Династия Романовых. Загадки. Версии. Проблемы - читать онлайн книгу. Автор: Фаина Гримберг cтр.№ 4

Годунову не удалось сделаться основателем новой династии, сын его трагически погиб (покончил с собою или был убит). То самое «подчеркнутое родство», что привело на престол Годунова, шурина царя Федора, вело теперь в Россию таинственного самозванца, Дмитрия I, объявившего себя сыном Грозного.

В сущности, на самом деле, в случае Бориса Годунова или Джоанны Грэй мы имеем узурпацию, захват власти представителями или ставленниками феодальных кланов. Сейчас предметом нашего рассмотрения не является сложный и своеобразный период русской истории, известный под наименованием «смуты», или «смутного времени». Но некоторых моментов этого периода мы все же коснемся.

Русская «смута» очень напоминает свою «предшественницу» – «смуту» английскую, последовавшую после смерти Генриха VIII. Это позволяет нам сделать некоторые выводы. И Генрих VIII, и Иван Грозный видятся нам личностями очень яркими, сильными, даже блестящими, несмотря на все свои страшноватые свойства (или благодаря им?). В свидетельствах современников эти личности предстают перед нами во всем страшном блеске борьбы со своими противниками. Можно достаточно смело предположить, что именно подобные личности порождаются абсолютизмом «зреющим», они его творцы. Такими увидим мы в дальнейшем Елизавету и Викторию в Англии, Петра I и Екатерину II в России. Напротив, абсолютизм «стабилизировавшийся», абсолютизм с установившимся институтом престолонаследия выводит на сцену истории череду аккуратных мундироносителей, Георгов и Александров; к ним надобно еще приглядеться, чтобы увидеть их личностные, индивидуальные черты.

Что же мы имели в Англии? Очень краткое царствование Эдуарда, сына Генриха VIII. Далее – ставленники сильного феодального клана, юные супруги Джоанна Грэй и Гилфорд Дадли, страшная казнь мальчика и девочки по приказу захватившей власть Марии, дочери Генриха от Екатерины Арагонской (ну чем не история смерти мальчика Дмитрия!). Нарастающий конфессиональный конфликт католиков и протестантов. Брак Марии с Филиппом Испанским, который позднейшие английские «историки-патриоты» рассматривают как «иноземное засилье», «католическую экспансию» и т. д. И, наконец, захват власти Елизаветой, ее первоначальная сильная зависимость от феодальных кланов и постоянный ее страх новой возможной узурпации (особенно известна ее борьба с претендовавшей на английский престол Марией Стюарт).

В России приблизительно то же самое. Цепочка трагических смертей, брак Самозванца и Марины Мнишек, рассматриваемый позднейшими историками уже как проявление «польской интервенции» и «католической экспансии». Трудно было предположить, что Дмитрий I (Самозванец) задержится на престоле. Сохранившиеся о нем свидетельства рисуют его личностью достаточно энергической и (в частности, в отношении действий по сближению России с Европой) в чем-то как бы предшественником Петра I. Интересно, что и над Дмитрием и над его супругой Марией (Мариной) был торжественно совершен обряд «помазания на царство», этот обряд невозможно было объявить недействительным. Именно то, что Марина Мнишек являлась «помазанной на царство» правительницей, дало ей законные основания для борьбы за престол. Каковы же были причины скорого убийства Дмитрия I? Забежим вперед и вспомним, как царевна Софья Алексеевна в борьбе за престол, в первую очередь, стремилась к уничтожению клана Нарышкиных, родичей матери Петра. Для того чтобы держаться на престоле в период «зреющего абсолютизма», конечно, необходима была поддержка «своих», клановая поддержка сильного рода. Попытку заменить «клановую поддержку» поддержкой лиц, возвышенных самим царем «за службу», предпринял уже Иван Грозный, однако признать эту попытку удачной, конечно, нельзя; «первые головы», «государственные умы» Грозного, дьяки Щелкаловы и Андрей Шерефединов, люди происхождения незнатного, известны даже не всем историкам; пожалуй, один лишь Платонов уделяет им определенное внимание; остальные же попросту не замечают, Остерманов и Меншиковых из них не получилось… Институт «клана» остался в полной силе. Жертвой отсутствия «клана» стал Годунов. Не было «клана» и у Дмитрия I. Линию Рюриковичей, происходящих от сына Александра Невского, Даниила, начал «сводить» уже дед Грозного, Иван III (вспомним хотя бы его расправу с братом Андреем Горяем и сыновьями последнего). Сурово обходился со своими братьями и отец Грозного, Василий; вдова же Василия, мать Грозного Елена, просто физически расправилась со своими деверями Андреем и Юрием. Но это не была жестокость, а, что называется, жизнь! Самые близкие родичи правителя – «начинающего абсолютиста» – конечно же, самые заклятые его враги и самые реальные претенденты на престол. Это побудило и самого Грозного к расправе над своим двоюродным братом Владимиром Андреевичем и семейством последнего. Таким образом, у Дмитрия I не было своего клана. Шуйские, происходившие от другого сына Невского, от Андрея Александровича (или, что менее вероятно, от младшего брата Невского, Андрея Ярославича), не намеревались поддерживать Дмитрия, они ведь сами имели основания претендовать на престол. И если даже Ивану Грозному не удалось, хотя он действовал достаточно длительный период, однако не удалось заменить «клановость» «служилостью», то было совсем уж невероятно ждать, что это удастся Дмитрию, имевшему дело, например, с тем же сильным кланом Шуйских.

