Черный человек - читать онлайн книгу. Автор: Василий Головачев cтр.№ 175

Комиссар только что провела сеанс комп-анализа работы отдела в многовекторной сфере связей, и мысли ее все еще вращались вокруг важнейших проблем, одной из которых была проблема социоэтических отклонений в обществе, порождающих прогрессирующее отчуждение молодежи от интеллектуальных и творческих задач. Появление в управлении в этот момент Ландсберга отвлекало, и Боянова не смогла выдержать ровный тон. Правда, посетителя это не смутило.

– Вы, как всегда, очаровательны, Власта. Я здесь пробегом и не задержу долго. Давно не получал от вас вестей о наших подопечных: Мальгине, Лондоне, Шаламове. Я слышал, Даниил появился на Земле?

– От кого? – Боянова с неприятным удивлением посмотрела на Ландсберга, не предлагая ему сесть.

– Слухом Земля полнится. Вы его еще не разыскали? Учтите, Власта, Шаламов – это на сегодняшний день ваша главнейшая забота! От того, как мы сработаем по нему, зависит безопасность многих сотен людей.

– Во-первых, для меня это не главнейшая забота, а во-вторых, затронутые вами имена – моя область ответственности. – Боянова сделала ударение на слове «моя».

– Разумеется. – Председатель СЭКОНа поднял руки вверх. – Я не спорю, но не стоит преуменьшать значение поступков таких людей, как Шаламов и Мальгин, наделенных нечеловеческими способностями. Это потенциальная угроза человечеству, и вы это прекрасно понимаете. Впрочем, не только экзосенсы, но и отряд интрасенсов тоже способен привнести смуту в нормальную жизнь общества. Я склонен верить некоторым ученым, утверждающим, что интрасенсы – наметившаяся тенденция вырождения человечества.

– У меня иная точка зрения, – сухо ответила Боянова.

Ландсберг прижал руки к груди.

– Ради бога, Власта, я никоим образом не настаиваю на своей, однако нам с вами необходимо перестраховываться в подобных вопросах, ибо отвечаем мы за безопасность цивилизации одинаково. Я отношусь к интрасенсам нормально, но они начинают переступать границы этических норм. Вы знаете, что они направили в Совет безопасности письмо с предупреждением, что сами «постоят за себя», если служба безопасности не примет мер в ответ на провокации в их адрес?

– Я читала письмо. Они правы.

– Допустим, это спорный вопрос, у большинства людей иное мнение. Письмо есть замаскированная угроза в наш адрес.

– Береза – не угроза, где стоит, там и шумит, – ответила Боянова пословицей, не принимая предположения Ландсберга всерьез. – Но это предмет отдельного разговора.

– Согласен. Кстати, вы свободны сегодня вечером? Я заказал столик в «Олимпиакосе», можем поужинать.

– Если освобожусь, позвоните в половине восьмого.

Председатель СЭКОНа поклонился, пряча усмешку в глазах, и вышел, элегантный, уверенный в себе, сдержанный, с легким налетом высокомерия, и Боянова тут же забыла о нем, как о досадной, но легкоустранимой помехе. Она любила работать в одиночестве, опираясь на опыт, запас знаний и быстродействие инка, и лишь по особой необходимости вызывала заместителей и дежурных по управлению.

После одиннадцати позвонил Шевчук. Его динго-призрак, казалось, заполнил собой кабинет, настолько заместитель комиссара был колоритен и объемен. Поскольку оперативные сведения о работе секторов и комиссий поступали комиссару постоянно и своевременно, то есть она всегда была в курсе событий, то ее беседы с заместителями и начальниками секторов носили консультативный характер, если же звонил кто-то из аппарата тактического руководства, это означало, что требуется согласование планов – тактического и стратегического. Но Шевчук искал комиссара по другому поводу.

– Космос настолько прозрачен и чист, – сказал он, – что это невольно вселяет беспокойство. Все наши векторы прежних тревог уперлись в глухие тупики: Маат и Орилоух опустели, «серая дыра» закрылась, сфера Дайсона еще ничем себя не проявила и особой опасности для исследователей не представляет. Только эйнсоф, пресловутая «сфера Сабатини», требует внимания, да и она относится больше к планетарной службе, а не пограничной. Мне кажется, назревают какие-то события, но какие именно – неизвестно.

– У меня такое же ощущение, – призналась Власта, относившая Алексея Шевчука к разряду своих редких друзей. – Разве что область тревог моих земная: в обществе растет смута, странный духовный раскол, кампания против интрасенсов усиливается, а для качественного эфанализа – чем это все закончится – не хватает данных. Прогностический шум слишком велик, varia bles [138] растут в геометрической прогрессии, добиться максимально возможного сокращения альтернатив не удается, и в результате получается головная боль, а не прогноз… – Боянова прервала речь, хотя Шевчук слушал ее с невозмутимым видом. От его крепкой фигуры исходила успокаивающая уверенность и сила.

– Тебя беспокоит не только это, – сказал он. – Шаламов?

– Он – в последнюю очередь. В конце концов Шаламов – одиночка, пусть и с экстразадатками, справиться с ним, если он поведет себя ненормально, мы сможем.

– Даже если Мальгин и Лондон примут его сторону?

Боянова покачала головой, вспоминая недавние предостережения Майкла и просьбу Мальгина взять на время отпуск.

– Лондон, который вернулся, не станет на сторону Шаламова… если только это настоящий Лондон, а Мальгин… его я знаю мало, но зато знают другие, которым я доверяю, а они верят ему. Хотела бы я знать, где они сейчас: Мальгин, Железовский, твой любимый Джума Хан и Ромашин. – Власта снова покачала головой. – Ах, экс-комиссар, экс-комиссар, неужели это снова твоя затея?

– Почему именно его?

– Не доверяю я ему, Алекс, не доверяю, и все тут. Авантюрист он, рисконавт высшей пробы, готовый ради проверки идеи на непрогнозируемые сверхрисковые поступки, могущие повлечь за собой человеческие жертвы.

– По-моему, ты к нему придираешься. Я работал с ним четыре года, это человек чести и большого личного мужества, ну а его проколы… кто из нас не рискует? Кто хоть раз не ошибался?

– Профессионалы ошибаться не должны. Но бог с ним, Ромашиным. Обойма сыщиков, кажется, вышла на Шаламова: сомнений нет, он на Земле. Думаю, скоро его вычислят, и мы посмотрим, насколько истинны подозрения Ландсберга. – Боянова поморщилась, щелкнула пальцами, улыбка пробежала по ее губам. – Вот загадочный человек. Ухаживает за мной. Но как-то по-иезуитски робко, не по-мужски, зато лихо провоцирует на язвительный отпор.

– Чтобы ухаживать за тобой по-мужски, – пробурчал Шевчук, – надо быть по крайней мере интрасенсом. О каких провокациях речь?

– Он вдруг воспылал негодованием к предупреждению интрасенсов, как бы оправдывая их оппонентов. Оправдывает он и деятельность молодежных формаций типа «эскадронов жизни», вернее, их охранников – брейкеров. «Мальчики шалят от избытка сил», – передразнила Власта Ландсберга. – Не понимаю я его. Кинет фразу и ждет моей реакции, а что прячется за этим – неизвестно. Даже иногда жаль становится, что я не интрасенс, давно прочитала бы, что у него на душе.