Династия Романовых. Загадки. Версии. Проблемы - читать онлайн книгу. Автор: Фаина Гримберг cтр.№ 34

Супруг Анны умер так скоро, что даже не успел проявить свой «дурной характер». Но и Анна предпочитает держаться поближе к трону. Для этого изобретаются свои причины, и Романовская концепция относится к этим Анниным причинам очень доверчиво. Анна то и дело обращается с письменными прошениями к Петру и Екатерине, жалуется на недостаточность, то и дело выпрашивает деньги. И все оборачивается так, что ей надобно приехать в Россию. Уже ее курляндские подданные жалуются Петру, что совсем и не видят свою правительницу. Но неужели Анна в Митаве жила настолько недостаточно, настолько скудно? Неужели она и ее сестры пользовались в России более богатым житьем? Все тот же Берхгольц описывает житье во дворце Прасковьи Федоровны как житье безалаберное, бедное, грязное и не шибко нравственное. Писано это очень живо, но, между прочим, этому безалаберному и безнравственному житью мы некоторым образом обязаны развитием только еще нарождающегося русского театра. Может, Екатерина Ивановна и не была шибко нравственной женщиной, но театральные представления, устраивавшиеся по ее инициативе в Измайловском дворце вдовой царицы Прасковьи, давали жизнь театральным традициям в России. Наверное, в Измайлове было веселее, чем в Митаве, курляндской столице, но уж не богаче!..

Но так ли уж неожиданно было избрание Анны Иоанновны Верховным тайным советом? Не явилось ли это долгожданным плодом долговременной интриги?

До этого Алексей Григорьевич Долгоруков пытается добиться престола для своей дочери Екатерины, на том основании, что она была официально объявлена «невестой государя». А что делает Елизавета? О, это очередная романовская тайна, тот случай, когда «известий осталось мало и они крайне темны». Во всяком случае, едва вступив на престол, Анна Иоанновна ссылает Долгоруковых и арестовывает кое-кого из ближнего окружения Елизаветы, Алексея Шубина, в частности…

Но покамест Анна Иоанновна еще в Митаве и туда отправляется депутация в составе князя Михаила Голицына, князя Василия Долгорукова и генерала Леонтьева. В Митаву везут условия, на которых Анна Иоанновна избирается императрицей, те самые «пункты и кондиции»… Было ли это прообразом конституции, долженствующей ограничить самовластие монарха?.. Здесь любопытно то, что ведь Романовы лишь недавно этого пресловутого «самовластия» добились; еще памятно время, когда они плотно зависели от аристократических кланов и высшего духовенства… Что же сулят «пункты и кондиции»? Прежде всего, они прокламируют расширение прав Верховного совета. Вероятно, потому и складывается партия «антиверховников», включающая видных сановников: князя Черкасского, графа Апраксина, Салтыкова, Лопухина.

В Митаве Анна Иоанновна подписывает условия, предъявленные депутатами Верховного совета. Была ли здесь интрига (тот самый, как формулирует А. К. Толстой в своей поэме, «уговор»)? Знала ли новоиспеченная императрица, что в Москве к ней явится уже новая депутация (от «антиверховников») и настоятельно попросит, чтобы она вступила на престол не как избранная и ограничившая себя особыми условиями правительница, но именно как законная наследница и самодержица… Была ли интрига?..

Анна Иоанновна «кондиции» разорвала. Точный текст их не сохранился, попытки реконструировать этот текст достаточно произвольны. Верховный совет Анна Иоанновна разогнала. Теперь управление государством препоручалось Кабинету министров…

В сущности, государством управляют прежние сподвижники Петра I.

Придворная жизнь при Анне Иоанновне обретает необычайные пышность и блеск. Столица была вновь перенесена в Санкт-Петербург. Вот описание бала, сделанное супругой английского посланника леди Рондо в 1734 году:

«Большая зала дворца была украшена померанцевыми и миртовыми деревьями в полном цвету. Деревья, расставленные шпалерами, образовали с каждой стороны аллею, оставляя довольно пространства для танцев. Эти боковые аллеи, в которых были расставлены скамейки, давали возможность танцующим отдыхать на свободе. Красота, благоухание и тепло в этой своего рода роще – тогда как из окон были видны только лед и снег – казались чем-то волшебным и наполняли душу приятными мечтами. В смежных комнатах подавали гостям чай, кофе и разные прохладительные напитки; в зале гремела музыка и происходили танцы. Аллеи были наполнены изящными кавалерами и очаровательными дамами в роскошных платьях. Все это заставляло меня думать, что я нахожусь среди фей, и в моих мыслях в течение всего вечера восставали картины из «Сна в летнюю ночь» Шекспира…»

Но гораздо более нам известны «домашние забавы» Анны Иоанновны. В своих покоях она окружила себя шутами и уродами, «в лучших традициях» первых Романовых и европейского «непросвещенного абсолютизма». Среди этих шутов были «профессионалы», такие, как Педрилло и Лакоста, были и личности знатного происхождения, из которых были известны граф Апраксин, племянник известного адмирала, сподвижника Петра, и князь Михаил Алексеевич Голицын, герой известной потехи с «ледяным домом». Кстати, а что сталось с ним и с его женою-калмычкой, состоявшей при дворе императрицы? Представьте себе, у них явилось двое сыновей, затем князь похоронил жену, женился снова (в четвертый раз) и умер глубоким стариком…

И вот давайте-ка от знаменитого (прославленного романтическим повествованием Лажечникова) Ледяного дома перейдем к очередному романовскому парадоксу – к пресловутому «засилью иноземцев» при Анне Иоанновне.

Довольно длительное время десятилетнее ее правление было единственным периодом, который дозволялось критиковать за некие необычайные происходившие тогда «народные страдания и бедствия». Вот когда ограбленный народ помирал голодною смертью и за каждое неосторожное словцо людей хватали прямо на улицах и волокли в Канцелярию тайных розыскных дел…

Никому, разумеется, не пришло бы в голову объявить царствование Анны Иоанновны периодом чрезвычайно благодетельным для народа; хотя (между прочим) были сделаны первые шаги к «Манифесту о вольности дворянства», объявленному впоследствии Петром III. Именно освобождение дворян от обязательной службы в течение всей жизни привело вскоре к расцвету российской дворянской культуры. Но первые шаги к этому – ограничение обязательной военной службы для дворян двадцатью пятью годами, смягченное, к тому же, возможностью записывать в полки несовершеннолетних (то есть мальчик рос и учился, а срок обязательной службы тем временем шел), – были сделаны именно в царствование Анны Иоанновны.

Но почему-то именно это царствование было объектом самой суровой и горячей критики в позднейшее время; именно о царствовании Анны Иоанновны дозволялось писать как о времени народных бедствий и предельного общественного недовольства. Даже строжайшая цензура Николая I (справедливо полагавшего, что бранить, пусть даже косвенно, кого бы то ни было из Романовых, отнюдь не идет во благо династии) ненадолго приостановила и чуть охладила критический азарт в адрес правления Анны Иоанновны.

Но, вероятно, в этот десятилетний (с 1730 по 1740) период страна была охвачена бурными волнениями, народными выступлениями? Оказывается, нет. А пресловутая Канцелярия тайных розыскных дел – давнее романовское изобретение, при Петре оно именовалось Преображенским приказом, при отце его – Приказом тайных дел. Повторяем: очень смешно было бы утверждать, будто именно при Анне Иоанновне вдруг пришло то, что никогда не приходило – ни прежде, ни после – всеобщее благоденствие. Но и никаких из ряда вон выходящих жестокостей также не происходит в это десятилетие.