по кандидатурам на пост главного констебля?
– Редди, – сказала Мараси.
– Он вас ненавидит.
– Это не делает его плохим копом, сэр. Просто кто-то должен за ним следить, как вы и сказали. Я этим займусь. Мне кажется, он выдержит подобное испытание.
Арадель кивнул, потом протянул руку к Ме-Лаан. Та бросила ремень, и он завязал петлю.
– Вот это надеваете на шею, святая, – объяснил Арадель. – Сделайте на коже клиновидный синяк, чтобы все выглядело естественно. Вы ведь знаете, как выглядит человек, умерший от удушения?
– Да уж… – невесело хмыкнула Ме-Лаан. – К несчастью.
– Я приду через пятнадцать минут, чтобы вас срезать. Надо будет обмануть коронера.
– Нет проблем. Я могу дышать через трахею, а не через легкие. Устройте кремацию, дайте мне окошко, и я ускользну, оставив кости, которые вы и сожжете. Чисто и аккуратно.
– Отлично, – ответил Арадель, но, судя по виду, его мутило.
Попрощавшись, Ме-Лаан поплелась обратно в камеру. Отсалютовав Араделю – который даже не заметил, – Мараси бросилась следом.
– Как ты вообще выбралась из камеры? – спросила она кандру.
– Сунула палец в замок, расплавила кожу и чуток протолкнула, – пояснила та. – Удивительно, сколько всего можно делать, когда обычная форма тела для тебя не обязательна.
Они вместе дошли до входа в тюремное отделение участка. Мараси не собиралась спрашивать, как Ме-Лаан удалось избежать внимания охранников. Оставалось лишь надеяться, что они не пострадали.
– Гармония знает, верно? – спросила Мараси, когда Ме-Лаан приостановилась у двери. – Он знает, виновны ли эти люди?
– Знает.
– Значит, ты могла бы просто спросить у Него, справедливо ли отправить их в тюрьму. Если Он скажет «да», мы могли бы все устроить. Я приняла бы мнение Бога по этому вопросу, чтобы успокоить собственную совесть.
– Это все равно нарушит наши правила, – возразила кандра. – И Гармония, скорее всего, ничего не скажет.
– Но почему? Ты ведь понимаешь, что сотворили с Ваксиллиумом?
– Он выдержит.
– Он не обязан такое выдерживать.
– А что, по-твоему, должен делать Гармония, женщина? – Ме-Лаан многозначительно выделила последнее слово. – Дать нам на всё ответы? Всецело подчинить себе – то есть сделать то, что Он якобы уже сотворил, по словам Паалм? Превратить всех нас в фигуры на доске и играть в свое удовольствие?
Мараси попятилась. Она еще ни разу не слышала, чтобы Ме-Лаан разговаривала в таком тоне.
– Или, может быть, ты хочешь другого? – продолжила кандра, распаляясь. – Пусть бы Он нас бросил? И совсем не вмешивался?
– Нет, я…
– Ты хоть представляешь себе, на что это похоже? Знать, что любое твое действие кому-то поможет, а кому-то – навредит? Вот ты спасешь человека сейчас, а позже он станет разносчиком заразы, которая убьет ребенка. Гармония делает лучшее из того, на что Он способен, – лучшее из возможного, если уж на то пошло. Да, Он причинил Ваксу боль. Очень сильную. Но выбрал для этой боли того, кто может ее вынести.