Академия Истины - читать онлайн книгу. Автор: Виктория Карелова cтр.№ 55

Тут Питер замолчал и устало потер глаза. Я же не могла взять в толк, как связан рассказ о природе северного края с любовным амулетом, но решила послушать еще.

— Не знаю уж, по какой причине, но маги в наших краях рождаются довольно слабые. Так тоже было всегда. Единственное исключение — служители. Жрецы — выходцы из северных земель — ценятся по всей Веритерре.

Наша Верховная жрица — Мудрая Хельга. Говорят, что она самая сильная провидица в стране, если не в мире. Этим летом она неожиданно собрала совет старейшин. Я там не был, но с чужих слов знаю, что ей было явлено видение, предрекающее возвращение в мир ведуний. Старейшины говорят, что только благодаря дару ведуний договариваться с природой раньше в наших краях жить было намного легче. Старейшины постановили, что нам необходимо попытаться заполучить к себе хотя бы одну ведунью. Только даже я понимаю, что мало кому захочется жить в суровых условиях Севера, если рожден где-то в другом месте и в любом уголке Веритерры тебе будут несказанно рады.

Тем не менее в прошлом году Хельга велела прислать к ней тех, кто получит письмо из Академии. Среди всех молодых людей наших кланов я оказался единственным. Меня отправили в Храм, где жрица долго бормотала молитвы, окуривала меня какими-то травами, разглядывала мои руки, а потом рассыпала руны. В итоге сказала, что в Академии я должен записаться на уроки танцев. Девушка, которую поставят со мной в пару на первом занятии, и будет ведуньей.

Вот тут я не выдержала и, обернувшись, посмотрела прямо на Питера. Он выглядел усталым, но непохоже, чтоб пытался издеваться или шутить.

— А дальше мне было велено соблазнить ведунью. Так надежнее всего привязать девушку к нашему народу. — Тут у парня нервно дернулся уголок рта. — Я отказался. Сказал, что богиня не для того признает истинными браки по любви, чтобы из корыстных побуждений принуждать девушку к нежеланному супружеству. Что тут началось! Все эти служители из Храма налетели на меня, как стая воронья на падаль: и ничего-то я не понимаю в заветах богини, и не мне решать, что кому предначертано, и не сын я своего народа, и вообще, как у меня только язык поворачивается оспаривать волю Великой Веритассии! Я стоял на своем: мне богиня своей воли не являла, а раз они такие умные, так пусть сами и едут в Академию. В общем, до самого конца лета все жрецы и соплеменники уламывали меня хотя бы попробовать поухаживать за ведуньей, вдруг мы понравимся друг другу, тогда и волноваться будет не о чем. На это я согласился, хотя вся ситуация мне не нравилась.

На первом уроке танцев я стоял и все пытался угадать, кто из девушек — ведунья. И даже не знаю, чего мне хотелось больше: чтобы ею оказалась ты или не ты? Ты была самой красивой девушкой из всех, кого я видел, и по своей воле я и сам выбрал бы тебя. Но у тебя был такой открытый и наивный взгляд, что мне заранее становилось тошно от необходимости втираться в доверие к сущему ребенку. Ну, дальше ты знаешь: нас поставили в одну пару.

Тогда я подумал, что для начала можно просто познакомиться поближе: в этом-то точно ничего дурного нет. Познакомиться-то мы познакомились, но ты всегда смотрела на меня как на брата и не проявляла ни малейшей заинтересованности в отношениях иного рода. Я же, натыкаясь на твой искренний и чистый взгляд, каждый раз терялся и немел, а потом чувствовал себя последней сволочью, если пытался проявить инициативу. Это ж все равно что малое дитя обманывать! Так оно все и тянулось безо всякого результата, хотя ты мне очень нравилась.

На День благодарения мы разъехались по домам. Я сообщил своим, что не понравился тебе. Мне тут же предложили воспользоваться каким-нибудь любовным амулетом. Я уже был влюблен в тебя, и мне претила сама мысль, что твои чувства ко мне окажутся не искренними, а наведенными. Короче, я отказался, но пообещал ухаживать за тобой настойчивей и попытаться хотя бы просто залучить тебя в гости. Результат ты знаешь.

