Здравствуй, Сталин! Эпоха красного вождя - читать онлайн книгу. Автор: Олег Грейгъ, Ольга Грейгъ cтр.№ 65

В конце 40-х годов в Москве в течение 4–5 дней проходила конференция по языкознанию. В день ее открытия в зале присутствовал Сталин.

После выступления ряда делегатов, в том числе и будущего советского академика филологии С. Г. Бархударова, в президиум поступила записка от делегатов с просьбой выступить на конференции великому вождю и учителю товарищу Сталину. Но вождь из-за стола не встал, к микрофону на трибуне не подошел. Ему включили стоявший перед ним микрофон и Сталин выступил перед затихшей публикой с короткой речью: «Я нэ думаю, што о русском я-зике мне стоит много говорить. Тем более, што здесь так много о нем говорили и, в особенности, нерусский Бархударов. Я хочу сказать, што делегаты конференции и те, кто любит русский язик, должны ру-ководствоваться тем, чему нас в э-там язике научили классики русской литературы Пушкин, Толстой, Салтыков-Щедрин, Лермонтов, У-шинский. Ш-то можно добавить к словам этих великих классиков русского язика? Кто может сказать лучше, чем сказал Ломоносов, Тредиаковский? А ви нам говорите, как развивать русский язик. Русский я-зик для меня, грузина, великий язик. Я па-а долгу своей работы много лет работаю в Москве, в столице нашего государства, в столице России. И русский язик должен бить всегда великим для всех народов Советского Союза. А для меня он, я думаю што и для всех, является основополагающим, объединяющим язиком и язиком меж-на-ционального общения. Как говорят русские, спасибо за внимание».

Пожалуй, впервые была произнесена сталинская фраза о том, что русский язык является языком, объединяющим различные народы, языком межнационального общения. До него вряд ли кто это говорил. А спустя полвека после его смерти мы не хотим вспомнить о том, что автором этой прекрасной крылатой фразы был грузин Сталин. Зато грузина Сталина народы бывшего Советского Союза из разных республик, а чаще их одиозные правители, обвиняют в том, что якобы это он заставил всех нас говорить на русском языке.

А может это мы, – в угоду ему при его жизни – заставляли писать за пределами Российской Федерации все документы на русском? В Узбекистане, Таджикистане, Киргизии, Туркмении, Казахстане, в Армении, Грузии, Азербайджане, Молдавии, в балтийских республиках… А сидящие в Москве, в ЦК партии чинуши-представители от этих союзных республик настаивали на том, чтобы документы с мест приходили только на «языке межнационального общения». И ненависть в республиках бывшего Советского Союза должна быть направлена не против русского языка и русских людей, а против своих представителей, сидевших в Кремле. Ведь ни один (!) представитель чиновничье-бюрократического аппарата за пределами РСФСР не проявил инициативу, не предложил отправлять документы на двух языках: на языке своей республики и на русском.

А вот несколько строк из «Энциклопедического словаря», выпущенного Государственным научным издательством «Большая Советская энциклопедия» в 1955 году.

Грузин Сталин обладал и еще одной непонятной загадкой.

Иногда, находясь под сильным впечатлением, он вдруг начинал говорить на чистейшем русском языке без малейшего акцента, без намека на возможный акцент.

Это был необъяснимый феномен для немногих, лично знавших его. Ведь лицезреть и тем паче слышать вождя мог немногочисленный круг людей. Это особое состояние возникало у вождя при встречах с патриархом Иерихонским, с монахами из Нового Афона.

Народная артистка Ольга Васильевна Лепешинская любила творчество Александра Сергеевича Пушкина и читала пушкинские стихи столь красиво, столь проникновенно, что покоряла сердца слушателей. Благодаря его поэзии эта актриса нашла общий язык с колючей на язычок Фаиной Георгиевной Раневской (в первый раз они повстречались на отдыхе в Сочи, там же были «сталинский любимчик», автор культовой «Волги-Волги» кинорежиссер Григорий Александров с актрисой Любовью Орловой и др.; затем было несколько других встреч), с которой совершенно случайно и в чем-то забавно свела меня судьба. Она и рассказала мне эту историю.

Как-то талантливая любительница поэзии оказалась в одном из цековских домов в Подмосковье, где находились на отдыхе руководители партии и правительства. В какой-то момент ее увидал член Политбюро ЦК ВКП(б) А. А. Жданов и громко попросил прочесть стихи Пушкина. А так как Андрей Александрович оказывал ей знаки внимания еще до войны, похожие на ухаживания мужчины, а не партийного руководителя, то она отказалась. Однако Жданов настаивал.

Нужно не забывать, что на тот момент Жданов являлся секретарем ЦК по идеологии и что буквально недавно благодаря его стараниям были идеологически разгромлены ленинградские журналы «Нева» и «Звезда».

Деятели искусства, конечно, вслух не выражали своего недовольства, ничего не высказывали даже в узком кругу близких и знакомых, боясь утечки. Но как могли, инертно сопротивлялись идеологическому насилию; отказ актрисы читать стихи мог быть воспринят как инертное сопротивление. И потому не удивительно, что вечером она все-таки вышла к слушателям. Впрочем, ее отказ мог быть всего лишь игрой избалованной вниманием женщины, капризной кокетки, не раз отдававшейся товарищу Жданову, и не раз приезжавшей на его дачу…

В красивом камерном зале воцарилась тишина. Актриса окинула взглядом закрытые балконы для высокого руководства. А. А. Жданов сидел среди остальных присутствующих, в зале.