Лютер - читать онлайн книгу. Автор: Иван Гобри cтр.№ 128

Впрочем, мысли о скорой кончине еще не оставили его. Об этом он через Бугенхагена сообщал Ионасу, намеренно придавая своим словам характер завещания: «Слава Богу, я понимаю, что правильно поступил, с помощью Слова Божьего поколебав папизм, ибо папизм — это гнусное преступление против Бога, Христа и Евангелия. Передайте слова утешения моей Катарине. Пусть со смирением встретит весть о моей смерти. Она была мне достойной супругой и верной помощницей». Затем он просил передать ландграфу, чтобы тот не волновался по поводу конфискации церковных земель (можно подумать, Филиппа Гессенского донимали угрызения совести!), поскольку он пошел на этот шаг исключительно в интересах истинной религии. Своим соратникам он велел продолжать начатое дело. О себе он писал, что готов встретить смертный час, хотя мечтает дожить хотя бы до Троицы, чтобы еще раз прилюдно обличить «римского зверя». В заключение он заявил, что предает свою душу в руки Спасителя Иисуса Христа. Он исповедовался Бугенхагену, получил отпущение грехов, дал указания, как следует поступить с его прахом. 14-го он добрался до Витгенберга, и здесь здоровье его понемногу пошло на поправку. «Я заново учусь есть и пить. Милостью Божией я, наверное, снова встану на ноги».

Конгресс продолжил работу без Лютера. Вдохновителем споров выступил Меланхтон. Надеясь побыстрее составить документ, который удовлетворил бы всех участников встречи, он отказался от своей идеи протолкнуть тезис о главенстве папы и предложил собранию два коротких текста, целиком выдержанных в антипапистском духе: «О власти и главенстве папы», «О власти епископов творить суд». Лютер перед отъездом поинтересовался, все ли богословы подписались под составленными им статьями, и Меланхтон, не желая огорчать умирающего, каким все считали Лютера, ответил утвердительно, что совершенно не соответствовало действительности. Написанные Лютером тезисы отнюдь не встретили единодушной поддержки, так что в конце концов их вообще решили снять с обсуждения.

Зато единогласного одобрения удостоились оба меланхтоновских текста. Избавившись от нависавшей над ним тени Лютера, тот теперь почувствовал себя первым богословом новой религии и спешил утвердиться в этой роли, снискав всеобщее признание. В знак почтительности перед тем, кого многие в мыслях уже называли «дорогим усопшим», и стремясь избежать ссоры с наиболее радикально настроенной частью собрания, являвшей большинство, он организовал переиздание «Обращения доктора Лютера к возлюбленным немцам», выдержанного в яром антипапистском духе.

Когда Реформатор узнал, что его «Шмалькальденские статьи» не получили поддержки конгресса, он выпустил их отдельной книгой, изложив ряд тезисов в еще более резкой форме и указав, что публикуемый текст «полностью одобрен участниками движения Реформации». Однако из-за болезни автора книга увидела свет только в 1538 году. Еще через год вышел трактат «О соборах и Церкви», в котором Лютер развивал свои идеи о духовной власти. Последнее слово в вопросе веры принадлежит не папской Церкви и не соборам, писал он, но Духу Святому, который проявляется лишь в сознании верующих. «Церковь это не папа, не епископы, не монахи, не имеющие веры в Иисуса Христа, но сами верующие христиане». Далее шли замечания менее научного характера: «Папа-осел придавил нас своей грязной, зловонной, поганой тушей. Он решил, что Церковь — его личный нужник, и потребовал, чтобы поклонялись всему, что вываливается из него и спереди, и сзади». Вместе с тем он выражал надежду, что папа все-таки созовет Вселенский собор и тем самым продемонстрирует всему миру свою несостоятельность.