На Новогодье я опять приехал без тебя. Меня опять уламывали пустить в ход чары, я опять отказывался… А в самом конце каникул случилась беда: зима была чересчур суровой, и в одной маленькой общине с окраины наших земель начался мор. В общем, когда мы узнали, там уже все были мертвы…

Питер запустил в волосы пятерню, и я заметила, что его пальцы трясутся, словно у старика.

— Мой отец — вождь клана. Меня восемнадцать лет воспитывали как его преемника и защитника нашего народа. Нам действительно нужна была ведунья, и никто, кроме меня, не мог помочь. Если бы можно было разорваться на две части, я бы разорвался… В итоге я согласился на амулет. Единственное, на чем настоял: взять самый легкий по степени воздействия. Наши артефакторы клялись именем богини, что аграф не может создать чувства, только усилить уже имеющиеся. И все равно я еле заставил себя подарить тебе украшение. Мне были омерзительны эти ухищрения, но как еще убедить тебя поехать к нам жить, я не знал.

Когда ты сказала, что декан врачевателей считает аграф раскрывающим таланты, я ушам не поверил. Подумал, что, возможно, Хельга была права и это все — воля богини, скрывшей истинную природу амулета. Только поэтому я не отобрал эту дрянь обратно. Твое отношение ко мне изменилось. Конечно, я был счастлив, что ты наконец-то не думаешь о том брюнете, но при этом сам себе был противен из-за того, что пользовался твоей доверчивостью. И зря не отобрал, похоже. Как я теперь понимаю, декан все знал с самого начала и специально тебе не сказал. Видимо, догадался, что я хочу заманить тебя на Север.

Мне нечего сказать в свое оправдание: я поступил подло по отношению к тебе, хотя и старался изо всех сил ни словом тебе не врать. Я действительно люблю тебя. Если потребуется, я готов выцедить из себя кровь ради тебя. Но свой народ я тоже люблю, хотя и иначе. И ради них я тоже готов отдать свою кровь. Моя вина в том, что я не сумел найти способ никого не предать. И я не хотел такой судьбы.

Прежде чем прогонишь, хочу, чтоб ты знала: когда я говорил о голоде и тяжелых условиях жизни, я не имел в виду, что готов обречь тебя на полуголодное существование. Людям на Севере настолько нужна ведунья, что ты получила бы все. Тебе построили бы самый богатый дом в самом безопасном месте. Ты при любых обстоятельствах ела бы досыта. Меха, драгоценности — тебе достаточно было бы показать пальцем, и ты получила бы любые. Если бы тебе приглянулся другой мужчина, ты получила бы его. Но даже при этом жить у нас, конечно, тяжелее, чем на юге.

Ты не обязана мне верить, но я клянусь именем Великой Веритассии, что все, сказанное мною, чистая правда!

Я была совершенно огорошена монологом Питера, так что смогла только произнести:

— А ты так осунулся из-за голода?

— Что? — Парень, кажется, не сразу понял мой вопрос, но потом провел ладонью по щеке и горько усмехнулся. — Нет, я живу в большой общине, у нас все не так плохо.

— Я тебя поняла! А сейчас уйди, пожалуйста, мне надо подумать!

Юноша коротко кивнул и исчез за дверью, а я осталась, тупо глядя в зеркало.

Нет, простить его я пока не сумела, да и не уверена, сумею ли когда-нибудь, но Чеккина оказалась права — я перестала испытывать жгучую ненависть. Ведь если так посмотреть: кабы мои сестры умирали от голода и болезней, а жрец из Пеньковского Храма приказал мне ради их спасения подсунуть кому-то любовный амулет, смогла бы я отказаться? У меня не было ответа. Я могла только молить Великую Веритассию, чтобы мне никогда в жизни не довелось делать столь жуткий выбор.