Династия Романовых. Загадки. Версии. Проблемы - читать онлайн книгу. Автор: Фаина Гримберг cтр.№ 59

В сущности, Николай I нашел верный путь. Это верный путь не с точки зрения позиции «как лучше», а верный путь развития и упрочения государства определенного типа. Этот путь и останется кардинальным. И даже разногласия «западников» и «славянофилов» ничего не меняют; и те и другие – уже заложники примата национальной доктрины. Несколько особняком стоит «Философическое письмо» Чаадаева, произведение, обосновывающее кардинальные, радикальные перемены; например, оно содержало критику православного мировоззрения. Романовская концепция поставила Чаадаева под огонь строгой и суровой критики, благополучно и естественно продолженный и в «советское время».

Однако, несмотря на постепенное «приручение» идей национальной доктрины, внутригосударственное наступление на Романовых продолжается… Зарубежная деятельность Герцена и Огарева, кружки Станкевича и братьев Критских, «дело петрашевцев»… Все это требует серьезной реформы внутриполитического сыска. Третье отделение под руководством Бенкендорфа, наследовавшее Тайной экспедиции, Тайной канцелярии, Преображенскому приказу, Приказу тайных дел, – это уже организация, посредством которой Романовы борются не с нежелательными претендентами на престол, но с нежелательным развитием государственного организма…

В области внешней политики Николай I естественно продолжает политику логичного расширения Российского государства за счет наступления на слабеющий Османский султанат (война 1828–1829 годов, приобретшая империи земли в устье Дуная и Черноморское побережье) и за счет захвата земель Северного Кавказа. Эти военные действия для России победоносны, поскольку она сталкивается с османской армией, недостаточно реформированной по европейскому образцу, а на Кавказе – с феодальными воинскими формированиями, сложившимися в рамках зачаточных государственных систем.

В 1848–1849 годах посланная Николаем российская армия помогает императору Австро-Венгрии подавить венгерское восстание. Николай I осуществил акт помощи в отношении своего коронованного собрата, помогая тому сохранить территориальную целостность владений. Однако либеральная Европа расценила это именно с точки зрения пресловутой национальной доктрины. Николай I получает нелестное прозвище европейского «жандарма». Победа армии Паскевича над повстанческими формированиями, лишенными многих преимуществ регулярной армии, и прежде всего – хорошей военной подготовки и дисциплины, также естественна… Впрочем, сегодня определение «национально-освободительная борьба» не вызовет, наверное, такого безоговорочного восторга и поддержки. Не являются ли возникающие в результате подобной борьбы мононациональные и монорелигиозные государственные образования антидемократическими по своей сути?..

Любопытно, что славянофилы ясно поняли всю унизительность роли «жандарма» для всероссийского императора и начали интенсивно прокламировать поворот российской внешней политики к «славянскому Востоку»; уж на Востоке-то Российской империи была уготована роль «доминанты». Впрочем, от мысли о том, как обидна для победоносных Романовых эта роль «жандарма» в «семействе» европейских монархов, совсем не так уж далеко оказывалось до крамольной мысли о том, так ли уж необходима России монархия…

Пытаясь «приручить» национальную доктрину, Николай I понимает необходимость опоры на талантливых писателей. Он предоставляет Пушкину возможность знакомства с пугачевскими и петровскими материалами в целях написания книг популярного характера, склоняет писателя к жанру исторического романа в стиле Вальтера Скотта; подобный роман должен быть занимателен, насаждать ощущение величия «прошлого», и в то же время должен быть строго концептуален (потому и знакомство с «материалами» было весьма ограничено). «Капитанская дочка» – такой, и все же не совсем такой роман. Но, проявляя симпатии к Пугачеву, Пушкин мог спокойно сослаться все на того же Вальтера Скотта (вспомним Роб-Роя и Робин-Гуда). В «Полтаве» и «Медном всаднике» Пушкин отчетливо провел одну глубокую и интересную мысль: Петр у него побеждает не потому, что «так будет лучше», а потому, что интуитивно входит в русло некоего закономерного и неотменяемого исторического развития… Но в этом развитии Романовым оставалось все менее места и времени. Несмотря на попытки удержаться, предпринимавшиеся Николаем I, и в дальнейшем – Александром II, все более становилось ясно, что Медный всадник закономерности раздавит «Евгения» Романова…

Однако Николай I не сдавался. И теперь, кажется, самое для нас время глянуть на него как на личность. Какой и кто он был…

Уже во внешних чертах Романовых отчетливо выражаются черты старинных немецких княжеских домов. Светлеют глаза и кожа, удлиняются лица, редеют и светлеют волосы. Высокорослость, впрочем, держится. Многие Романовы (в их числе и Николай I и Александр III) будут отличаться высоким ростом, как некогда Петр I, Анна Иоанновна и прочие…

При Николае I интимная жизнь правителя утрачивает почти в полной мере черты абсолютистской открытости, публичности. Это уже в большей степени интимная жизнь диктатора, которому необходимо для идеологического обоснования своей власти выглядеть даже в интимной жизни «самым порядочным и приличным», нежели интимная жизнь монарха, в которой роскошь тождественна величию, служит проявлением и подтверждением величия государства.

При Николае I жизнь императорской семьи начинает протекать как бы за неким «фасадом» строгого соблюдения внешних правил приличия. Еще недавно брак Николая открыл бы ему возможность серьезного упрочения внешнеполитических связей. Но в наступающую эпоху торжества в Европе национальной доктрины, с одной стороны, и либеральных идей – с другой, это уже не столь возможно. Николай Павлович женат на дочери прусского короля Фридриха-Вильгельма III, принцессе Каролине-Шарлотте. Каролина Прусская была родной племянницей английской королевы Шарлотты, супруги короля Георга III, и, таким образом, приходилась родственницей и будущей английской королеве, знаменитой Виктории. (Но пусть вас и в дальнейшем не смущают определения: «английская королева», «датская», «греческая королева», «царь Болгарии». Все это выходцы из старинных немецких княжеских домов.) В православном крещении Каролина Прусская становится «Александрой Федоровной».

Быт и нравы императорской фамилии делаются все более буржуазными, все теснее сближаются с жизнеустройством даже не столько богатых российских помещиков, сколько состоятельных европейских буржуа. Пройдя через российские разновидности рококо, ампира и неоклассицизма, российский быт «обеспеченных классов» все более эволюционирует в том направлении, которое завершится добротно-буржуазным «викторианским стилем».

Александра Федоровна пишет своему старшему брату (будущему первому германскому императору Вильгельму): «Жизнь наша совсем буржуазная. Мы выходим в свет весьма редко… обыкновенно по воскресеньям обедаем у мама (т. е. у вдовствующей императрицы Марии Федоровны. – Ф. Г.) и по вечерам сидим дома и играем в макао…»

Супруги с удовольствием читают исторические романы Вальтера Скотта. В комнатах Александры Федоровны – по обычаю немецких буржуазных домохозяек – цветы в горшках и канарейки в аккуратных удобных клетках.

Семья все увеличивается. В 1818 году рождается первенец Александр (будущий император Александр II), за ним следуют: Мария, Ольга, Александра, Константин, Михаил, Владимир и Алексей.