Агрессивный антипапизм Шмалькальденского конгресса, воинственные заявления Филиппа Гессенского и успехи но-вой Церкви в ряде немецких земель заставили католиков всерьез задуматься о единстве. Договоренности, достигнутые в Десау, существовали только на бумаге. Особенно очевидным это стало после того, как баварские князья вопреки здравому смыслу присоединились к Шмалькальденскому союзу. По поручению Карла V советник императора Гельд, получивший задание расшевелить правоверных князей, в марте 1538 года собрал в Шпейере правителей земель, не изменивших католицизму. Он убедил их в необходимости образования военного союза и даже сумел привлечь к нему баварцев. Однако князья-епископы, с 1524 года входившие в Регенсбургский союз, отвергли предложение Гельда.

В апреле 1538 года в Брауншвейге (на землях герцога Брауншвейг-Люнебургского) состоялся еще один съезд князей-протестантов. Католикам стало ясно, что медлить дальше нельзя. 10 июня родился Нюрнбергский оборонительный союз, который возглавил лично император. В него вошли король Фердинанд, герцог Георг Саксонский, герцоги Эрих и Генрих Брауншвейг-Вольфенбютгельские и курфюрст Майнцский. Этого было слишком мало. Герцог Георг, старый и больной человек, давно утратил былой боевой дух, и командование войском Святого союза — второе название альянса — было возложено на герцога Генриха Брауншвейгского.

В Шмалькальдене прекрасно видели, сколь ничтожны силы союза. Филипп Гессенский сгорал от нетерпения вступить в открытый бой. Поражение армии католиков привело бы к тому, что вся Германия обратилась бы в лютеранство. Но как раз в это время снова вспыхнула турецкая угроза, и императору пришлось бросить все и мчаться к границе. С другого конца империи угрожала Франция, заключившая с протестантами союзнический договор.

Филиппа и его единомышленников ожидало крупное разочарование. 17 июня 1538 года, то есть ровно неделю спустя после образования Нюрнбергского союза, Карл V подписал в Ницце перемирие с королем Французским, развязав себе руки для других сражений. Но гессенцы по-прежнему рвались в бой. Колебания испытывал только курфюрст Саксонский Иоганн-Фридрих, который в 1532 году сменил на троне своего отца. В январе 1539 года Лютер направил ему послание, подписанное также Ионасом, Меланхтоном и Буцером. Конституция империи, говорилось в этом документе, и естественное право позволяют князьям брать в руки оружие, если враг угрожает Евангелию. Если император посмеет применить силу, он тем самым допустит святотатство по отношению к Богу и докажет, что поклоняется идолу. Тогда не останется никакой разницы между ним и заурядным убийцей.

В феврале князья-протестанты собрались на рейхстаг во Франкфурте-на-Майне. И император не посмел воспрепятствовать им, хотя по закону он один имел полномочия на созыв ассамблеи подобного уровня. Он даже счел для себя полезным отправить на это мероприятие своих представителей. Его примеру последовал и король Фердинанд. Филипп Гессенский и Иоганн Саксонский намеревались дать католикам решающий бой, однако остальные князья с ними не согласились. Король Франции действительно сулил им военную помощь, однако пока ничем не подтвердил серьезность своих намерений, а потому, рассуждали они, стоит повременить.

Лютера не покидало чувство тревоги. Он своими глазами наблюдал Крестьянскую войну и хранил в памяти все виденные ужасы. «Господи! — молился он. — Отведи от нас войну, ибо она несет одни разрушения и бедствия! Лучше нашли на нас чуму, быть может, тогда мы образумимся!» Действительно, по сравнению с войной — делом рук человеческих — чума представлялась Божьим промыслом. Он отлично понимал, что от наемников обеих армий ничего хорошего ждать не придется, неважно, под какими знаменами они будут выступать. «Солдаты превратились сегодня в воплощенных бесов. В них нет ни веры, ни жалости, они не признают никаких законов. Наши собственные защитники станут для нас несчастьем». В самый разгар споров Филиппа Гессенского свалил жестокий приступ сифилиса, и ему стало не до войны.