Паутина миров - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Минаков, Максим Хорсун cтр.№ 65

Гаррель ударил Харреля-Но ногой в лицо.

Но не потому, что ему доводилось бить ногами кого-то раньше. И не потому, что хотел ударить как можно сильнее.

Просто это было удобно: Гаррель стоял, а Харрель-Но сидел.

Потертый до такой степени, что скоро придется показывать сапожнику, мысок ботинка угодил модели в скулу. Харрель-Но клацнул зубами и упал на спину.

Гаррель почувствовал прилив адреналина, а вместе с ним – эйфорию. В голове зашумело, замусоренная, сумрачная квартира как будто заполнилась теплым матовым свечением. Гаррель покачнулся, словно перебрал хлебной закваски, но все же устоял.

Харрель-Но закашлялся, выплюнул на матрас недожеванные остатки птицы.

– Жи… жи… животное, – простонал он и тут же прокричал сдавленным от подступающих слез голосом: – Как ты посмел! В лицо, да? Мне же на работу завтра!..

Гаррель брезгливо тряхнул руками. Он больше не злился. Он чувствовал себя опустошенным. Сейчас бы просто снять мокрую одежду и посидеть, прижавшись спиной к теплому радиатору. С планшетом и карандашом, выводя на бумаге какие-нибудь закорючки. И желательно – в тишине…

– Подлое животное! – вскричал Харрель-Но. Он завозился на полу, затем поднялся. Ноги – полусогнуты в коленях, локти прижаты к бокам, кулаки сжаты. У Харреля-Но было мускулистое, поджарое тело. Гаррель сам подарил модели абонемент в тренажерный зал, потому что заботился об этом лживом и неблагодарном куске дерьма.

Физически сильный, но в душе – слабак и истерик, как и все неопределившиеся. Ему бы успокоиться, притихнуть, забиться в угол и тихонько выплакаться, а потом отыграться на отходчивом и зависимом Гарреле…

На скуле модели выступила кровь. Собралась блестящей рубиновой каплей под роговой пластиной. Гаррель смотрел на эту жидкую драгоценность, точно завороженный. Ему казалось, что в ней он видит свое искаженное отражение. И, быть может, именно оно показывало истинную суть Гарреля, и таким он был в глазах каждого жителя Первого Ареала – безобразным, гротескным.

Харрель-Но кинулся на Гарреля. Первым делом он пнул любовника между ног. Затем вцепился ногтями в лицо.

Гаррель рос с двумя старшими братьями. Его определение затянулось до подросткового возраста. Пока оно не случилось, старшие всячески издевались над младшим: помимо подзатыльников и оскорблений, каждый вечер они стягивали с него штанишки, чтобы проверить, что же там, в конце концов, получилось. Старшим очень хотелось сестренку. Но Гаррель стал тем, кем он должен был стать. А еще он научился держать удар и, давая сдачи, бить наверняка, как в последний раз; только так можно было осадить двух подонков, с которыми приходилось жить под одной крышей.

И сейчас он отреагировал раньше, чем подумал. Боли в паху он не ощутил, боли от царапин на лице – тоже. Но руки Харреля-Но были липкими и тошнотворно воняли копченой птицей, Гаррелю стало трудно дышать. Квартира все еще утопала в матовом свечении, он плохо понимал, что делает.

Ударил с полуоборота правой Харрелю-Но в грудь. Отстраненно зафиксировал сухой треск ребер. Ударил левой Харрелю-Но в лицо.

Харрель-Но отпрянул. Теперь он глядел на Гарреля с ужасом. На губах модели выступила кровавая пена.

– Может, ты успокоишься? – тяжело дыша, предложил Гаррель.

Еще несколько секунд они смотрели друг на друга: зеленые с янтарными крапинками глаза – против огненно-черных, пылающих. Затем Харрель-Но бросился к окну.

Он заколотил ладонями по стеклу и завопил, рыдая:

– Помогите! Помогите кто-нибудь! Пожалуйста… Он меня убьет!

Матового света в квартире стало еще больше, и было так тепло, словно Гаррель погрузился в бассейн у горячих источников на окраине Первого Ареала, к которым пускали за два зелененьких билета. Он так долго не позволял себе этого удовольствия. Оказывается, вызвать те же ощущения проще простого…

Гаррель поддел мыском матрац, отшвырнул с дороги. Шагнул к Харрелю-Но и схватил его сзади за шею. Крепко схватил, до хруста в пальцах.

– Заткнись, заткнись, заткнись… – прошипел в унизанное серебряными кольцами ухо модели; и Харрель-Но поперхнулся криком. – Убирайся!

Гаррель швырнул любовника через квартиру к дверям. Тот, позабыв об одежде, выпрыгнул за порог. Следом за ним Гаррель отправил и обглоданную птичью тушку. Но проклятая жратва ударилась об косяк и срикошетила обратно в квартиру.

Матовое свечение иссякло. Тепло тоже. Как-то одновременно, точно щелкнули выключателем. Он снова был один на один с сумрачным, грязным пространством, а за окном все так же монотонно шелестел дождь.

Стало очень тяжело. Так тяжело, что одно из сердец Гарреля остановилось, и модельер, словно подкошенный, рухнул на пол.

Из последних сил он потянулся к матрацу, подцепил кончиками пальцев и придвинул к себе. Забрался под него, словно под одеяло. Уставился на дрожащий квадрат света, что падал из окна на высокий потолок. Больше всего в тот момент он желал, чтобы второе его сердце встало тоже. Но Смеющийся Бог был милосерден. Как всегда – до отвращения, до сардонической гримасы и боли в зубах милосерден.

…Он проснулся от шума.

На лестничной площадке громыхали тяжелые ботинки. Кто-то говорил, не особо таясь, но в то же время стараясь быть не слишком громким.

Хлопнула дверь, и квартиру в считаные мгновения заполнили силуэты. Заметались по стенам и полу пятна фонарей. Одно из них легло Гаррелю на лицо.

– Улыбайся, – проговорили снисходительно. – Это полиция.

Сквозь зарешеченное окно Гаррель видел дрожащие канаты фуникулера, редкие клубы угольного дыма и плакат с предвыборной рекламой на стене доходного дома напротив полицейского участка.

«Голосуй за Партию Традиций и Стабильности, лидер – лорд Орхо Со Нон Наррель! Нет бракам неопределившихся! Нет ереси! Нет богомерзкой науке!»

Ему казалось, что он изучил лицо лорда как свое собственное. Каждую чешуйку, каждый роговой вырост. Но стоило закрыть глаза, и он снова видел кровавую пену на губах Харреля-Но. И то, как модель бьет ладонями по оконным стеклам в неподдельном ужасе, словно собирается выпрыгнуть с двадцать третьего этажа.

К Гаррелю подошли. Дохнули застарелым перегаром. Забубнили с ленцой:

– Ходит слушок, что ты с неопределившимся забавлялся…

Гаррель поднял голову. Перед ним стоял плотный длиннорукий арс. Рыло потомственного алкоголика, вонючая одежда бродяжки, босые ноги, покрытые заскорузлой грязью.

– Эко же тебе не повезло… – сокамерник покачал головой, роговые наросты на которой походили на ржавые лохмотья. – Знаешь, что с такими, как ты, затейниками делают в Приветливом Доме? Заставляют переопределяться… но, может, тебе и понравится… – Он оскалился, показал гнилые зубы.

– Сядь на свое место и не порть воздух! – бросил ледяным тоном Гаррель.