– Не твое дело.
– Тебе правда тридцать лет? – вдруг спросил он, опять пожирая меня глазами.
– Удивительное нахальство... – разгневанно начала я, но тут же прикусила язычок – а ведь правда, прошлым летом я ему заявила, что мне именно столько. – Разве можно спрашивать женщину о ее возрасте? – с укором продолжила я. – Впрочем, скрывать не буду, иначе ты подумаешь, что я с тобой кокетничаю, – сегодня мне исполнилось двадцать восемь.
– Немного округлила тогда, значит, – констатировал он. – Но это не важно. Я тебя поздравляю, двойной праздник – именины и день рождения! Насчет именин – ты же почти Татьяна, да? Как я сегодня удачно...
– И не надейся – отмечать все равно не буду.
– И гости не придут, и даже шампанского не выпьешь? – ахнул он.
– Нет.
– Так же нельзя! Ух ты, какой аквариум... Не аквариум, а бассейн! А почему пустой?
– Леша, ты меня утомляешь, – устало сказала я, опускаясь в кресло. – Ты меня поздравил – спасибо, а теперь уходи.
– Я еще не все сказал. – Он остановился передо мной, такой живой, полный сил, как всегда румяный после мороза, – глазам было больно на него смотреть. – Я ж не знал, что у тебя еще и день рождения сегодня. По этому поводу нужны особые слова.
– Нет, это невозможно...
Он присел на корточки передо мной, взял меня за руку – я хотела вырвать ее, но он держал цепко.
– Ты невероятная, я не зря тебя столько искал, – серьезно произнес он. – Во-первых, тебе не дашь и двадцати...
– Боже, как банально!
– Не перебивай, тем более что это не комплимент, а истинная правда. Возраст бывает у людей, а ты не человек даже – ты сон, наваждение...
– Повторяешься, – жестко напомнила я.
– А во-вторых... – Он вдруг замолчал.
– Ну что же ты – дальше, дальше!
– Я тебя так люблю, что готов умереть вот на этом самом месте, – выпалил он.
Я осуждающе покачала головой:
– И что же мне потом делать с твоим трупом? В мусоропровод я не смогу тебя затолкать, ты слишком упитанный, да и соседи не поймут...
– С тобой невозможно говорить! – рассердился он. – Я еще таких не видел.
– А каких ты видел? – с любопытством спросила я.
– Самых обычных. Скучных. – Нахал исхитрился и поцеловал мне руку. – А ты... Я тебя не понимаю. Мне кажется, я тебя никогда не пойму, даже если сто лет проживу рядом с тобой, даже если ты полюбишь меня...
– И не надейся! – насмешливо вставила я.
– Ты далекая и прекрасная, как звездный свет, ты не человек – ты прилетела с далекой планеты, чтобы мучить меня...
– Э, батенька, да вы «Секретных материалов» пересмотрели! Истина где-то рядом, не так ли?
– Смейся, смейся...
– Леша, ты еще очень молод. Впереди у тебя большая и интересная жизнь, не надо зацикливаться на мне, тем более что я самая обычная земная женщина, да еще с очень скверным характером.
– «Очень молод»! Это ты о жалких трех годах разницы...
– А что? По-моему, существенно!
Он вскочил и нервно заходил по комнате, то и дело натыкаясь на разбросанные вещи.
– Пожалуйста, не мельтеши перед глазами...
– Между прочим, мужчины умирают раньше женщин в среднем на пять лет, я в какой-то передаче слышал. Немного форы у меня есть!
– Я не понимаю...
– «Они жили долго и умерли в один день» – ты когда-нибудь слышала это?
– Да, я помню, что ты любитель всяческих пословиц и поговорок.
– Я бы хотел всю свою жизнь прожить рядом с тобой. Каждый день – вплоть до самого последнего, чтобы ни одной минутки, ни одной секунды не прошло бесполезно... Да и то, мне кажется, целой жизни мне будет мало, чтобы любоваться тобой, чтобы с тобой говорить... Ругай меня, пинай, вытирай об меня ноги – я все готов стерпеть, лишь бы слышать твой голос!
– Это уже мазохизм, – сурово произнесла я. Судя по всему, странный парень был уже не в себе – глаза его горели, волосы топорщились в разные стороны, хотя незадолго до этого он их приглаживал. В своих метаниях по комнате он умудрился свалить стул и чуть не опрокинул китайского фарфорового божка, стоявшего на подзеркальнике. – Осторожно! Леша, голубчик...
Самым страшным было не то, что он мог нанести урон моему интерьеру, а то, что его страсть начинала давить на меня. До недавних пор я вполне спокойно относилась к его присутствию, но сегодня, когда при ровном и пронзительном свете, льющемся из окон, он глядел на меня восхищенно и испуганно и было видно, что он молод и полон сил, и ради своей любви готов горы своротить, мне стало не по себе. Я вдруг представила на миг – на один только миг! – что откликнусь на его чувства и позову его к себе... Вот так – взмахну рукой, и он тут же окажется рядом, руки, губы... Нет! Кровь прилила к сердцу и тут же отхлынула назад.
– Чем же я так очаровала тебя? – лениво, словно нехотя спросила я, боясь, что дрожащий голос меня выдаст. – Я самая обычная девушка, не хуже и не лучше других. Специально я тебя не завлекала, обещаниями не обманывала, не кокетничала, даже наоборот – все время гнала прочь. Может быть, испробовать новое средство, не отталкивать тебя? Ведь только запретный плод сладок...
Я говорила несерьезно – просто играла словами, пытаясь привести себя в нормальное расположение духа. Но то, что я увидела в его глазах после этих слов... Я позвала его, и он откликнулся.
– Не подходи! – крикнула я, выставив вперед ладонь, хотя этот жест, я понимала, был слабой защитой. – Еще один шаг – и ты не увидишь меня больше, не найдешь нигде!
Не знаю, что я имела в виду, произнося эти слова, – то ли то, что собиралась скрыться на просторах нашей родины, где меня даже с армейским биноклем не отыщешь, то ли... Нет, и вправду, я бы действительно умерла, если бы позволила Алексею прикоснуться к себе. Потому что худшего предательства и представить себе было нельзя, ведь Митя находился где-то рядом, я ощущала его незримое присутствие, я была полна самой горячей и преданной любовью к нему, и не имело значения, что он растворен в этом сером зимнем свете. Второй раз я не могла предать его!
– Не подходи!
Я видела – он уже был готов оказаться рядом со мной, но, вероятно, ужас в моих глазах остановил его. Мертвая тишина повисла в воздухе, было лишь слышно, как бьется мое сердце. Или его – я не знаю...
– Ну что же, пора заканчивать визит, – через минуту смогла я произнести, улыбаясь великосветской улыбкой, как ни в чем не бывало. – У меня тут еще дела кое-какие... – разумеется, никаких дел у меня не было, разве что я собиралась хлебнуть немного коньячку ближе к вечеру за собственный день рождения, да и за именины тоже. Я же почти Татьяна – двадцать пятое января!