Людовик XIII - читать онлайн книгу. Автор: Екатерина Глаголева cтр.№ 35

Узнав об этом, Испания конфисковала всё французское имущество на Иберийском полуострове. Франция в ответ прекратила с ней торговые отношения.

Гугеноты вовсе не были усмирены, но по совету Ришельё Людовик согласился на переговоры, поручив их Шомбергу; они продолжались с ноября 1625 года по февраль 1626-го и закончились компромиссом: Пор-Луи не будет уничтожен, но и крепостные укрепления Ла-Рошели не будут снесены.

Эти переговоры вызвали возмущение «партии святош». В Париже активно распространяли отпечатанные за границей памфлеты, составленные на латыни: кардинала Ришельё обвиняли в помощи протестантам, с которыми борются австрийский королевский дом и Церковь, являющие собой единое целое. Однако их авторы просчитались: вместо того чтобы навредить кардиналу, они лишь укрепили его позиции. Все политические решения принимались королем, и обвинять в них кардинала значило ставить под сомнение самостоятельность монарха, а Людовик этого не потерпел бы. К тому же советы кардинала в очередной раз оказались мудрыми: в марте 1626 года в Монсоне (Арагон) был заключен договор, по которому испанцы обязались признать переход Вальтеллины под власть гризонов.

Казалось бы, французский король может торжествовать. Однако у Людовика XIII было уязвимое место — его семья, постоянно служившая источником проблем и конфликтов, которые часто принимали опасный оборот.

Людовик примирился с матерью, пристроил замуж обеих младших сестер, но у него еще оставался брат. Гастону уже исполнилось восемнадцать, ему пора было жениться.

Характером Гастон пошел в отца: живой, веселый, любитель женщин, удовольствий и развлечений, интересующийся литературой и науками. Мария Медичи любила и баловала его. Если Людовик вел дневник, в который записывал все происшествия, так или иначе относящиеся к вопросам морали (другой дневник он посвятил делам государства), и его духовник отец Арну уверял, что король «скорее умрет, чем совершит смертный грех», Гастон не был так щепетилен, обладал эластичной совестью и легко подпадал под чужое влияние.

Его первый воспитатель господин де Брев был удален от него Люинем 25 апреля 1618 года, поскольку королевский фаворит видел в нем креатуру Марии Медичи. Однако тот воспитывал принца в духе послушания и преданности королю, и его отставка оказалась большой ошибкой, тем более что его преемник граф дю Люд был развратник и азартный игрок. По счастью, его наставничество продлилось недолго — до сентября 1619 года, и Гастона передали в руки Жана Батиста д’Орнано, серьезного, добросовестного и набожного солдата. Тот принялся исправлять воспитанника, приученного к лени и богохульству; заставлял его читать «правильные» и ученые книги и упражняться в военном искусстве. В 1621 году Гастон сопровождал брата в походе против гугенотов, однако на следующий год заболел и в новой кампании не участвовал.

Новая перемена в правительстве (введение в Королевский совет Ришельё) обернулась для Гастона отставкой гувернера: Людовик поступил так в угоду матери, недолюбливавшей д’Орнано, да и младшему брату исполнилось уже 16 лет, зачем ему дядька? Слезы и мольбы подростка действия не возымели; тогда он пустился во все тяжкие, окружив себя такими же сорванцами и возглавив «Совет шалопаев». Через три месяца брат и мать капитулировали и призвали д’Орнано обратно. Обер-гофмейстером принца стал писатель-моралист Робер Арно д’Андильи, которого Ришельё сделал своим сторонником и осведомителем. В январе 1626 года кардинал с одобрения королевы-матери добился для полковника д’Орнано маршальского жезла. В то время как раз возник новый конфликт с гугенотами; Гастон попросил у старшего брата позволения возглавить армию и усмирить бунт в Ла-Рошели, однако Людовик отказал и даже сделал выговор д’Орнано, заподозрив, что он стоит за этой просьбой.