Дальнейшие события смуты достаточно известны, и мы рассмотрим только некоторые моменты – в том плане, как их интерпретирует Романовская концепция. Престол занял после убийства Дмитрия I Василий Шуйский, кстати, последний Рюрикович на русском троне. Восшествие его на престол осуществилось по уже известной нам модели: «родство» плюс феодальная поддержка (имитация «избрания»). Шуйский характеризуется в рамках Романовской концепции как правитель весьма «неспособный». Впрочем, оно и понятно. Подходя все ближе к воцарению Романовых, историкам необходимо подчеркнуть их роль «спасителей» России от всевозможных бедствий: от «беспорядков» смуты, от «дурного правления» Шуйского, от «польской интервенции» и т. д. Между тем Василий Шуйский теряет престол (ему пришлось постричься в монахи) вследствие победоносного продвижения польских войск. Однако действовали прежде всего не «право», а «сила». Сигизмунд III уже не намеревался поддерживать «законную царицу» Марию Мнишек, ему «интереснее» было действовать в своих интересах. На русский престол заявил претензии его сын, королевич Владислав, и был поддержан частью русской знати. Здесь Романовская концепция резко осуждает «антинациональный акт». Остановимся подробнее на этом осуждении. Для русского престола оставались два варианта: либо представитель одного из правящих родов Европы, либо захват власти кем-нибудь из местной знати. Любопытно и стремление английских историков противопоставить «чужую» Марию Стюарт «англичанке» Елизавете. Интересно также, что в дальнейшей истории Европы при определении «права на престол» доминирует именно примат «родовитости», «королевского рода». В результате, что также занятно, к XX веку фактически все престолы Европы были заняты особами, представлявшими немецкие княжеские дома. Виктория Английская – представительница Ганноверской династии, ее супруг Альберт – Саксен-Кобург; фактически чистокровные немцы правят на протяжении XIX столетия и Российской империей. Впрочем, когда Елизавета I оставила престол Иакову, сыну «чужой» Марии Стюарт, он уже также не считается «чужаком». Вспомним, однако, и то, как упорно подчеркивали австрийское происхождение Марии-Антуанетты – «австриячка» – французские революционеры. Понятие «нации» только нарождалось, и они спешили эксплуатировать его. Любопытно, что Марию Лещинскую, супругу Людовика XV, «полячкой» не называли. И вот еще пример из современного искусства, из немецкого фильма о юности королевы Виктории: узнав, кто предназначен в мужья молодой английской королеве, гувернантка-немка радостно восклицает: «Немец!»… Что же все это? Смешно? Забавно? О нет! Рожденное в первых пылких порывах первой французской революции понятие «нация» сделается чудовищем дальнейшей истории человечества, будет унижать и угнетать людей, калечить и ломать их разум и чувства куда более, нежели даже сословно-монархическое деление. Это углубляющееся противоречие между понятием «национального единения» и своеобразным «монархическим интернационализмом» в конце концов погубит и династию Романовых…