Хроника тайной войны и дипломатии. 1938-1941 годы - читать онлайн книгу. Автор: Павел Судоплатов cтр.№ 55

Меня удивляют нынешние историки и военачальники, которые, рассуждая о 1941 годе, пишут «подлинную» историю, не проверяя фактов по этому важному событию.

После сокрушительного поражения Красной армии в Белоруссии возник вопрос о доверии командным кадрам Красной армии. По линии военной контрразведки были подняты компрометирующие материалы на всех командующих фронтами, командующих армиями, корпусами и дивизиями. Все ложные и выбитые показания о мифическом военном заговоре, о якобы причастности к заговорщической группе Тухачевского и других были доложены Сталину и Молотову.

Сталин поручил изучить эти документы секретарю ЦК Г. Маленкову. Однако следует иметь в виду, что справки и заключения, подписанные Михеевым, начальником военной контрразведки, направлялись в ЦК, как это было заведено, без комментариев НКВД. Докладывалось лишь о наличии таких материалов.

Несмотря на компрометирующие данные о причастности к делам мифических групп и военных заговорщиков, по всем лицам, о которых шла речь в этих документах, в июле-августе 1941 года состоялись решения ЦК об утверждении их командующими армиями и соединениями Красной армии. Таким образом, имею смелость утверждать, что Сталин, Молотов, Берия, Маленков уже тогда знали истинную цену так называемых «дел» о военном заговоре.

Заслуживает внимания и другое обстоятельство. Все командующие армиями и соединениями Красной армии, переформированными после поражений в июне 1941 года, были утверждены в ЦК партии тогда, когда «наверху» принималось решение о характере предъявляемого Павлову обвинения. Его обвинили не в измене Родине, а в воинском должностном преступлении. Но хотелось бы отметить, что статья 193 Уголовного кодекса РСФСР тех времен, которая давала основания для привлечения к ответственности за совершение воинских преступлений, обычно использовалась властями дифференцированно. По ней можно было осудить, приговорить и к расстрелу, и к лишению свободы. Процесс над Павловым и весь трагизм его положения (дело впоследствии было пересмотрено, и Павлова посмертно реабилитировали) заключался в том, что должностные упущения можно по-разному квалифицировать и оценивать в зависимости от «политической целесообразности». Мне известно, что вопрос о судьбе Павлова решался с колебаниями и сомнениями. Но не в плане: виновен — не виновен, казнить или помиловать. Вносились даже фантастические предложения — приостановить приведение приговора в исполнение, сохранить ему жизнь для использования в качестве подставной фигуры в «мнимой» военной оппозиции, которую можно использовать для оперативной игры с немцами.

С таким предложением выходили Федотов и Михеев. На что Берия отреагировал отрицательно, сославшись на то, что такая значительная фигура, как Павлов, для подключения к играм с легендированием военной оппозиции в комсоставе Красной армии не пройдет и об этом докладывать «наверх» он не будет.

Нельзя забывать еще об одном обстоятельстве. Павлов, будучи командующим фронтом, оказался не на высоте, потерпел полное поражение. Но ему и в голову не пришло сдаться в плен противнику, как это сделал Власов.

Вот две трагические судьбы. Павлов, который до конца был предан советской власти и оставался патриотом Родины, для него было немыслимым в результате военного поражения изменить Родине, — и Власов, разгромленный противником, из-за трусости сдался в плен, став на путь измены и предательства.

Противодействие натиску немцев

Организация Особой группы НКВД СССР заслуживает специального рассмотрения. Дело в том, что в тяжелые дни последней недели июня и начала июля 1941 года не существовало полной ясности относительно ее роли в структуре аппарата органов безопасности и наркомата внутренних дел. Мы вначале ошибочно полагали, что создать разведывательно-диверсионный аппарат можно, опираясь только на кадры разведывательного управления внутренних и пограничных войск.

Еще до того, как создание Особой группы было оформлено приказом, 26 июня 1941 года я и Эйтингон были назначены заместителями начальника штаба НКВД по борьбе с парашютными десантами противника. Имелось в виду сорвать действия диверсионных подразделений абвера, которые были зафиксированы в прифронтовой полосе и в нашем тылу после неудачных сражений в Белоруссии и Прибалтике.

Ввиду этого в очень короткий период мне пришлось уделить главное внимание развертыванию широкой противодиверсионной работы на транспорте и мерам по розыску диверсантов, в особенности на железной дороге и гражданском воздушной флоте. Был организован систематический обход путей и территорий, прилегающих к важнейшим объектам транспорта, предполагалось создать агентурно-осведомительную сеть в населенных пунктах, прилегающих к железным дорогам, аэродромам, речным портам, обеспечить негласную охрану объектов. Эта система впоследствии себя полностью оправдала. Причем основная масса противодесантного и диверсионного осведомления была организована на основе создания специальных резидентур, связи с оперативными службами.

Все это сразу же снизило масштаб диверсий на железнодорожном транспорте даже при благоприятных для немцев условиях быстрого захвата нашей территории летом 1941 года. Ущерб от десантов и диверсий был сведен к минимуму. На органы госбезопасности легла исключительно важная задача — навести порядок в местах массового передвижения пассажиров на железнодорожных путях и вокзалах. Под жесткий, особый контроль руководства НКВД был взят график движения поездов и всех перевозок. Кобулов, будучи заместителем наркома госбезопасности, лично курировал их сопровождение и даже имел свой кабинет в помещении наркомата путей сообщения. Однако противник действовал очень активно. Несмотря на принятые меры, немцам удалось организовать в общей сложности до сорока крушений на железнодорожном транспорте в летне-осенний период. Но это не повлекло за собой дезорганизацию транспорта.

В начале июля стало совершенно очевидным, что главным театром разведывательно-диверсионных операций против немцев станет захваченная противником территория Белоруссии, Украины и Прибалтики. Там в соответствии с известным выступлением Сталина 3 июля 1941 года было решено создать специальный партизанский фронт, поэтому все функции Особой группы НКВД, создание которой было оформлено специальным приказом 5 июля 1941 года, были подчинены решению этой задачи. Именно на первом трагическом этапе войны органы госбезопасности и внутренних дел сыграли одну из ведущих, а в ряде районов главную роль в развертывании партизанского движения. И это было естественно, поскольку, в отличие от партийно-хозяйственного актива, органы НКВД и их агентурный аппарат уже более двух лет действовали в сложной оперативной обстановке в приграничных территориях, широко используя методы конспиративной работы. Их можно было гораздо быстрее переориентировать на борьбу с противником, сбор разведданных, действия на его коммуникациях, базах и т. п.

Это утверждение ни в коей мере не противоречит и не опровергает укоренившегося тезиса о руководящей роли коммунистической партии в развертывании партизанской войны. В реалиях советских условий 1941–1945 годов иначе и быть не могло. ВКП(б) была не только политической партией, но и главной управляющей структурой в механизме политической и военной власти в стране, осуществляющей руководство и координацию действий частей Красной армии, органов НКВД и партийно-хозяйственного актива, оказавшихся в тылу германских войск.