Несмотря на это, братья прекрасно ладили. Трещина в их отношениях возникла, когда речь зашла о женитьбе Гастона (это в некотором роде было государственной необходимостью, поскольку у королевской четы до сих пор не было детей). Людовик по своему обыкновению вынес этот вопрос на рассмотрение Совета. Ришельё, как обычно, составил меморандум, изложив в нем все «за» и «против», но оставляя решение за королем. Королю совсем не нравился выбор, сделанный матерью, — герцогини де Монпансье (он не желал усиления дома Гизов), но в конце концов он дал согласие на брак.

Однако и Гастон вовсе не желал жениться на мадемуазель де Монпансье. Граф де Суассон сам претендовал на ее руку, Конде тоже был против брака, однако сильнее всех возражала Анна Австрийская, прекрасно понимавшая, что ее позиции сильно пошатнутся, если жена Гастона родит ему наследника. А ее верная подруга герцогиня де Шеврез подала новую идею: Людовик не отличается крепким здоровьем да еще и постоянно ездит воевать; если с ним что-нибудь случится, королем станет Гастон, и Анна сможет выйти за него замуж…

Герцогиня развила бурную деятельность, устроив целый заговор против брака Месье. Она явилась ночью к самому Гастону и на коленях умоляла его не жениться. Два месяца противники свадьбы собирались по вечерам в Фонтенбло в спальне д’Орнано, не встававшего с постели из-за подагры. Здесь были вечные интриганки принцесса де Конти, госпожа де Лавалетт (в девичестве де Верней), а также герцоги де Лонгвиль, де Монморанси и де Невер. Герцогиня де Шеврез втянула в заговор обоих Вандомов, Конде и Суассона, списалась со своей родственницей герцогиней де Роган — убежденной гугеноткой из Ла-Рошели. Гастон снесся с герцогом Савойским. Через Карлейля предупредили Бекингема — взбешенный тем, что Людовик закрыл ему въезд во Францию, он был готов на всё. Бенжамен де Субиз, со дня подписания мира в Монпелье укрывавшийся в Лондоне, получил обещание военной помощи. Посол Нидерландов уклонился от обсуждения данной темы, но заговорщиков это не встревожило. Д’Орнано даже разослал письма нескольким губернаторам провинций, справляясь, как бы они поступили, если бы герцогу Анжуйскому пришлось покинуть двор и искать их гостеприимства. Это было большой ошибкой: некоторые его адресаты, в том числе герцог д’Эпернон, немедленно переслали его письма королю.

Людовик понял, что дело серьезное, и вызвал к себе Ришельё и Шомберга. Те посоветовали поступать с осторожностью: доказательств мало, до сих пор Гастон ничем себя не скомпрометировал, надо просто удалить от него дурных советчиков. Король с ними согласился — и начал действовать.

Вечером 3 мая 1626 года 600 французских гвардейцев заняли двор замка Фонтенбло, а все дороги, ведущие в Париж, были перекрыты конными кордонами. На следующий день Людовик ужинал в окружении многочисленных придворных и засиделся допоздна за оживленной беседой. Затем он пожелал всем доброй ночи и ушел к себе, разделся и лег в постель, однако полчаса спустя позвал лакеев и снова оделся. Взяв гитару и принявшись что-то наигрывать, он велел привести к себе д’Орнано. Больного маршала подняли с постели. «Как мой брат сегодня вел себя на охоте? — огорошил его король неожиданным вопросом. — Ему понравилось?» Сбитый с толку д’Орнано ответил утвердительно. В это время в спальню вошел капитан гвардейцев дю Алье, а король, продолжая играть на гитаре, вышел в гардеробную. Дю Алье сообщил д’Орнано, что тот арестован, забрал у него шпагу и отвел в караульное помещение. Людовик тотчас велел позвать брата и сообщил ему новость об аресте его наставника. «Я не могу поверить, что он нечестный человек, — воскликнул Гастон, — на него уже не раз клеветали, а он защищался и оправдался!» «Я вас люблю, брат, — отвечал король, — но уверяю вас: маршал недобрый человек, он хотел погубить вас». «Если я узнаю, кто оклеветал перед вами маршала, то непременно убью его и брошу его сердце на съедение моим слугам!» — на этой энергичной фразе Гастон повернулся и ушел.