Тёмные времена. Звон вечевого колокола - читать онлайн книгу. Автор: Илья Куликов cтр.№ 70

– Отныне каждый работник будет платить десятую часть своих доходов в казну хана, а каждый кочевник или воин – сотую.

От этих слов у великого князя защемило сердце. Сердце последнее время часто беспокоило Василия и нередко заставляло скрючиваться. Тогда он думал, что приходит конец, но он не умирал. Великий князь несколько раз глубоко вздохнул и, дождавшись, когда приступ пройдёт, обратился к послу:

– Великий царь должен знать, что если его подданные на Руси будут платить такую дань, то мы вскоре обнищаем. Люди будут умирать от голода. Десятая часть дохода – это почти втрое больше, чем мы платим сегодня.

– Великий царь считает, что в противном случае вы перегрызёте друг другу глотки. Вы слуги великого царя, а грызётесь внутри себя. От этого основной ущерб – землям хана. От дани будут освобождены все представители духовенства независимо от того, какую религию они проповедуют. Как и прописано в Ясе Чингисхана.

Василий Ярославович понимал, что спорить бесполезно. Силы Руси раздроблены, и выйти против хана народ не в силах. Если бы можно было всем вместе выйти против Менгу-Тимура, с грустью подумал Василий Ярославович.

– Отныне все доходы работников Орды будут учтены и, получая ярлык, князь должен будет сам привести всю дань, а баскаки будут считать людей, но при этом сами дань собирать с них не будут.

Василий отнёсся к этому спокойно, так как уже достаточно долго так всё и происходило. Русские князья сами собирали дань для великого царя и хана. Теперь это стало законом.

– Великий царь принял ещё одно решение. Он, чтобы вам было где проявить свою удаль, поведёт ваших ратников на войну. Ваши рати пойдут с ним на кавказских ясов.

Эти слова совсем добили великого князя, так как вести рать на Кавказ, да ещё и под стягами ордынцев, было для него неслыханным позором. Теперь русские князья будут лить кровь ещё и во славу Орды, с грустью подумал Василий.

– Рать наша сильно ослаблена, так и скажи великому царю и хану. Многие ратники пали в недавней сваре. Я и сам страдаю от раны, которую получил под Переславлем в прошлом году, и не могу подолгу ездить верхом.

– Я передаю тебе волю хана, улус, и не советую тебе рассуждать над его мудростью. Вы улусы Орды, и вы должны вести своих коней в те кочевья, куда хан вам укажет. Великий царь также запрещает вам вести любую войну между собой, пока его рати вместе с ратью великого князя Смоленского будут захватывать Литву. Это хан передаёт лично тебе и твоему племяннику Дмитрию. В случае, если вы прельститесь на земли смоленские, вы станете врагами самого великого царя!

Вот так, подумал князь Василий, поганые уже решают не только, кому дать ярлык и кто сколько дани должен платить, но и когда за меч можно браться.

Чем ближе подъезжали к Новгороду, тем больше и больше оживал старый посадник. Павша Ананьевич был полон сил и только и думал о том, как он займёт обратно своё место. С бывшим посадником ехало двое ратников великого князя, которые очень удивились, когда немощный, по их мнению, старец забрался на коня.

Дура ты, Ядвига, а не ведьма, злобно думал Павша Ананьевич. Изгнание мне предсказала! Чтобы умер я на чужбине хотела! Не бывать этому.

Чем ближе был Новгород, тем теплее встречали Павшу Ананьевича. Едва посадник въехал в город, как об этом уже знали все. Простые люди кланялись Павше Ананьевичу. Многие видели в нём человека, который, несмотря ни на что, крепко стоит за народную вольницу.

– Вернулся из плена, посадник! Ликуй, простой народ, отец наш вернулся! – кричали со всех сторон.

На людей великого князя подобная встреча произвела должный эффект. Они поняли, что Павша Ананьевич попросту обхитрил великого князя, когда говорил, что не будет лезть в политику и добиваться места посадника. Ему добиваться его не нужно было – оно было его. Простой народ и без вече считал его посадником.

Михаил Мишин вскоре понял, что возвратившийся Павша Ананьевич без вече занял его место. Все бояре, многие из которых на словах поддерживали его, включая тысяцкого, поспешили встречать Павшу.

Посадник Павша Ананьевич, подъезжая к своему терему, увидел большую толпу, среди которой был его сын Михаил Павшинич и тысяцкий Иван Ловля. Тысяцкий подбежал к нему и стал помогать слезть с коня.

– С возвращением домой, отец! – воскликнул Михаил Павшинич, обнял отца и расцеловал его.

– Новгородцы, – громким и чистым голосом сказал Павша Ананьевич, так как его кашель совсем прошёл, – я вернулся, и теперь у нас будет всё по-старому! Князь Василий Ярославович, если хочет оставаться нашим правителем, должен подписать соответствующую грамоту на благо Новгорода.

– Любо, отец, – отвечал простой народ, – не бывать в Новгороде князю без договора! Пусть и Василий подписывает, не нужно нам самодержавцев!

Михаил Мишин прибыл сюда позже всех остальных и не слышал всей речи, которую произнёс Павша Ананьевич. Тот долго благодарил новгородцев за любовь и распинался о том, как теперь наладится жизнь.

Михаил понимал, что посаднический сан ему не сохранить и поэтому лучше добровольно передать его Павше Ананьевичу, благо тот, хоть и выглядит неплохо, уже стар и скоро отправится на суд Господень.

– Отец, – склонив голову перед Павшей Ананьевичем, начал Михаил Мишин, – стань обратно нашим посадником! Не оставляй нас в беде, так как только ты знаешь, как угодить всем нам, и можешь это сделать! Не держи обиды на меня, что, пока ты был в плену, я правил Новгородом от твоего имени. Ты вернулся, и я складываю с себя все полномочия! Новгородцы, вот ваш посадник!

Люди встретили эту речь радостным ликованием. Посадник Павша Ананьевич поднялся на крыльцо своего терема и стал под радостные крики народа обнимать своих родных.

Павша Ананьевич, вернувшись домой, про договор с великим князем и вовсе позабыл, зато в кругу семьи рассказывал, как он прикинулся совсем немощным старцем и тем самым провёл великого князя. К вечеру в тереме у Павши Ананьевича собрались все именитые люди Новгорода, чтобы после праздничной трапезы обсудить городские дела.

– Надо нам нового князя себе выбирать, – сразу начал Павша Ананьевич, – да такого, чтобы и думать нарушить наши вольности не смел. Всё, Василию Ярославовичу нет больше веры. Он не хочет добра Отцу Городов Русских, а мыслит лишь о своей наживе!

Бояре смотрели на посадника недоверчиво и не спешили поддерживать его решение. Частые смены князя вводили их в разорение, ведь каждый раз, когда новый князь ехал в Новгород, он получал дары, которые ложились на их плечи. Был и ещё один важный момент, о котором любимый народом посадник не ведал. За время его отлучки почти все дела, которые давали богатство Павше Ананьевичу, перешли в руки его сына, а вот он менять князя вовсе не хотел.

– Нет, отец, – сказал Михаил Павшинич, и даже те немногие, кто стоял за Павшу, замолкли, – князя Новгород менять не будет. Всё, хватит войн. Мы от торговли в Низу имеем немалую прибыль. Нельзя больше лить кровь православных.