– Как спаслись? – спросил маг.
– Не знаю, – ответила я, не в силах почему-то сказать о встрече со Снежным принцем. Вернее, я собралась, но язык и гортань обожгло таким холодом, что мгновенно пришло осознание, что он не шутил, когда запретил о нем рассказывать. – Просто открылся радужный портал. И мы оказались здесь.
Мужчина за столом нахмурился. Внимательно посмотрел на меня.
– Я не могу сказать вам правду, простите, – выдала я, почему-то начиная доверять этому магу.
– Директор Ранас, я думаю…
Он остановил преподавателя жестом.
– Успокойте студентов, профессор Радомир. Никто не должен узнать о произошедшем, пока мы не разберемся. Дело серьезное.
А что происходит-то? Я никак не улавливаю сути. Мы живые и здоровые. Ну, малость покусанные. Но это еще не повод для серьезных разборок. Со студентами и не такое случается. А уж со мной…
– Саша и Эрик… – снова начала я, решив все-таки еще раз уточнить о состоянии друзей.
– Живы и здоровы, – рявкнул профессор Радомир, читая мои недавние мысли. – И оба в лазарете, если это так важно тебе знать. После встречи с льдистыми волками им нужно восстановить силы.
С этими словами, не прощаясь, он исчез в портале.
– Присаживайся, Пенелопа. Нам придется о многом поговорить и многое обсудить, прежде чем придет патруль оборотней, – сказал директор Ранас.
Я послушно села в предложенное кресло, гадая, зачем сюда явятся упомянутые личности и чем мне это грозит, какими неприятностями?
– О каком принце вы говорили? – осторожно спросила я, решив начать с самого простого вопроса.
– Он не сказал тебе? В принципе, я не удивлен. Териандэрик де Лиайя, проще говоря, Эрик, как ты его зовешь, – ненаследный принц эльфийской династии Светлого Леса.
– А почему ненаследный? – ошеломленно выдала я, думая о том, что я точно оборву уши эльфу за сокрытие информации.
– У них власть переходит по старшинству, – пояснил директор, вытаскивая из воздуха поднос с едой. – Поешь, тебе будут нужны силы. А я пока расскажу, во что ваша троица влезла, не дойдя даже до Академии.
Я притянула к себе тарелку с мясом и хлеб. Так запросто возьмет и расскажет? Ой, совсем плохо дело.
– Десять дней назад предводитель драконов – Сверкающий Гром – был смертельно ранен.
– А при чем здесь…
– Ешь и не перебивай.
Я кивнула, решив не спорить.
– Умирая, он сказал, что на него напали трое студентов моей Академии, – жестко сказал директор Ранас. – Мы с профессором Радомиром проверили всех. Затем то же самое сделали оборотни. Виновных не обнаружили.
– Вы предполагаете, что мы…
– Согласись, эта здравая мысль сразу же приходит на ум любому, – ответил директор. – Ситуация выглядит так. Эрик по какой-то причине пропадает из Академии. Его активно ищут, но не находят никаких следов. А через две недели ваша троица появляется в зале перемещений. Я бы сказал, в достаточно измотанном состоянии. И возникает вопрос: где были и что делали? Закономерный такой вопрос. Все решат, что убивали дракона, выслеживая его.
– Бред. Мы были в долине, где…
– Даже если станете утверждать, что на вас напали льдистые волки, версия будет неправдоподобной, – невозмутимо сказал директор Ранас.
– Почему?
– Где доказательства? Сможете их предоставить? На вас нет следов ледяной магии. Ни у Александра, ни у Эрика даже не осталось ран. Только у обоих сильное истощение. Причин этому состоянию может быть много. Одна из них – умирающий предводитель драконов выпил магический резерв, пытаясь таким образом спастись, – пояснил директор Академии Магических Талантов мне, ошеломленной таким поворотом событий. – Идем дальше. Допустим, что вам поверят и примут ту версию, что ты рассказала. Тогда следующим вопросом станет: как вы выбрались оттуда, откуда взрослый и опытный маг не может уйти? Извини за прямоту, но при всех возможных талантах троица необученных магов не способна выжить в Ледяном Глазе. Значит, помогли. Вопрос – кто?
Директор Ранас внимательно посмотрел на меня. Я жевала кусок пирога и безуспешно пыталась найти нужные слова.
– Тот, кто помог, вряд ли согласится выступить свидетелем, верно? Сказать правду ты не сможешь. На тебе сильное заклинание. Хоть слово о спасителе – умрешь. Я прав? – уточнил маг.
Я обреченно кивнула.
– Значит, сомнений в том, что вы убили предводителя драконов, не останется. Ни у кого не останется.
Я от изумления даже перестала есть. Ой, мамочки!
– Это не мы. Я вам сказала правду, – жалобно выдала я.
– Знаю. И верю. Уж что-что, а ложь я всегда распознаю. Но других это не остановит. В лучшем случае вас лишат жизни, забрав таланты. Про войну, которая начнется между драконами и эльфами, лучше промолчу. Вряд ли можно представить что-то хуже, чем это.
– Если два народа будут воевать, то они начнут искать союзников, – заметила я, решив пока не заострять внимание на том, что мне и друзьям грозит смерть.
– Верно мыслишь. Гномы встанут на сторону драконов. Оборотни, скорее всего, тоже. Останутся люди… Но они всегда на стороне тех, кто сильнее. Эльфы останутся одни. И не выстоят. Будут уничтожены под корень. А вместе с ними уйдет и жизнь из растений и животных, которую они поддерживают. Ты понимаешь, чем это грозит? – спокойно спросил он.
– Ваш мир исчезнет.
– Да, поэтому нельзя допустить войны между драконами и эльфами. Тем более что неясно, кто стоит за убийством предводителя драконов. Я даже не могу предположить, кому такое выгодно. Сияющий Гром был мудрым и справедливым правителем.
Я вздохнула, понимая, что легко и просто отделаться от всего у меня не получится. Я завязла, как муха в смоле.
– Откуда у тебя такая сильная защита? – неожиданно поинтересовался маг.
Я промолчала. Директор внимательно посмотрел на меня, затем его лицо вытянулось, побелело.
– Долговое обязательство?
Я снова не ответила. Просто знала, что не могу. Холодок уже полз внутри меня, напоминая о запрете.
– Все еще хуже, чем я думал. Интересно, почему он не забрал у тебя жизнь? – задумчиво спросил маг тишину. – Похоже, дело в твоем таланте.
– Что нам делать? – спросила я директора Академии Магических Талантов, который явно был на нашей стороне, что не могло не радовать.
И это, заметьте, при том, что ни я, ни Сашка не являемся студентами, на которых распространяется защита Академии.
– Всем нужно объяснение вашему исчезновению на две недели.
Я вздохнула, откусила очередную булочку и лихорадочно стала соображать, но ничего путного не приходило в голову.
– Ну, пусть мысли наши почитают, – наконец сказала я.